Стоявший у двери молодой воин выкрикнул моё имя. Ярл Максвелл поднял на меня взгляд и ударил ладонью по столу. Гомон мгновенно стих. Голос ярла, низкий, словно рокот лавины, прокатился по комнате:
— Моё имя ты знаешь. Я знаю твоё. Так что обойдёмся без долгих приветствий, — ярл опрокинул ещё одну кружку пива. — Что ты здесь забыл, чужак?
Эта была грубость, безусловно, но ярл находился в своём доме и более того, фактически спас мою жизнь. Изображать оскорблённую честь в такой ситуации было бы себе дороже, да и к шуткам обстановка не располагала — я увидел за столом Грегора, внимательно и без тени доброжелательной северной улыбки смотревшего на меня.
— На меня напали и чуть не убили, огромная благодарность клану Нак Обби за…
— Я не это спрашиваю, — перебил меня ярл. — Что ты забыл на севере?
— Я бродячий рыцарь, путешествую.
Напряжение в воздухе стало настолько густым, что в него можно был воткнуть топор.
— Я ищу древние курганы, в которых лежат великие воины. В прошлом людей чествовали не за титулы, а за доблесть, — от долгого стояния на месте меня начало немного шатать. — Я испрошу благословения на кургане, и дух великого воина даст его мне. Я б на его месте так и сделал, поменяйся мы местами.
За столом раздались сдержанные смешки, но ярл даже не изменился в лице. Смешки утихли.
— Не к убийцам и ворам Нак Кимли идёшь?
— Нет.
— Садись, — он указал на скамью рядом с собой.
Ярл взял с тарелки краюху хлеба, отломил кусок и сжевал, после протянул краюху мне. Вот беда, с утра я трудом смог прожевать жидкой каши, а тут жесткий северянский хлеб… но отказать нельзя. Пришлось отскрести от корки побольше мякиша, продемонстрировать его ярлу и съесть, с трудом ворочая отяжелевшей челюстью. Тишина за столом резко исчезла, и горцы продолжили разговоры как ни в чём не бывало, перемежая их пивом, мясом и громогласной отрыжкой, то тут, то там раздававшейся за столом. Ярл откинулся на стул и потерял ко мне всякий интерес.
С улицы пришёл Фингэл, заправляя по пути штаны, и молодой горец у входа выкрикнул его имя. Здоровяк же, увидев меня подле ярла с краюхой хлеба, радостно улыбнулся и сел рядом. Следующие полчаса он представлял всех сидящих за столом, и уже на втором десятке я перестал соображать о чём идёт речь. Хотелось упасть лицом на стол и уснуть. Выручил меня Грегор. Он взял чью-то кружку с недопитым элем, щедро разбавил его водой, после чего достал из складок горского пледа небольшую флягу, долил из неё буквально два колпачка жидкости и протянул кружку мне. В нос ударил знакомый запах моря, а точнее — водорослей, вобравших крупицы магии Великого океана. Я медленно осушил кружку и по телу растеклось приятное тепло. Спать резко расхотелось.
Я обратился к ярлу:
— Ярл Максвелл, что с мои проводником?
— Ты про выродка из Нак Кимли? Вздёрнем завтра. Мой сын, — ярл ткнул пальцем в Грегора. — без меня даже повесить никого не может. Хочет, видите ли, во всём сначала разобраться.
Ярл посмотрел мне в глаза.
— А я предпочитаю ублюдков вешать.
Вопрос я задал прежде, чем успел его как следует обдумать.
— Могу я с ним поговорить?
— Конечно.
Ярл жестом подманил одного из молодых горцев и сказал: «Покажи гостю выродка».
* * *
Ожидаемо, никакой тюрьмы или казематов в замке не было, зато был подвал, где одну из комнат освободили от припасов и запихнули в неё пленника. Когда я вошёл в импровизированную камеру, Руи лежал на куче соломы. Я присел рядом с ним.
— Рассказывай. С самого начала.
История бедного парня оказалась проста и печальна. Он жил в соседней долине: пахал землю, пас коз, делал сыр, ходил в лес за дровами и лесной разновсячиной, охотился; в общем, вёл обычную жизнь обычного горца, не связанного близкими кровными узами или тесной дружбой со своим ярлом. Да и не стремился Руисерт как-то выделиться на военном поприще. В кулачных боях стенка на стенку участвовал, но задирой не был; с мечом тренировался, но насмерть никогда не рубился и смерти же не искал; да родную деревню никогда не покидал. Жил в доме, оставшемся от отца, со своей женой и детьми. Нельзя было назвать его жизнь тяжелой, да и лёгкой тоже, но такими было большинство северян и проблем в этом ни они, ни сам Руи не видели. Вот только в один момент эта жизнь поменялась.
Старый ярл Нак Кимли умер, и откуда ни возьмись появился его сын, давно уехавший в королевство и с тех пор даже не навещавший отцовский замок. Первое время молодой ярл был тих, лишь разогнал старую дружину в пользу своих людей. А спустя месяц вызвал всех мужчин рода Нак Кимли во двор замка и начал перечислять их недоимки. Кто-то денег занимал, а старый ярл и забыл; кто-то должен был дать ярлу по первому требованию боевого коня со сбруей; а кто-то просто обязан кормить ярлову дружину. К каждому подход нашёл, с каждого спросил. И не поспоришь ведь, получается нарушили древний уговор, что ещё их предки заключили. Это ведь самый первый ярл Нак Кимли выгнал ойгров с этих земель, остальные горцы сами к нему шли родниться, никто не заставлял.
Руи унаследовал от отца обязательство каждый месяц приносить ярлу горшок с мёдом, да не было мёда в том году. Отсрочки молодой ярл не принял. Так и лишился мой проводник земли, дома, а заодно и семьи — жена взяла детей и вернулась в свой род. Он ведь брал женщину с уговором дать ей крышу. Руи попробовал было в пастухи наняться, да к кому? Молодой ярл и видеть его не желал, единственные соседи — Нак Обби — по крови враждовали с Нак Кимли. Помыкался бедняга по горам и ушёл на равнину, то тут, то там нанимаясь на разные работы, пока меня в таверне не встретил.
Я выслушал всю эту историю без энтузиазма. Сказанное в запале слово обязало меня помочь Руисерту. С одной стороны, лично он никого не грабил и не убивал. Это хорошо. С другой стороны, ярлу Максвеллу на такие тонкости абсолютно наплевать, поэтому Руи просто и незатейливо повесят утром на сосне. Из ситуации был красивый выход, но в тот момент мне он в голову не пришёл. Так что я решил пойти старым добрым путём.
Глава 4
Проснулся я с первыми лучами солнца от тяжелого топота снаружи комнаты. Судя по звуку, это был крупный мужчина и, действительно, в комнату вошёл Фингэл, навьюченный моими вещами. Он аккуратно разложил их на столе и увидев, что я не сплю, шумно поздоровался, после чего так же шумно ушёл. Да, уважение ко сну — редкость среди горцев.
Я медленно и аккуратно поднялся с кровати, подошёл к столу и провёл рукой по своему кафтану. Серебряные нити приятно пощипывали кожу пальцев, а ноющая рука умоляла вытянуть оттуда немного магии и ускорить лечение. В иное время я бы так и сделал, но в этих горах найти свободный источник было попросту невозможно, а значит, истощив собственные запасы я бы отдался на милость приютившим меня горцам. Остаться без источника магии было хуже, чем остаться голым. Так что я с сожалением отставил тяжёлый кафтан в сторону, оделся в свою одежду и вышел во двор.
Несмотря на ранний час там уже стоял ярл Максвелл и осматривал свою дружину. Он подходил к каждому из воинов, придирчиво осматривал его, охлопывал в разных местах и выносил короткий и ёмкий вердикт:
— Сделай новое древко для копья…
— Кольчугу почини…
— Молодец!..
— Что это? Ты 30 монет взял на новый меч. Эта железка стоит 30 монет?..
— Выглядишь как помойная яма, хватит столько пить…
Прерывать его не хотелось, тем более, что плохое настроение ярла судя по всему являлось чертой характера, чем последствием неудачного дня, недели или месяца. Под конец он уже перестал сдерживаться:
— Три луны меня не было в замке, а вы уже превратились в сборище пьяниц и трусов. У нас угоняют скот, оскверняют святилища, режут честных людей прямо посреди тракта. Такими темпами Нак Кимли придут в замок и отсношают мою покойную жену, перед этим выкопав её из родовой могилы. Эти горы же наш дом, мы все тут выросли, каждую тропу знаем, каждый камень, а не можем поймать и наказать каких-то выродков. Зато прохожий рыцарь троих порезал. А вы…
