головой. Хоть и многие её друзья редко думали, прежде чем делать, но сама девушка лишь следовала молча за ними, всегда выискивая пути спасения и отступления. Всегда оставалась настороже и была готова прикрыть спину своим вспыльчивым и необузданным товарищам. Её замечания никогда не срабатывали, как приказ или просьба остановиться. Чаще всего такие реплики люди пропускали мимо ушей и всё равно шли выполнять желанное. Непродуманное, опасное и смертельное, но зато, как выражался один её знакомый: «Захватывающее и с весельем настолько, что чувствуешь, как биение собственного сердца заглушает всё вокруг».
Тогда она безмолвно, и не совсем задумываясь, решила для себя, что однажды можно и попытаться не упустить шанс на сомнительное, по мнению окружающих, веселье. Так в её голове появилась маленькая заметка, которая маячила красным огоньком обещания самой себе. Импульсивного и такого неосмотрительного, но в то же время — именно такого, в котором она нуждалась. С этой искрой бунтарства, вызванного громким, словно стук копыт голосом пьяного мужчины, девушка поспешила обратно в таверну, мысленно уверяя себя, что вряд ли подобный случай подвернётся. Чтобы она когда-либо позволила азарту затуманить разум и поставить под удар свою команду? Только истинное безумие должно заставить её отпустить контроль… Даже несмотря на то, что от постоянной бдительности и осторожности у неё звенело в голове, а сил на выживание оставалось всё меньше…'
Стоило нам только зайти в «Дальний путь», как вся моя напускная уверенность сразу же улетучилась. Подделать королевские подписи, это дело опасное. Замылить глаза своим родителям, которые правят всей страной — весьма впечатляюще. Но нарядить трёх Полумесяцев в куртизанок и надеяться, что они выманят Миба, чья семья скрывалась от властей вот уже несколько лет — чистое безумие! Кто вообще составляет план и не посвящает в него абсолютно никого?..
Мы были не единственными ирисами. Точнее будет сказать, что таких было полно. Полураздетые женщины расхаживали по залу, намеренно сталкиваясь телами с будущими клиентами. У некоторых волосы были уложены в высокие причёски и украшены заколками с поддельными камнями, а кто-то ходил с выбившимися прядями и румяными щеками. Руки мужчин исследовали все потаённые участки тел, как молодых девушек, так и взрослых женщин. Ирисы уводили своих покупателей по золотой лестнице вверх, улыбаясь им фальшивыми улыбками и изображая, как им не терпится остаться наедине.
Негромкая музыка скрипки заполняла тёмный зал, в котором ирисы изгибались в соблазнительном танце, самостоятельно орудуя руками партнёров. Я посмотрела на молодую девушку, которая беззастенчиво переместила руку мужчины к себе на грудь, сжимая пальцы. Её губы изогнулись в озорной улыбке, и она притянула клиента к себе за шею, шепча что-то на ухо, от чего всё его тело содрогнулось.
Слева от меня на кожаном диване женщина с полностью оголённым верхом седлала бёдра крепкого Войда, который пытался стянуть с неё пышную красную юбку. Их тела тёрлись друг от друга, а фальшивый весёлый смех и частые вздохи мужчины резали ухо.
Голова снова загудела, когда высокие ноты зазвучали на струнах. Тяжёлое дыхание, стук каблуков о серую плитку, хлопки кожи о кожу, даже потрескивание свечей в широких люстрах под белым потолком… Всё это было слишком громко и непривычно. Ещё когда мы только покинули дворец, трение сверчков и завывание ветра казались чересчур громкими. Словно до этого я прибывала в вакууме, который резко исчез. Никогда я не слышала всё так отчётливо и болезненно. Моё собственное дыхание оглушало меня, как и прикосновение к одежде или любому другому предмету.
И не меня одну. Мы все добирались до этого заведения, словно сонные мухи, не осмеливаясь лишний раз заговорить. Все внешние звуки причиняли головную боль, а сами голоса будто стали в разы тише, чем прежде. Только Шарлотта с Николаем оставались спокойными, а на наши вопросы озадачено хмурились. Точнее, хмурилась одна Шарлотта, да глаза закатывала, Николай же уверял нас, что мы просто давно не выходили на улицу, что никак не укладывалось у меня в голове. Мы покидали замок через задний выход, который вёл к священным садам. Такого чувства не было. Не было столько шума и гама… Однако, Гриил только разводил руками, когда я не соглашалась.
— Да это же бордель, — выдохнула Саша рядом со мной. — И как мы должны претворяться ирисами? До них нам, как до луны…
— Будем надеяться, что того Намакчикова привлекает простота, скромность и естественность, — попыталась подбодрить я, хотя сама ни капли не верила в свои слова.
Ирисы ходили по залу уверенным шагом, зная своё дело. Они не боялись показывать своё тело и позволять мужчинам делать с ними что угодно. А мы? Из нас четверых больше всего влились в обстановку Шарлотта и Рузанна. Принцесса строила глазки каждому прохожему, прикусывала нижнюю губу и поправляла свою юбку так, что та задиралась чуть ли не до пупка. А Рузанна… что ж, она, видимо, поставила себе цель выпить больше, чем каждый посетитель. Может, она так набиралась смелости… или планировала использовать это, как оправдание.
— Кого? — нахмурилась Саша после моих слов.
— Намакчикова… — неуверенно повторила я, когда Миб только сильнее нахмурилась. — Или Махикова…
— Нахамчикова, — наконец сказал Мика с лёгкой усмешкой.
— Точно, — я уткнулась в свой стакан с водой. До чего же дурацкая фамилия…
— Чего грустим, дамы? — подошла к нам игривой походкой Шарлотта. — Не забыли, что мы должны выловить кое-кого?
— Забудешь тут, — тихо пробормотала Саша. — Как он хоть выглядит? Откуда нам вообще знать, что он пришёл?..
— Ох, об этом не переживайте, — успокоила нас принцесса и поставила на столик, возле которого мы стояли, флакончик с тёмно-фиолетовой жидкостью. — Он очень сильный Миб, так что ты и Рузанна его сразу же почувствуете, — говорила она Саше. — А сейчас вот, выпейте это.
— Что это? — недовольно спросил Мика, хмуро глядя на флакон.
— Это придаст вам смелости, а то стоите тут, как преступники какие-то. Мне нужны истинные ирисы, а не девственницы на жатву, — командным голосом говорила Шарлотта, не сводя с нас глаз.
— И насколько же нам это придаст смелости? — Саша слегка отклонилась, словно боялась, что принцесса вольёт ей это силой.
Я же сделала небольшой шаг назад, чувствуя головокружение.
— Это зелье вызовет у вас лёгкое возбуждение и раскрепощённость. Не вас должны соблазнять, а наоборот, — настаивала Шарлотта, отвлекаясь на проходящего мимо высокого парня и как бы невзначай задевая того бедром. — Расслабьтесь хоть раз в жизни. Уверена, что Мика и Николай не дадут вам натворить глупостей.
Я твёрдо покачала головой. Пить неизвестное мне зелье из рук Шарлотты? Извините, но у меня такой
