— Ты до-олжен быть призна-ателен мне, моло-одой Мацуси-иро, что я не забыл, како-ой наступи-ил перелив, — многозначительно прошипела ящерица, застыв статуэткой. В движении оставались лишь ярко-алые глаза, то и дело скрывающиеся за подвижными веками.
Киоши спиной чувствовал желание суккуба прихлопнуть тварь, но его рука лежала на ее предплечье, легким пожатием удерживая от необдуманных действий.
— Я тебя не знаю, малявка. Тем более, понятия не имею, что ты несешь. Сейчас ты скажешь мне, откуда знаешь это имя, и твоя жена не станет вдовой.
Ящер оставался неподвижен, лишь крохотный язычок его так и мелькал в костяной пасти, а голова медленно клонилась, уже почти касаясь дороги. Казалось, слова Киоши застали его врасплох, заставив задуматься.
— Все ве-ерно, — неохотно прошипел он, резко склонив голову на бок и теперь глядя на тоэхов искоса. — Ты предупрежда-ал, что бу-удешь вести себя стра-анно…
Неприлично растягиваемые слова начинали раздражать, но юноша терпеливо ждал, боковым зрением наблюдая за хозяином скотобойни. Тот, вероятно поняв, что гости не торопятся в его амбар, уныло вернулся к работе, помогая потомству возводить изгородь.
— Не ва-ажно. Я сде-елал, как ты проси-ил.
Овилла все же не сдержалась, выдвигаясь из-за спины спутника и буквально на удар сердца опережая его вопрос:
— И что же ты сделал?
Вместо ответа ящер вдруг словно ожил, срываясь с места, и бросился к дереву. Киоши едва успел опустить руку суккуба, уже целившуюся в крохотного тоэха отточенной Красной звездой. Исчезнув в густой и колючей кроне, тот буквально тут же выпрыгнул обратно, волоча в мелких зубах объемный желтый пакет.
— Все, как ты и предсказа-ал, ро-овно в этот перели-ив, — решительно прошипел ящер, как делают существа, убежденные в своей правоте. Брошенный им пакет лежал на камнях дороги. — Ови-илла, ты выгляди-ишь лучше. Кио-оши, ты все же разду-умал ее сжига-ать?
Суккуб приподняла метательную звезду, но Киоши вновь придержал ее руку. Ящерица смотрела на них, словно ожидала соответствующей реакции на свою шутку. Наконец она не выдержала тяжелого молчания под пламенеющими взглядами двух рослых тоэхов.
— Тогда-а все, я уше-ел, — крохотный дракон развернулся, стремительной лентой ныряя в кусты. — Запо-омни, Кио-оши, я де-елал это только из-за вознагражде-ения, глупые ро-озыгрыши мне никогда-а…
Зашуршали жесткие плотные ветви, и ящер исчез, растворившись во мраке каменного леса.
Овилла первой приблизилась к пакету, настороженно прощупывая его Красными.
— Я ничего не понимаю. Но, судя по надписям, это действительно тебе…
Киоши подошел. На верхней стороне потертого бумажного пакета, размокавшего и сушенного не один раз, виднелась полузатертая надпись.
Для Киоши Мацусиро. Очень важно.
Одной тропой можно пройти семь раз. Нужно ли?
По обнаженной спине тоэха пробежал холодок. От пакета буквально веяло тайной, но юноша не испытывал страха, скорее необъяснимую тревогу и печаль, что настигает нас, когда память прикасается к давно забытому образу. С огромной высоты, из-под самого купола бездонного красного неба мира Тоэхов, Киоши увидел себя, стоящего рядом с мощнейшим суккубом на пыльной каменой дороге, и что-то сломалось…
Пакет был стар, со стертыми углами и брызгами почти выгоревшей крови. Киоши осторожно поднял его, проводя рукой по надписи.
— Мы ведь не спешим?
Овилла молча помотала головой, не переставая осматривать кромку непролазного леса.
— Я прочту это?
— Конечно. А я за это время… — демоница не закончила фразу, одним изящным прыжком перемахнув через кусты, и буквально втекла в чащу, скрываясь за деревьями.
Даже не взглянув ей вслед — все его внимание было приковано к загадочному пакету — Киоши сошел на обочину. Вертя послание в руках, уселся на длинный плоский камень, трамплином вытянувшийся над карамельной дорожкой лавового ручья. Передвинув пыльные ноги ближе к исходящему теплом потоку, тоэх когтем взломал старую смоляную печать.
Звуки погасли в тот же миг, оставив юношу один на один с пожелтевшим пергаментом, покрытом неровными строчками. Свет померк, будто алое небо-солнце Тоэха выцвело, став белым и тусклым. Доносящиеся от скотобойни запахи крови, лавы, собственного пота и лесных трав исчезли, словно воздух вокруг камня стал стерилен. Киоши сейчас видел только письмо — тонкую стопку желтых листов бумаги, исписанных его собственной рукой. Если время когда-нибудь и останавливается, то это произошло сейчас.
Приветствую тебя, Киоши!
Ты, наверное, уже догадался, что письмо написано твоей рукой, а потому я должен пояснить, что меня тоже зовут Киоши Мацусиро, я тоэх джегал из клана Небесных Пловцов. И тебе придется поверить в это…
Киоши быстро пролистал старые, заляпанные засохшей кровью страницы. Сомнений не было. Но он был готов поклясться гневом Держателей, что никогда не писал этого…
Если Цутро из рода Семенящих не забыл своего обещания, то сейчас ты читаешь эти строки на пути к Порталу Марвина Сконе, куда ведет тебя Овилла. Скотобойня неподалеку, не правда ли? Я же сейчас умираю.
Да, Киоши, я нашел Тоэши-Набо. Но запомни эти строки.
Суэджигари непобедим.
Никакое оружие трех миров не способно причинить ему реальный вред…
Прежде чем привести меня к Слизню, Овилла вручила мне клинок, оставленный Марвином. Говорят, его выковали в кузнях самого Императора, а чары, вплетенные в это оружие, создавались советом придворных Ткачей. Знаешь, я чувствовал себя непобедимым… Особенно, когда рядом была она.
Сейчас Овилла уже мертва, и я надеюсь, что мне хватит сил положить головню на ее погребальный костер.
Знаешь, любовь — это термин, изобретенный поэтами людей, но мы оба хорошо помним Бактияра, столь близкого и понятного нам, а потому я позволю себе сказать его словами. Этот суккуб полюбит тебя, брат. Полюбит по-настоящему, до самой последней черты, но и ты ответь ей тем же.
Юноша невольно вскинул голову, прислушиваясь к стене леса, но окружившая его плотная перина по-прежнему поглощала звуки, краски и запахи. Удар письма был настолько силен, что слова скакали, как сумасшедшие, не желая выстраиваться в предложения и доносить до читателя свой смысл.
Слизень — потрясающий Ткач. Он на самом деле смог создать статичную сферу временного потока, и мы вышли в прошлое Мидзури. Однако, Киоши, ошибки совершают не только Магистры, но и те, кто выполняет их приказы.
Тоэши-Набо на самом деле является тайным советником хосадаку мидзури. Уже давно, к сожалению. Могу лишь догадываться, какую политику ведет эта тварь за спиной Кого, но на Мидзури у него имеется хорошо укрепленная база. Камень Пресечения же находится на Тоэхе — лорд Мишато, владелец земель Серединного Котла, уже в моем потоке времени состоит в нечестивом союзе с Серыми Ткачами и предоставил им свою цитадель для выполнения обряда.
