— Когда я выхожу один, я иду куда хочу, и вижу то, что хочу увидеть.
— Проклятье. Я не думал об этом с такой точки зрения. Что ж, идите, отшлепайте нескольких плохих парней.
Я закрыл дверь и поспешил обратно в кабинет Синдж.
— Морли. Ты улучил шанс?.. Хм. — Неудивительно, что некоторое время он не проронил ни слова.
Морли крепко спал.
— Хорошо, Синдж. Давай займемся делом. Страфа, мы попридержали пару вещей. Я бы хотел, чтобы ты сперва на них взглянула.
В записках, которые не увидел Блок, упоминались люди, заказавшие то, что могло быть частью полуночного шоу на дороге.
Женщина, называвшая себя Констанс Алгарда, приняла доставленные семь сотен ярдов грубой серой шерстяной ткани и десяток хорошо выдержанных бревен из брасера в двенадцать футов длиной. Брасер — это легкое тропическое дерево, которое ценится за то, что его легко обрабатывать.
Женщина помладше, называющая себя Кеванс Алгарда, заказала две пары высоких сексапильных сапог из черной кожи у сапожника, имеющего деловые связи с портным, специализирующимся на фетишах. Упомянутый сапожник считал, что та же самая женщина — постоянная клиентка ближайшего изготовителя париков. Сапожник приходил в поэтическое настроение, говоря о сложении женщины по фамилии Алгарда.
Человек, заявивший, что он — Барат Алгарда, заплатил в каждом случае за все добро. И ни в одном из случаев добро не доставлялось покупателям, они сами его забирали. Эти люди сами перевозили свои покупки.
Джон Салвейшен совершил чудеса, просто будучи Джоном Салвейшеном.
— Это невозможно, — сказала Страфа.
— Согласен.
— И я согласна, — сказала Синдж. — Вот почему я спрятала заметки. Как и попросил Гаррет.
— Эту часть ты должна взять на себя, — обратился я к Страфе. — И тебе нужно поспешить. Блок и Релвей будут из кожи вон лезть из-за такого. Это даст им фору перед хлопотунами из дворца и с Холма.
Только Плоскомордый уже обошел магазинчики, обслуживающие театры, раньше, чем их обошел Салвейшен.
— Я начну с Барата. Я не знаю, откуда он взял деньги, но если это он…
Страфа крутнулась, повернувшись к кухне и к лестнице, вместо того, чтобы повернуться к передней двери.
Я посмотрел на Синдж.
— Я не верю, что эти трое те, за кого себя выдают, — сказала она. — Ну, может, еще старая женщина… Нам нужно вести себя осторожно.
— Думаешь, Теневая Пращница подставит свою плоть и кровь?
— Большинство из монстров Холма подставили бы. Меня заботит, как бы нас не привлекли за соучастие.
— О.
Может, я выбрал совершенно неправильное время, чтобы связаться с Виндвокер.
— Плохо, что она — единственная, кто может отсюда выбраться, — сказала Синдж. — Кто-то должен забрать рисунки, чтобы показать сапожнику, изготовителю париков и продавцу фетишей.
Все страшнее и страшнее.
— Тебе следовало подумать об этом прежде, чем она ушла.
— Я поговорю с ней, когда она вернется.
Плеймет прислонился к дверному косяку.
— Дин говорит — жрать подано. Вы, люди — первые.
Мы с Синдж немедленно очутились на ногах и ринулись вон из кабинета.
Она сказала:
— Ты должен его разбудить!
Морли не отозвался на упоминание о еде, хотя в последнее время наверстывал упущенное.
— Я разбужу его, когда вернемся.
Мы оставили Плеймета расставлять складные столики.
Дин занялся реорганизацией. Кухонный стол был накрыт для посетителей, которые могли заглянуть, схватить тарелку и ложку с вилкой, обойти стол, беря еду из мисок и чаш, а потом ухватить уже налитую кружку пива или чашку чая и уйти.
Плеймет придерживал дверь, потому что нам не хватало свободных рук.
Синдж снова предложила мне разбудить Морли.
— Мы должны начать приучать его к нормальному распорядку дня.
Я поставил свои горы жареных цыплят, чтобы остудить, и взялся за лучшего друга.
— Не превращай это в страсти Господни, Гаррет. Ты же видишь, он не собирается просыпаться. Давай, ешь.
Плеймет появился с кувшином, когда я сжевал первую куриную ножку. Потом он пересек прихожую, чтобы собрать там толпу. Доллар Дэн, слизывая с усиков жир, вышел из дверей и двинулся в переднюю часть дома.
Пенни и Птица бурно радовались ужину. Я так и знал, что Птица не очень хорошо питается.
Доллар Дэн снова появился с Джоном Пружиной.
— Ты как раз к ужину, — угрожающе сказала Синдж.
— Не в этот раз, сестра. Я съел вкусный сырный пирог, прежде чем сюда отправился. Я могу позволить себе сам покупать себе еду, ты же знаешь.
Синдж ела в основном овощи. Она атаковала печеный батат, не извинившись ни перед братом, ни перед бататом.
— Хорошие новости? — спросил я с набитым ртом.
— Плохие новости — это хорошо. Мы засекли три места, которые пахнут смертью и химикалиями. Два из них очень похожи на склад в Эльф-тауне, особенно своим местоположением.
Они приблизительно описал адреса.
— Ни один из них не находится в человеческом квартале.
— Именно. Хотя теперь, когда столько гномов вернулись в горы, эти кварталы стали по большей части человеческими. Но все тамошние люди — иностранцы, которые ни слова не говорят по-карентийски.
— Чудесно. Чудесно. А что насчет третьего места?
— Оно другое. Там тоже пахнет смертью и химикалиями, но не так сильно. Вонь человеческого безумия и ужаса подавляет все остальное.
— Где оно?
— В Высадке. В еще одном заброшенном складе. Мои люди не смогли подобраться ближе. Там расставлены охранники.
— У нас кое-что наклевывается, Синдж! — сказал я.
Плеймет показался с еще одним кувшином и кружкой для Джона Пружины. Потом снова ушел, но отсутствовал не больше минуты. Он принес свой ужин и присоединился к нам.
— На кухне слишком людно. Я не вмешиваюсь в секретные дела, а?
— Вряд ли. Ты — часть игры. Этот Колда высоко поднялся в моем списке хороших парней.
— Дай ему знать об этом, когда увидишь. Его не так уж часто гладят по головке.
Синдж и Джон Пружина хранили молчание. Они входили в число тех, кто сдержанно относился к Колде.
— И что нам делать с этой информацией? — спросил Джон Пружина.
Учитывая, что я находился вроде бы как в заключении, и с учетом физического состояния Морли, самым логичным было бы передать информацию Гражданской Страже. Но на них давили собственные ограничения, им могли велеть осадить назад, прежде чем они добились бы толка.
— Твой отряд заметил, чтобы кто-нибудь еще там разнюхивал? — спросил я.
— Нет. А что?
— Мне трудно поверить, что мы смогли выяснить такие вещи раньше людей, которым как раз и положено заниматься расследованием.
