Никто за пределами Аллиана не знал, что эльфы давно разделились на две неравные части — слышащих и не слышащих зов Вечного Леса. Первые никогда не говорили вторым, что слышат его, хотя друг друга узнавали сразу. Как? Это оставалось их секретом. Они редко жили в городах и еще реже бывали воинами — не считали себя вправе отнимать чужие жизни, дар Создателя. Взять в руки оружие они могли только в одном случае — если всей расе угрожала гибель, да и то мечи и луки им выращивал сам Лес. Этериэ, как уже говорилось, не слышали его зова, а если изредка и слышали, то предпочитали не верить своим ощущением, пользуясь чужой заемной силой, не имеющей никакого отношения к истинной силе перворожденных. Силе жизни.
Так они и жили. Одни считало свое общество однородным, будучи свято уверены в своем превосходстве над остальными и праве делать с этими остальными, все, что взбредет в головы. Вторые им просто не возражали, делая вид, что такие же — у них хватало своих дел. Растить Лес, целить, создавать новое, изменять неизменяемое. Их постепенно становилось все больше, даже в самых знатных Домах рождались слышащие зов. Но не всех удавалось обучить, примером чему стал тот же принц Даралас.
Если бы не чуждая сила, которой служили этериэ, Вечный Лес давно бы сделал эльфов тем, кем те и должны были стать изначально — хранящими жизнь во всем многообразии ее проявлений. Он никогда не спешил, давая своим детям почти вечную жизнь и молодость. Только на Аэйране эльфы узнали, что такое старость и смерть от нее — их век ограничился шестью сотнями лет. Почему? Поначалу меллорнов было слишком мало, чтобы давать достаточно жизненной силы, а затем Лес уже сознательно провоцировал более быструю смену поколений, желая, чтобы появилось больше слышащих — бежавшие в неизвестность бывшие правители обо всем этом и не подозревали, виня в своей беде чужой мир. На старой родине эльфы в конце концов стали, кем должно, и полностью изменились. Не пожелавших меняться просто выдавило во внешний мир, они захватили несколько кораблей и ушли в неизвестность, проклиная высших, заставивших остальных принять неестественные идеи доброты и взаимопомощи вместо эгоизма и практичности. Бежавшие даже не подозревали, что высшие — это всего лишь те, кто стал на один шаг ближе к Создателю.
Но даже бывшие правители захватили с собой семена меллорнов — ни один эльф, кем бы и каким бы он ни был, не мыслил себе существования без этих деревьев. А каждый меллорн являлся частицей Вечного Леса. Но, к сожалению, в пределах одного мира. После высадки на Аэйран эльфы посадили привезенные семена, и постепенно небольшие рощицы превратились в новый Вечный Лес, но только через шесть с половиной тысяч лет — примерно столько требовалось этому странному разуму, чтобы осознать себя. А за это время среди перворожденных появились и взяли власть этериэ, воспитав новые поколения по своему образу и подобию. Но как только Лес стал собой, возникли и первые слышащие его зов. Вечный Лес ни в одном из миров никогда не действовал быстро, предпочитая медленную эволюцию, так было и на Аэйране — он начал не спеша перевоспитывать своих глупых и жестоких пока еще детей. К моменту прибытия «Темного Дара» уже больше половины эльфов стали слышащими, но они ничем не выдавали себя остальным, дожидаясь точки невозвращения — этериэ были пока слишком сильны, хотя пустить процесс вспять не способны и они. Поздно. Однако навредить смогут немало, а этого следовало избегать.
В последнее время Лес вместе с хранящими жизнь пребывали в некотором недоумении. Ситуация на планете менялась слишком быстро по их неторопливым меркам. Но главным было даже не это, а то, что на Аэйране впервые за всю его историю появились высшие. Сперва двое, а несколько дней назад инициировался где-то за барьером, хранящим чуждую силу, и третий. Еще несколько разумных разных рас приближались к прохождению первых врат понимания. Видимо, прибывшие на чужом корабле высшие нашли себе учеников из местных. Лес чувствовал среди этих учеников одну из своих дочерей и тихо радовался этому — значит, не пропали втуне его усилия, раз кто-то из эльфов оказался способен стать высшим.
Ментальная сеть Вечного Леса заметила скользнувшие с орбиты к Аллиану пять черных дисков. Они взяли материк в коробочку, обменялись сложными комбинациями сигналов и зависли на высоте восьми ланов. Меллорны сильнее зашелестели листвой, на всякий случай готовясь выдворить незваных гостей восвояси, однако те так не и опустились ниже. Лес решил выждать, ему не хотелось ссориться с землянами, которых этериэ по недомыслию сделали врагами эльфов. Он только не мог понять, что задумали чужаки.
Небо над Аллианом вдруг замерцало, затянулось туманной дымкой, в которой медленно проявилось лицо принца Дараласа. В глазах совсем молодого еще эльфа видны были боль и бесконечная усталость, присущие скорее старикам, чем таким вот юношам.
— Думаю, вы меня узнали, убийцы детей, — негромко заговорил он, вызвав во всей стране ошеломленное молчание. Чтобы так назвать кого-либо, нужно было иметь очень веские причины.
Эльфы смотрели вверх, пытаясь понять, что за колдовство позволяет принцу-предателю (о побеге Дараласа и его роли в разгроме армий Друга Леса в Аллиане уже знали) говорить с небес. Этериэ изо всех сил пытались разрушить чужое заклинание, но вскоре в растерянности оставили свои попытки — во всем происходящем не было ни грана магии. Осматривавающий выстроившиеся на старом плацу столицы отряды молодых рейнджеров Керолас грязно выругался при виде беглого сына.
— А чтобы вы не сомневались, представлюсь, — продолжил тот безразличным тоном. — Я — Даралас, сын палача, которого вы называете Другом Леса.
Немного помолчав, принц сказал:
— Вам, наверное, сообщили, что я предал Свет и перешел на сторону Тьмы. Это действительно так. Но вам явно не сообщили — почему. Вот это я сейчас и намерен сделать. Только не расскажу, а покажу, чтобы вы своими глазами увидели, что сотворили ваши отцы, дети и братья. Смотрите же!
Лицо Дараласа померкло, а на его месте возникло изображение полуразрушенной деревни. Керолас с ужасом узнал ту самую деревню, в которой все и случилось.
— Остановите это! — схватил он за грудки ближайшего этериэ. — Вы понимаете, что будет, если наши чистоплюи обо всем узнают?!.
— Мы не можем, ваше величество… — уныло буркнул тот. — Это не магия, это что-то иное.
— Проклятье!
Замерев, весь Аллиан наблюдал сначала за убийством взрослых темных, среди которых кого только не было — темные эльфы, орки, тоги, варги, люди, гномы, не говоря уже о полукровках. Это вызвало возмущенный гул — ведь враги безоружны, их вовсе не обязательно было убивать, да еще и так страшно. Но когда эльфы увидели, как их отцы, братья и сыновья швыряют в огонь маленьких детей, кричащих и плачущих детей, большинство из них просто впало в ступор — и представить себе такого не могли. Кроме многих столичных жителей, конечно, — эти были привычны ко всему, да и давно не являлись эльфами в полном смысле этого слова. Особенно, этериэ.
