— Остановите это! — схватил он за грудки ближайшего этериэ. — Вы понимаете, что будет, если наши чистоплюи обо всем узнают?!.
— Мы не можем, ваше величество… — уныло буркнул тот. — Это не магия, это что-то иное.
— Проклятье!
Замерев, весь Аллиан наблюдал сначала за убийством взрослых темных, среди которых кого только не было — темные эльфы, орки, тоги, варги, люди, гномы, не говоря уже о полукровках. Это вызвало возмущенный гул — ведь враги безоружны, их вовсе не обязательно было убивать, да еще и так страшно. Но когда эльфы увидели, как их отцы, братья и сыновья швыряют в огонь маленьких детей, кричащих и плачущих детей, большинство из них просто впало в ступор — и представить себе такого не могли. Кроме многих столичных жителей, конечно, — эти были привычны ко всему, да и давно не являлись эльфами в полном смысле этого слова. Особенно, этериэ.
Жена капитана Эриланаса, среброволосая Лараэль, в ужасе отшатнулась от мужа после увиденного, сложив пальцы в символ отторжения зла. Обозленный рейнджер рявкнул на нее, попытался что-то объяснить, но не успел — эльфийка выхватила кинжал и вонзила себе в сердце, перед смертью прокляв убийцу детей. Тем же кинжалом капитан вскрыл себе горло — слишком любил жену. Похожих инцидентов в этот день произошло в Аллиане немало — эльфийские Дома отрекались от отцов, братьев и сыновей. Друг Леса и этериэ не учли неписаных законов своего народа, забыли, какое значение они имеют. Но это было еще далеко не все…
Мало кто обратил внимание, что листва всех меллорнов Аллиана мелко трясется, будто деревья вне себя от гнева. Да и до того ли было? Слишком велик оказался шок.
«Похоже, мы ошиблись, дав этим слишком много воли…» — прозвучал в сознании каждого хранящего жизнь голос старейшего из них, единственного, кто помнил родной мир.
«Надеялись, что они опомнятся».
«Зря надеялись. Я вижу только один выход — исторгнуть служащих смерти».
«А не слишком ли это, старейший?.. — осторожно поинтересовался кто-то из молодых. — Они все-таки тоже эльфы. Пусть слепые и глухие, но эльфы».
«Ты ошибаешься, мальчик. Уже не эльфы. Я не хотел принимать и признавать этой истины, надеялся, что они опомнятся. Теперь понимаю что не опомнятся. Спасибо высшим за то, что дали мне это понять».
«Высшим?»
«А кто, по-вашему, организовал этот показ? — устало спросил старейший. — Именно высшие, я в этом ничуть не сомневаюсь. Так что — за дело, нам предстоит много работы. Последнее только… Хочу сам кое в чем убедиться. Скоро вернусь, подождите меня».
Друг Леса все еще стоял на плацу, где его застало появление в небе беглого сына, и напряженно размышлял, что ему делать дальше. Он осознавал, что Аллиан в этот день раскололся надвое, что многие эльфы не примут его оправданий, не поймут необходимости сделанного. Несчастные рабы обычаев! Глупцы! Как можно не понимать, что существует только целесообразность? Что важно только ведущее их расу к владычеству над миром? Но не понимают. Жизнь каких-то поганых темных щенков имеет для них большее значение, чем величие Аллиана.
— Это правда? — привлек внимание Кероласа чей-то голос.
Он резко обернулся и удивленно вскинул брови — столь древнего эльфа никогда еще видел. Полупрозрачный какой-то старик в зеленом балахоне. Казалось — дунь, и он рассыпется в пыль. Но глаза… От его глаз Другу Леса стало не по себе, возникало ощущение, что они видят его насквозь, каждую мысль и каждое желание. Встряхнувшись, владыка Аллиана взял себя в руки и буркнул:
— Правда. И что?
— Это все, что я хотел от тебя услышать, — безразлично сказал старик. — Хорошо хоть смелости признаться хватило.
— А кто ты вообще такой и откуда здесь взялся?! — взорвался Керолас.
Старик ничего ответил, отошел к ближайшему меллорну и… исчез в его стволе. Ошарашенный Друг Леса застыл с приоткрытым ртом, сразу вспомнив, кто мог ходить древесными путями. Он медленно повернулся к старшему этериэ, стоящему за его спиной, и глухо спросил:
— Так они — не сказка?..
— Нет… — неохотно признал тот. — Но мы были уверены, что на Аэйран они с нами не пришли. Ошибались. Все эти тысячелетия они жили среди нас, а мы не знали…
— Чем нам может грозить появление хранящих жизнь? — подобрался Керолас.
— Точно не знаю, — вздохнул этериэ. — Если судить по легендам, они могут объявить нас несущими смерть и исторгнуть.
— И что это значит?
— Ни одно растение не даст несущему смерть тени или плодов, ни одно животное не станет его добычей. Ручей убежит от него, река не подпустит к себе, море отвергнет. Но это опять же по легендам. Мне эти слова всегда казались всего лишь красивой аллегорией.
— Дай-то Создатель… — закусил губу Друг Леса. — Но…
Какой-то непонятный шум привлек его внимание. Оглянувшись, Керолас не сдержал крика ужаса — все меллорны вокруг тряслись, словно в лихорадке. Они глазах становились меньше, уходя в землю. Прошло всего несколько минут, и ни единого сребролистого гиганта в столице Аллиана не осталось. Мало того, другие растения тоже начали стремительно исчезать, ручьи пересыхать, река, в излучине которой стоял Аллин-Раллан, — мелеть. Позже выяснилось, что то же самое происходило во всех городах страны. Каждый из них вскоре превратился в мертвую пустыню, где не было ни зеленого листика, ни капли воды, даже насекомые исчезли. Многие эльфы внезапно вскидывались, вслушивались во что-то неслышное для остальных и уходили в лес. Кое-кто из их этих остальных пытался последовать их примеру, но не смог даже приблизиться к опушке — нечто невидимое не пускало. И что это было, не сумел понять ни один этериэ — их заклинания скатывались с внезапно взбунтовавшегося Вечного Леса, как капли воды с покрытого смазкой железа.
Керолас метался, тряс этериэ, пытался остановить уходящих — куда там, не мог даже дотронуться ни до одного из них, что-то защищало проклятых предателей — и не магия. Нескоро до него дошло, что ушло значительно больше половины населения Аллиана. Ушло и бесследно растворилось в лесу. Когда все закончилось и наступила ночь, Друг Леса осознал, что проиграл. Окончательно и бесповоротно. Да, немало эльфов остались верными своему владыке, но им просто некуда идти — лес не принял их, а родные отреклись. В опустевших городах воцарились растерянность и непонимание.
Утром уснувшего прямо за столом в своем рабочем кабинете Кероласа разбудил чей-то вопль ужаса. Он подпрыгнул и схватился за меч, однако никто не ворвался убивать его. Пожав плечами, Друг Леса еще некоторое время ждал, затем зевнул и подошел к окну. И тут же вскрикнул сам — сквозь стекло видно было, как прибой бьется о скалы. Но ведь Аллин-Раллан далеко от моря! Что это? Наваждение? Сон? Или?..
