- Он сказал, что оставляет своих лебединых дев на попечение твоих леопардов, когда уезжает на время.
- Их всего три в городе, - кивнула я.
- Они остаются в твоем доме, - добавил Эдуард.
- Ага.
- Почему?
- Иногда им нужно, чтобы за ними присматривали.
- Донован упоминал о том, что ты заботишься о его людях. Что ты однажды спасла их, чуть ли не ценой своей жизни.
- Ага, - снова буркнула я.
- Еще он говорил, что если ты смогла рискнуть жизнью за его людей, то он готов отплатить тем же, не говоря уже о небольшом сексе между союзниками.
- Последней части фразы он не произносил, - уверенно сказала я. Эдвард широко ухмыльнулся и покачал головой.
- Ладно, но он сказал так: «Я рискну своей жизнью ради Аниты и ее людей. Это наименьшее, что она может от меня потребовать».
- Очень похоже на Донована, - кивнула я.
- Он предлагает тебе кормиться от всех лебедей в Штатах. В каждом большом городе их от одного до шести.
- Я и не знала, что их так много.
- Вряд ли об этом знал кто-то, кроме Донована. Кстати, он был весьма неосмотрителен. Не заставил меня пообещать не использовать эту информацию, если меня наймут на лебединую охоту.
- Эдуард…
Он поднял руку, заставляя меня замолчать.
- Я дам обещание тебе, если попросишь.
Мы целую секунду внимательно изучали друг друга, потом я сказала:
- Обещай, что не станешь использовать эту информацию против какого-либо из сообществ оборотней.
- Я не стану больше охотиться на лебедей, - сказал он.
- Нет, Эдуард, я о другом. Ты узнаешь очень много о вампирах и оборотнях, и сможешь использовать это против них. Мне нужно твое слово чести, что то, что ты узнаешь, не аукнется им… или мне.
Его лицо приняло холодное, отсутствующее выражение. Примерно так он выглядел, когда убивал, за исключением, разве что, искорок ярости в глазах.
- Как насчет львов?
- Они тоже входят в коалицию.
- Значит, их тоже нельзя трогать?
- Нет, это значит, что мы должны вышвырнуть их из коалиции, прежде чем что-то предпринимать.
- Как благородно, - улыбнулся Эдуард.
- Девушкам положено иметь принципы, - сказала я. Он кивнул.
- Если львы ответят за это, то я согласен.
- Всему свое время, но - да, они за это ответят.
Эдуард выдал холодную, довольную усмешку. Это была его обычная усмешка, настоящая. Она говорила о том, что чудовище дома и чувствует себя прекрасно. Мне не нужно было смотреть в зеркало, я и так знала, что моя ответная улыбка была весьма похожей. Раньше меня беспокоило, что я становлюсь похожей на Эдуарда. В последнее время я серьезно на это рассчитывала.
Что бы мы не собирались предпринять в отношении местного прайда, это подождет. Всему свое время. Забавно, что каждый раз, как Эдуард объявляется в моей жизни, или я в его, неприятности всегда следуют одна за другой. В этот раз отличие только в том, что решить проблему пистолетом или ножом невозможно. И даже от огнемета особого толка не будет, хотя Эдуард наверняка хоть один, да привез. И как он ухитряется протаскивать их через охрану аэропорта? Но это же Эдуард. Захоти он, смог бы протащить даже танк.
На кормежку у меня оставалось меньше двух часов. Меньше двух часов, чтобы сохранить жизнь Вилли Мак-Кою с его кричащих расцветок рубашками и еще более пестрыми галстуками. Любовь всей его жизни, Кэнди, высокая белокурая красотка, была без ума от невысокого, и не такого уж симпатичного вампира. Еще я подумала об Эвери Сибруке, которого мы украли у Церкви Вечной Жизни. Эвери, с его ласковыми глазами, умер так недавно, что даже мне иногда казался живым. Я вспомнила всех этих молодых и слабых вампиров, переметнувшихся к нам от церкви Малькольма за последние несколько месяцев. Я не могла позволить им умереть, особенно, если могла помочь. И все равно заниматься любовью с Донованом Рисом жутко не хотелось.
Его вины в том нет. Он довольно высок, кожа белоснежная, и красив он прилизанной, отчетливой красотой. Он немного стеснялся своего высокого роста, и носил свитера голубых оттенков, подчеркивавших широту плеч и молочно-кремовый цвет кожи, такой совершенный, что казался искусственным, хотя и был абсолютно естественным. Легкий румянец на щеках - это всего лишь текущая под его белой-белой кожей кровь. А кожа у него такая белая, как у вампира-европейца до кормежки. Однако мыслей о смерти при виде его не возникало. Наоборот, было в нем нечто живое, словно с одного взгляда становилось ясно, что кровь в нем течет быстрее и горячее. Но не тем жаром, что подразумевает страсть, а так, словно, если она польется в рот, то будет горячей, сладкой, с металлическим привкусом какао.
Мне пришлось закрыть глаза и даже вскинуть руку, прежде чем он подошел к кровати. Я заговорила, не открывая глаз:
- Прости, Донован, но на моем радаре ты - пища.
- Так и должно быть.
Я покачала головой.
- Пища не для ardeur’a, а пища в смысле еда. Я только что задумалась о том, какой будет на вкус твоя кровь.
- Этого я и боялась, - послышался женский голос. Я открыла глаза и увидела Сильви, правую руку Ричарда и его Фреки. Она была чуть выше меня, с короткими каштановыми волосами и лицом, которое с минимумом макияжа было бы симпатичным. Но она обычно не красилась, так что глазам приходилось привыкать к этому, после чего становилось ясно - она и без косметики хороша. А с правильно наложенным макияжем была бы просто красавицей. Мне стало интересно, думали ли когда-нибудь такое обо мне. Хотя, лежа здесь в больничной рубахе и выглядя, скорее всего, дерьмово, я не могла кого-то судить.
От Сильви по комнате распространилось покалывающее кожу ощущение силы. Она была миниатюрной женщиной, но смогла пробить себе путь на вторую ступень иерархии огромной стаи. Пожалуй, она могла бы даже встать во главе, не вмешайся я пару раз. Ричард мог победить ее физически, но у Сильви была воля к победе, воля убивать, а есть такие схватки, в которых именно воля оказывается решающим фактором. И потом, какое-то время назад, Ричард бросил ей вызов и очень серьезно ранил. Он доказал, что тоже обладает волей, в довесок к силе. С одной стороны, это меня порадовало, поскольку давало ответ на вопрос. С другой стороны, Ричард потерял невосполнимую часть себя. Я очень скучала по этой части, почти так же сильно, как и он сам.
- Боялась чего? - спросил Эдуард от двери. Я и не знала, что он вернулся в палату вслед за Донованом.
- Анита похожа на молодого ликантропа. Это означает, что она недостаточно контролирует свой голод. Донован может быть силен, но он - добыча, а не хищник, и его зверь пахнет добычей, - пояснила Сильви.
