— Я так ничего и не добилась, — начала она плаксивым голосом. — Будьте свидетелем. Я так ничего и не добилась. Придется принять более сильные меры.
Гус посмотрел на меня, изображая на лице расстройство. Ее Величество снова подошла ко мне и подняла меня за лацканы пальто.
— Мне известно, что Смерть находится в твоем драконе, — закричала она, ее лицо внезапно стало багровым. — А сейчас ты скажешь, где спряталась эта паршивая скотина, прежде чем я по-настоящему разгневаюсь. Ты это хорошо понял?
Она отпустила меня, и я рухнул на кровать, как мешок с отрубями, пытаясь сохранять внешнюю невозмутимость, хотя мое сердце вырывалось из груди.
— У вас какие-то неверные сведения, — повторил я. — В драконе нет Смерти. Смерть свободна, свободна как воздух, — заявил я и подчеркнул свои слова жестом.
Королева Астория, казалось, какое-то время обдумывала значение моих слов, потом посмотрела на Рубблина. И вдруг резко повернулась и нанесла мне удар кулаком прямо в лицо. Я с трудом поднялся и потрогал рукой губу. На пальцах появились капельки крови.
— Вы можете бить меня сколько угодно, но действительность от этого не изменится. Сегодня утром умерла моя горничная.
«Зачем ты ей все это рассказываешь?» — запротестовал тоненький голосок в моем сознании. Пусть убедится сама!
Королева подошла к дверям комнаты и распахнула их настежь. Охранники подпрыгнули от неожиданности.
— Вот ты, — проревела Ее Величество, обращаясь к одному из них, казавшемуся каким-то заспанным, — воткни себе в живот саблю.
— Ваше Величество?
— Ты меня хорошо слышал? — огрызнулась королева. — Воткни эту чертову саблю себе в живот, не то, когда я рассержусь окончательно, сделаю это сама.
Слегка побледнев, охранник вытащил саблю и воткнул ее острие прямо себе в живот. Королева положила свою руку на его и с силой подтолкнула лезвие глубже. Ну вот, этому не повезло, подумал я. Охранник упал на колени, на его губах выступила кровавая пена. Он какое-то мгновение непонимающе смотрел на королеву, затем закатил глаза и повалился набок. Ноги несчастного несколько раз слабо дернулись, после чего он умер, так и не произнеся ни единого слова.
На какое-то короткое время королева лишилась дара речи.
Наконец она с явным удивлением на лице повернулась ко мне:
— Но тогда где же Смерть?
— Я же уже вам это сказал, на свободе. Везде, где угодно.
Ее Величество ущипнула себя за кончик носа и покачала головой. Когда королева рухнула на кровать рядом со мной, мне пришлось немного отодвинуться в сторону.
— Почему когда я соберусь что-то сделать, то кто-нибудь обязательно перейдет мне дорогу? — простонала она и посмотрела на меня так, словно ожидала ответа на этот вопрос.
Я пожал плечами, не очень хорошо понимая, к чему она клонит, и будучи не в силах уловить, каков же ее интерес во всем этом деле. Во всяком случае, складывалось впечатление, что королева принимает сложившуюся ситуацию очень близко к сердцу.
— Рубблин, — сказала она почти басом, — отправь-ка этого смелого Джона Муна в тюрьму. Не знаю, сможем ли мы от него получить хоть какую-то пользу, но мне бы хотелось иметь его под рукой.
— Но… — попытался протестовать я, вставая с кровати.
— Очень жаль, — сказал мне Рубблин, кладя руку на плечо. — Охрана!
Все попытки высвободиться из его рук он просто игнорировал.
— Между нами нет ничего общего! — Мой вопль сопровождался сильным удар локтем в живот Гуса.
На этот раз попытка удалась, и я бросился к выходу, но стоило мне достигнуть двери, как она распахнулась и ударила мою многострадальную голову. Я на мгновение закачался, затем покатился на пол.
— Лоуфорт мертв! — воскликнул чей-то голос.
В какой-то момент мне показалось, что это они про меня, но нет, речь шла совершенно о другом человеке. О том, который получил удар саблей в живот. Охранник поднял мое бренное тело и передал его в руки Рубблина, тот принял успокоенного дверью пленника по-братски и даже похлопал по плечу.
— Ну, ну, — ободрил он меня.
Я снова выпрямился и попробовал сделать несколько шагов. Но это оказалось довольно трудно. До меня начало доходить, что бороться бесполезно. Пришлось закрыть глаза и погрузиться в тишину.
Чуть позже, я почувствовал, как меня кто-то схватил и попытался поставить на ноги. Бесполезно. Тогда мое полубессознательное тело взвалили на чью-то крепкую спину и куда-то понесли. Голос Рубблина тихо прошептал мне в ухо:
— Мужайся.
Хотелось сказать в ответ что-нибудь злое, но на это у меня не было сил. И в конце-то концов, этот бедняга не имел значения. И снова я почувствовал, как меня трясет и уносит по воле случая. События развивались очень быстро и очень неприятно. Произошла какая-то ошибка. В этой истории мне достался не лучший персонаж.
— Я оказался не на своем месте. — Моих сил хватило только на еле слышный шепот и на попытку открыть отчаянно сопротивляющиеся глаза.
— Не беспокойся, — с усмешкой ответил чей-то голос. — Сейчас мы доставим тебя на твое место.
Ой, открылись… Собака королевы какое-то время сопровождала нас, но затем, покачиваясь, развернулась и пошла обратно.
Когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу, растянувшись в темном помещении на соломе полной волос. Кто-то укрыл меня моим пальто: деликатное внимание. Ко мне спиной сидел здоровенный тип, занятый тем, что опустошал свой котелок. Услышав, что я двигаюсь, он обернулся.
— Вас не слишком растрясло, патрон?
Это был Гораций.
Я провел рукой по лбу и вытащил несколько соломинок, запутавшихся в моей взъерошенной шевелюре.
— Вроде бы не слишком. Где мы находимся?
— А как вы думаете? Догадайтесь: четыре стены, и выйти нельзя.
— В какой тюрьме, вот что меня интересует.
— Блекайрон, — ответил огр. — Самая красивая. Самая надежная.
— Великолепно, — вздохнул я. — Обед уже подавали?
Гораций протянул мне свой котелок. Несколько неопределенных кусочков было облеплено солоноватой крупой. Ням-ням.
— Думаю, что готов убить тебя за кусочек окорока, — признался я. Отчаянно хочется свинины.
— Вот все, что есть.
Гораций абсолютно прав: четыре крепкие стены и никаких признаков горизонта. Удобства нашей клетки были скромными: два пука заплесневелой соломы и лавка у дальней стены. Я встал, размял затекшие ноги и уселся на скамейку.
— Что происходит?
— С вами или со мной?
— С тобой. Что происходит со мной, мне в общих чертах понятно.
Гораций принялся вылизывать свой котелок.
