– Кошмар!
Юля хотела уйти, однако при виде холодильника в животе предательски заурчало.
«Там может быть еда!»
– Сколько же я не ела, что готова искать пищу в этой помойке?!
Пара мгновений нерешительности – и вот девушка, пересилив брезгливость, открыла холодильник.
Четверть батона, засохшего и замерзшего. Кусочек сливочного масла в полиэтиленовом пакете. Развернув его, Юля скривилась – масло давным-давно протухло. Стеклянная банка с джемом, под крышкой – густой слой плесени. Пакетик чая, два кусочка сахара, кружка и нож.
– Занятный набор.
Репродуктор откашлялся, заставив девушку подпрыгнуть, и взволнованный мужской голос предложил:
– Прослушайте сводку Совинформбюро от девятого сентября одна тысяча девятьсот сорок…
– Заткнись!
Передача оборвалась, но ненадолго.
Юля успела наполнить кружку ржавой водой из-под крана, когда со стены продолжилось:
– …перешли в наступление и освободили населенные пункты…
– Я же велела заткнуться!
На этот раз получилось: репродуктор обиженно квакнул и затих.
– Та-ак… если я проголодалась, получается, что времени прошло много. Неужели вся ночь? – Юля вздохнула: – Олег с ума сойдет.
Однако мысли о друге не отвлекли девушку от насущных проблем. Сейчас ее больше всего интересовало, как вскипятить воду. Спички отсутствовали. Но даже если бы они были, а плита оказалась бы подключенной к газопроводу, разжигать огонь не хотелось – из духовки без перерыва доносилось подозрительное шуршание, а учитывая агрессивность обитателей Куриного Бункера, связываться еще и с местными крысами Юле не хотелось.
Да и что ей чай? Вот бы поесть…
Девушка поставила кружку на полку раскрытого холодильника и взяла хлеб. Сухари, конечно, полезны, но если бы кусок батона оказался свежим…
В подушечках пальцев запульсировала колющая боль.
– Что происходит?
В следующий момент девушке показалось, что хлеб стал… Мягче? Да, стал. Только что кусок батона представлял собой холодный камень, а теперь его можно было слегка сдавить. Слегка.
– Оттаял?
Нет, не ври себе. Не оттаял. Все дело в тебе!
Юля сосредоточилась, закрыла глаза – почему-то ей показалось, что, если она будет смотреть на происходящее, чуда не получится, – и захотела свежего хлеба. Как в Курином Бункере ей захотелось избавиться от агрессивных птиц.
– Свежий хлеб.
Вновь появилось покалывание.
«Свежий хлеб!»
Мысль медленно формировалась, словно вытекая из ноющих подушечек. Хлеб стал мягким и теплым. Девушка понюхала его и счастливо улыбнулась.
«А с маслом получится? От бутерброда я бы не отказалась!»
Юля положила хлеб на полку, взяла в руку пакетик с прогорклым маслом и вновь закрыла глаза.
«Пусть оно окажется свежим, только что сделанным!
Холодным, но не ледяным, чтобы можно было без хлопот намазать его на хлеб. А сверху добавить джем…»
Девушка не сомневалась в успехе, и он пришел. Продукты стали такими, как ей хотелось. Запах свежего хлеба и аромат апельсинового джема щекотали ноздри.
«Интересно, это происходит на самом деле или у меня приступ самовнушения?»
– И что делать с водой? – Юля опустила в кружку палец. – Сначала избавим тебя от грязи. А потом…
Получилось! Да так быстро получилось, что уже через мгновение девушке пришлось отдернуть руку от наполненной кипятком кружки.
Завтрак (обед? ужин?) готов.
– Даже если я сплю, – сообщила себе Юля, откусывая бутерброд, – то теперь я знаю, как сделать этот сон комфортным!
* * *
Женская кожаная куртка, мужская кожаная куртка – осенняя одежда ждала сезона в шкафу прихожей. Внизу обувь: стоптанные женские туфли, пара женских кроссовок, блестящие черные «лодочки», по всей видимости – «выходные», и мужские туфли. Яркий зонтик-трость, то ли рекламное барахло, то ли куплен на каком-то празднике.
– Зачем ты роешься в шкафу? – хмуро поинтересовался Мартин.
– А тебе неинтересно? – не оборачиваясь, отозвалась Пандора.
– Что?
– Девочка, которую мы сведем с ума.
Короткая пауза.
– Нет, она – неинтересна.
– А ведь она отдаст тебе частичку себя.
Издерас посмотрел на свое отражение в зеркале, поправил галстук. Затем перевел недовольный взгляд на женщину:
– Может, уйдем?
– Я только начала.
Затащить Мартина в квартиру Юли Соболевой оказалось непростой задачей. Воздействовать на «искру» Пандора не хотела, пришлось уговаривать, на что ушло больше часа.
– Я совершенно не понимаю, почему должен сам делать грязную работу!
– Мы просто побываем в ее квартире.
– Тебе нужны фотографии девчонки?
– М-м… в том числе.
– Отправь «шестерок».
– Я пойду сама.
– Бог в помощь.
Пандора сверкнула глазами, однако сдержалась, сохранила прежний тон:
– Мартин, я ведь говорила: чем ближе ты станешь к этой девочке, тем выше вероятность успеха. Ты должен почувствовать ее.
– Вламываясь в квартиру?
– Уменьшая разделяющее вас расстояние.
В конце концов Издерас сдался, однако настоял на максимальных мерах предосторожности: машину оставили в квартале от дома, к подъезду пробрались дворами, внутрь вошли только после того, как посланные вперед разведчики доложили, что все чисто.
Но главное – пришел.
Побывал в квартире невинного человека, которого вскоре убьют по его приказу. Не просто убьют – уничтожат «искру». Навсегда выбросят из Вселенной. Потом, когда Мартин окажется наверху, эти воспоминания будут жечь его изнутри. Будут навевать кошмары, по сравнению с которыми истории про ад покажутся веселыми анекдотами. Будут. Потому что сейчас Издерас дышит одним воздухом с Юлей, прикасается к ее вещам, а потом – лишит Силы и Вечности. Ручной Привод такое не забывает.
– Так и будем толкаться в прихожей?
– Пойдем в комнату, – улыбнулась Пандора.
Отомкнуть два простеньких замка, защищавших дешевую стальную дверь, не составило никакого труда. Пандора проделала операцию сама, отказавшись от помощников Мартина. Вообще велела им убраться с площадки, почувствовав, что Издераса угнетает присутствие телохранителей.
Оказавшись внутри, улыбнулась: простенькая мебель, дешевые обои, незамысловатая люстра в прихожей – все говорило о том, что…
– Богатством тут не пахнет, – протянул Мартин.
Пандора знала, что Издерас обязательно отметит этот факт, и заранее подготовила ответ:
– Тебе было бы проще, окажись донор человеком твоего круга?
– Нет, – помолчав, признал Мартин. – Убивать рядовых людей проще.
– Потому что ты их презираешь. – Пандора не спрашивала. Обронила фразу мельком, словно установленный, не требующий озвучивания факт.
