В то же время Цин Вэньцзи все стремительнее приближался к убежищу клана демонических хорьков, по пути тщательно зачищая горящий лес от живности. Иногда ему попадались особо храбрые или попросту раненые демонические хорьки, что быстро, не задерживая юношу и на пятнадцать секунд, пополняли собой кровавую реку, что теперь действительно походила на самую настоящую реку. Или же очень длинного и жирного червя, способного обхватить половину духовного леса.
Ну а когда впереди показались заросли лозы и деревьев, юноша внезапно сбавил темп, словно очнувшись. Осмотревшись по сторонам и глянув вверх, на гигантскую кровавую реку, парящую над лесом, Цин Вэньцзи почувствовал легкий, почти незаметный укол раскаяния. Он ведь не хотел убивать так много! Более того, изначально он планировал оставлять в живых зверей младше десяти тысяч лет, приравнивая их к простым детям и смертным! Он чувствовал кровь маленьких зверюшек, слышал в голове завывания их плененных душ…
Однако теперь поздно было сожалеть. Как и поворачивать назад. Мимолетно кивнув своим мыслям, Цин Вэньцзи заставил черное пламя перекинуться на заросли лозы и деревьев, после чего, дождавшись, пока ненасытное пламя сожрет древние лозы, вошел в открывшийся проход. И открывшаяся ему картина юноше совсем не понравилась.
Глава 30
Прямо в центре поляны, которую можно описать лишь словом «волшебная», собрались сотни сверлящих Цин Вэньцзи воинственными, гневными взглядами демонических хорьков, впереди которых, встав плечом к плечу, стояли две дюжины людей, а в центре была хмурая женщина, одетая в серое платье, и девочка ростом ей по плечи, одетая в серо-коричневое короткое платьице. И внешность и взгляд той женщины на долгие, кажущиеся вечностью, мгновения погрузили юношу в воспоминания Цин Лэя.
***
Это была Чёрная Цитадель. Место, где в мире Богов обосновался пугающий Владыка Цин. Черной она звалась не столько из-за цвета стен и укреплений, сколько из-за человека, поселившегося внутри.
Цин Лэй любил чёрный цвет. И причиной был не его нарциссизм, хотя и без него не обошлось, а значение, что он придавал этому оттенку. Для мужчины чёрный означал безопасность и покой, защиту от его прошлого. Ему казалось, что опустив кисть в тушь и взмахнув ей, он легко сможет оградить себя от прошлого. Запечатать того себя в самый далекий уголок своей души, которая, разумеется, тоже обязана быть черной, чтобы никому не показать ту его сторону. Черный, как бы странно это ни казалось, ассоциировался у мужчины с чистотой. Ему действительно казалось, что, одевшись в этот цвет, а после просто выбросив запачкавшееся в крови ханьфу, он сможет так же сбросить и ответственность за всех, кого сегодня убил. Смыть с себя чужую кровь, запах которой, казалось, уже давно въелся в саму его душу.
И Чёрная Цитадель полностью соответствовала этим требованиям, защищая Цин Лэя от посторонних глаз и отпугивая обитателей мира Богов. Однако было одно существо, в котором Чёрная Цитадель вызывала что угодно, но только не ужас или страх. Этим существом была королева демонических хорьков, Лу Янь'эр.
Эта одетая в белое женщина, чей наряд обращался в кроваво-красный при малейшем проявлении гнева, часто приходила к цитадели. Часто она просто смотрела на её башни, заглядывая в бойницы, но бывало и такое, что женщину принимали внутри. Стоит отметить, что каждый раз, когда она бывала внутри черных стен, приемы отличались. Будь то обстановка, изысканные блюда или же цель её визита – за все разы не было совпадений.
Один такой приём особенно отличался от остальных. И в первую очередь отличался тем, что королева пришла не одна. С ней была девочка в сером платье, выглядящая примерно на четырнадцать лет. Эта малышка с интересом косилась по сторонам, рассматривая внутреннее убранство знаменитой Чёрной Цитадели, придирчиво оглядывала прислугу и изредка, вставая на цыпочки, что-то шептала Лу Янь'эр.
Эти двое, одетые в белое и серое, настолько выбивались из общего стиля, что казались чуждыми. Многие, будь то слуги или могущественные дьяволы, обращая на них внимание, лишь качали головами, тем самым показывая всё, что думают о двух белых воронах в черном гнезде. И все же, они были гостями хозяина цитадели, а потому никто не смел высказать им своё недовольство в лицо.
Пройдя несколько коридоров, Лу Янь'эр распахнула дверь в малую гостиную, которую посещала уже не раз. Она сразу заметила сидящего в черном кресле человека, но, прежде чем поздороваться или ещё как-то обратить на себя внимание, женщина предпочла осмотреться.
Конечно, основной акцент, как и следовало ожидать от хозяина цитадели, был направлен на черный цвет, оттенки которого так или иначе украшали стены и пол. Мебель же, пусть была такой же черной, но при этом имела некий намек на зеленый. И, будто дополняя его, по всей комнате были расставлены самые разные растения. Они свисали с высоких шкафов и парили под потолком, украшали полки и ютились в углах гостиной, даже на невысоком столике помимо тарелки с печеньем стоял горшок с цветком, чей бутон, словно чья-то открытая насмешка над пугающим Владыкой Цин, был чистого, глубокого белого цвета.
На стенах, кстати, висели картины, что, будто повторяя эту странную насмешку, изображали белые цветы. Не важно, полевые, целебные или духовные – факт в том, что все они были белыми. В темно-зелёных рамах.
— Решил сменить стиль? — язвительно уточнила женщина, впившись взглядом в сидящего Дьявола, что набросил поверх черного ханьфу белый плащ, — Или ты, наконец, упал с небес на землю, в процессе выколов себе глаза?
Однако, пусть её слова были холодными и неприветливыми, Цин Лэй только мягко улыбнулся. Этому человеку улыбка, особенно такая, была совсем несвойственна, но, тем не менее, вопреки всему смотрелась на его лице так, будто никогда его и не покидала. Жестом предложив гостьям присесть, мужчина разлил по пиалам травяной чай.
— Это Лу Инь'эр, моя дочь, — выдохнув и заняв своё место, сказала королева хорьков, взглядом указав на девочку, — Месяц назад она приняла человеческий облик.
Цин Лэй приветливо кивнул в знак знакомства, однако, увидев подобное, девочка застыла, не понимая, как реагировать на такого Цин Лэя. В конце концов, для неё он был страшным врагом всего мира Богов, а потому нынешняя ситуация вводила её в ступор. Она просто не понимала, как её мать может в один день убивать дьяволов, а в другой сидеть за одним столом с их предводителем!
И всё же она понимала, что должна выказать ему уважение. А потому, склонив голову, девочка чуть поклонилась в кресле.
— Я Лу Инь'эр, принцесса демонических хорьков. Приятно… познакомиться, Владыка Цин…
***
— ЗАЧЕМ?! ЗАЧЕМ ТЫ УБИЛ ЕЁ?! ЗА ЧТО ТЫ УБИЛ МОЮ МАТЬ?! — кричала в небо девушка, одетая в темно-бордовое, не имея и капли сил даже чтобы просто подняться с земли. По её щекам непрерывным потоком текли злые слёзы, вот только… человеку в небе было плевать на них.
Цин Лэй, снедаемый болью от потери своего проклятья, безразлично глядел в такие знакомые, но все же чужие глаза. Он не собирался, да и не хотел что-либо объяснять новой королеве демонических хорьков. У него не было на это ни сил, ни времени. Он желал лишь как можно скорее сделать всё, что должен, чтобы, наконец, умереть. Последовать за своим проклятьем.
Однако, пусть ему и было плевать на Лу Инь'эр, отчего-то эти глаза он вспоминал каждый раз, когда чувствовал, как его боль берет новый виток. Каждый раз перед его мысленным взором вставало её заплаканное лицо и горящие ненавистью, гневом и болью глаза, так похожие на глаза его Янь'эр.
***
— Лу Инь'эр… — негромко, на грани слышимости произнес Цин Вэньцзи, вынырнув из воспоминаний.
Кровавая река над деревьями, словно отражая внутреннее состояние юноши, заколыхалась поднимая высокие кровавые волны, накрывающие черной тенью все, что осталось от некогда величественного духовного леса.
