— Немедленно прислать ко мне гонцов, — сказал он слуге, — и еще нового начальника почтовой службы.
Слуга вышел из комнаты, оставив начальника священных покоев в одиночестве. Тот уронил голову на руки и проговорил в пустоту:
— Это еще не конец. Я выстою. Что бы там ни было, я выстою.
Глава тридцать восьмая
Разоблачение
Снова темнота, снова сырость, мучительные стоны и вонь заживо гниющих в кандалах людей.
Со времени последнего прихода Луиса в тюрьму ужасов в Нумере только прибавилось. Почтовая служба волокла в темницу каждого, кого можно было заподозрить в колдовстве, каждого, кого когда-нибудь посещали крамольные мысли, каждого, с кем у самих гонцов имелись личные счеты, а таких было немало.
В тюрьму бросили столько народу, что закончились кандалы, и на нижних уровнях заключенные от отчаяния — или же по недомыслию — отваживались уходить в подземелья, где еще было место, чтобы размять затекшие члены. Однако далеко в недра земли они не углублялись. Тоннели были слишком узкие, слишком каменистые и темные, чтобы бродить по ним без света, веревки и колышков, отмечающих пройденный путь.
Луису с варягами приходилось толкаться, протискиваться, орать и сыпать угрозами, чтобы пробиться к нижним пещерам. Вандрад с товарищами даже пробили несколько голов, и, хотя узников было во много раз больше, чем варягов, никто из них не решился дать отпор. Эти люди, понял Луис, утратили всякую волю. Отряд протиснулся мимо последних заключенных и поднялся по каменной осыпи. Здесь, как знал Луис, имелся лаз, ведущий в большие пещеры.
— Нельзя так с людьми, — сказал Вандрад. — Убейте их, как мужчины убивают врагов, или же отпустите. Такая смерть никому не принесет славы.
Луис знал, что почтовая служба вовсе не стремится к славе. Они жаждут власти, запугивают своих врагов.
— Это жертва, — сказал Луис, — принесенная страху из страха.
— Я знаю, «висел на дереве под ветром девять полных дней, пронзив себя копьем, принес я жертву Одину, себя — себе», — проговорил Вандрад.
— Я говорил о человеческой злобе, а не о вашем языческом идоле, — возразил Луис.
— Один и есть человеческая злоба. Один это страх, — вставил другой варяг, — и он принес себя в жертву самому себе, как это сделал ваш бог Христос.
Луис не стал опускаться до спора с этим человеком. Ему не терпелось попасть в нижние тоннели, оказаться подальше от толпы умирающих людей за спиной.
— Давайте-ка прибавим ходу, — сказал Луис. — Я хочу, чтобы волкодлака взяли живым.
— Но это не всегда возможно, — сказал Може.
— Плачу двойную цену за живого дикаря, — пообещал Луис.
— Хочешь сказать, что покажешь мне дворцовые фонтаны дважды? — удивился Може.
Луис едва не захохотал. Он совсем забыл, что Рагнар — под этим именем знали здесь нормандца — работает не за деньги.
— Если ты схватишь его, я даже разрешу тебе искупаться в фонтане, — сказал он.
Луис шел во главе отряда, неся перед собой лампу. Он знал, как важно выглядеть в глазах северян храбрецом. Сначала проход был совсем узкий, и ему пришлось протискиваться между камнями. Он порадовался, что нанял не самых рослых воинов.
Он поднялся по очередной каменной осыпи, окидывая взглядом широкую пещеру, где Аземар расправился с греками. С тех пор события сменялись с такой быстротой, что у него не было времени подумать о том, как странно, что его друг после долгого заточения сразил стольких противников. Может быть, Аземар боялся, что его снова бросят в темницу. От страха люди сражаются с яростью волков, Луис часто слышал подобное высказывание.
Когда Луис соскользнул с осыпи в пещеру, во рту у него уже было сухо от пыли. Он поднял лампу повыше. Тела греков, убитых Аземаром, исчезли. Куда они подевались? Неужели кто-то пришел и забрал?
Вандрад шлепнулся на пол рядом с ним, остальные последовали его примеру. Теперь в пещере было шестеро. Луис никак не мог отделаться от мысли, что здесь уже погибло восемь человек, и это только те, о которых известно ему. Все равно придется идти. Луис не сомневался, что человек-волк знает ответы на его вопросы.
Дальше коридор был достаточно высок и позволял идти в полный рост. Они двинулись вперед, не слишком быстро из-за неровного пола, а в следующей пещере их встретили каменные наросты, опасно свисающие с потолка. Луису и его воинам пришлось с осторожностью огибать их. Никто не осмелился дотронуться до каменных выростов из страха, что они рухнут. Сначала выбирать дорогу не приходилось, но чем глубже они спускались, тем больше появлялось развилок и поворотов. У одной трещины в полу Може остановился и послюнил палец, чтобы определить, движется ли воздух. Вокруг другой расщелины, примерно посреди стены, камни были испачканы засохшей кровью. Може снова послюнил палец, но на этот раз потер камень и попробовал на вкус. Он попытался залезть в эту щель, но тут же вернулся и сообщил, что проход перекрыт разложившимся телом. Здесь никого не бывало уже много лет.
Они пошли дальше по высокому тоннелю, пока путь им не преградил новый обвал.
— Что теперь? — спросил Луис. — Здесь есть и другие проходы, может, обследовать их?
Може посмотрел на него, заставляя умолкнуть. После чего нормандец долго рассматривал каменную кучу. Затем он забрался на осыпь и принялся снимать верхние камни.
— Осторожнее, — сказал Вандрад. — Ты же не хочешь, чтобы все это рухнуло на нас.
— Не рухнет, — заверил Може. — Верхние камни положены отдельно.
Прошло немного времени, и им стали видны только ноги Може, а сам он все углублялся в проход, освобождая его от валунов. Затем из виду скрылись и ноги.
— Дайте мне сюда лампу, — донесся его голос.
Луис забрался на осыпь с лампой и втиснулся в лаз. Може взял лампу, и Луис полез следом. Он оказался в пещере, не похожей на все предыдущие. Здесь было сыро, стены блестели от влаги. И пол был гораздо глаже и ровнее — на нем почти не валялось отдельных камней, — и скальная порода была в складках, как будто раньше здесь проносился водяной поток.
Викинги протискивались в пещеру.
— Те, внизу, обрадуются, если рассказать им об этом месте, — заметил Вандрад. — Здесь можно прожить, слизывая воду со стен.
— Они не смогут добраться сюда в темноте, — сказал Може.
— Как ты узнал, что верхние камни положены отдельно? — спросил Луис.
— Я не знал, — ответил Може, — просто они выглядели как-то неестественно. Те, которые обрушились сами, легли по-другому. А те, что были наверху, кто-то выложил специально.
— Кто-то пытался замести за собой следы, — сказал один из варягов.
