Разгрузка прошла за считанные часы, к вечеру в трме корабля остались лишь крысы и трупы умерших в последние часы, уже в виду столицы. Выбрасывать в воду у причала не стали — городская власть запретила бросать трупы возле берега под страхом крупного штрафа — Император подписал этот указ несколько лет назад. Говорили, что дочери Императора, наследной принцессе Агалане не понравился вид плавающих в бухте и раздираемых морскими гадами раздутых трупов рабов. Согласно повелению, очистка от мусора должна осуществляться в открытом море, не ближе чем на три часа хода от акватории порта.
Эту процедуру мастер решил проделать на следующий день, поручив ее своему помощнику. В жарком климате Занусса медлить с очисткой было нельзя. Трупы вздувались, а нечистоты, которые горой лежали в трюме, издавали невыносимое зловоние, будучи источником заразы для будущих «овец», которые отправятся в свой страшный путь на этом корабле.
Само собой, испражнения за рабами все то время, пока те сидели в трюме, никто не убирал, никто не уносил — кому это нужно? И кто это будет делать? Убрать трупы — это да, а нечистоты…они никому не мешают. Кроме «овец», конечно.
Выгрузив пленников, мастер занялся подготовкой товарного вида рабов. В каждом загоне имелись мойки — на крыше загона огромные емкости с водой, наполняемой из желобов, в свою очередь наполняемых из ручьев и рек, стекающих с заснеженных гор, громадами торчащих у столицы. К побережью местность понижалась, так что вода самотеком шла в столицу, обеспечивая ее отличной питьевой водой.
Система водоводов была сделана очень давно, во времена правления Императора Хажара Мудрого, и до сих пор исправно служила городу, подновляемая каждый год специальной городской службой.
Каждый из рабов получил кусочек едкого, вонючего мыла, разгоняющего насекомых и смывающего застарелую грязь, а еще — инструкции по мытью, вместе с ударом бича, если раб недостаточно быстро принялся приводить себя в порядок.
Надсмотрщики внимательно следили за тем, чтобы каждый раб как следует отмыл свое тело — ведь оно принадлежит хозяину. После помывки каждый раб прополоскал свое тряпье, и к ночи чистка была закончена. Грязная вода ушла в систему канализации, пронизавшую землю под городом, как дырки принизывают сыр, и в загонах стало тихо — если не считать тяжелого дыхания усталых рабов, дрожащих в своей влажной одежде.
Вообще‑то замерзнуть было трудно — даже ночью царила невыносимая жара и духота — только зимой, в сезон дождей, вместе с ветрами, с горных вершин спускалась прохлада. Но не теперь.
Люди дрожали скорее от возбуждения, от усталости, от страха, но не от холода. Если только не считать тех, кого колотила лихорадка, подцепленная в пропитанном заразой трюме.
Оставив охрану, мастер Джубокс отправился домой, в свой особняк, к жене, детям, наложницам и любимым собакам. Он соскучился по дому. Хотелось как следует поплавать в бассейне с горячей водой, а потом улечься в кровать, которая не качается на волнах.
Нужно было как следует отдохнуть, ведь завтра тяжелый день — первый день продаж. Будет много суеты, много хлопот. Привезти товар — это еще не все дело. Вот когда в мешках зазвенят звонкие монеты, когда зашуршат векселя уважаемых людей — только тогда экспедиция будет завершена.
— А вот кому девочки — губки сладкие, попки гладкие — налетай, не пролетай! Дешево — предешево, сладко — аж губы слипаются! Эх, сам бы купил, да жена против — забуду ее с такой девочкой!
Распорядитель торгов ловко ухватил за руку съежившейся девочки, поднял вверх, так, что рабыня волей — неволей вынуждена была распрямиться и показать свое тело. Девочка норовила опустить голову, и тогда торговец громко шепнул:
— Если ты, сучка, не перестанешь горбиться, я сдеру с тебя кожу, с живой! Стой, тварь, смотри в толпу, улыбайся! И выпяти грудь, мерзавка!
Девочка, испуганно моргая синими глазами, вымученно улыбнулась, откинула назад золотистые, чистые волосы и встала прямо, выпятив грудь. Ее небольшие, зреющие груди с розовыми нежными сосками выглядели так соблазнительно, так свежо, что торг мгновенно оживился. Начальная цена в пятьсот мелких серебряных монет, именуемых дагмами, была перебита и теперь торг шел между пятью покупателями — двое из них были поставщиками товара в бордели, трое хотели приобрести девочку для себя.
Красивая молоденькая наложница прибавляет жизненных сил, это знали все. Двенадцатилетняя девочка, да еще такая экзотичная — голубоглазая, золотоволосая — мечта любого состоятельного господина. Ведь только богатый человек мог себе позволить владеть такой красотой!
Через несколько минут в торге остались лишь двое самых состоятельных — один владел сетью лавок на побережье от столицы до самой границы Ангира, другой владел серебряным рудником и несколькими ювелирными мастерскими — оба уважаемые и очень, очень солидные люди.
Мастер Джубокс усмехнулся — хорошие торги! Много состоятельных людей, большое желание купить. Так бывает не так уж и часто. После войн или массовых набегов рынок переполняется рабами, и тогда цены на них катастрофически падают, как результат, экспедиция едва покрывает расходы на свое содержание.
Такое бывало в практике Джубокса дважды, и он помнил это злое время, когда рабыни, по ценности равные этой девочке, уходили практически за бесценок — за сотню — другую дагм, да еще и торговались, мерзавцы, сбивая цену.
Сегодня не тот день. Рабыни уходили влет, люди наперебой предлагали цену, звеня своими тугими кошельками. Вот и сейчас, цена дошла до тысячи дигм, а торг все продолжался!
Распорядитель продолжал сыпать шуточками, прибауточками — как и положено при торговле рабами. Считалось, что это непременный атрибут продаж — веселить толпу, разогревать ее, доводить до возбужденного состояния, когда люди не скупятся на траты, особенно если распорядитель знает почти что каждого из покупателей и называет их по именам. Возможность вывалить за понравившегося раба или рабыню кругленькую сумму — это показатель социального статуса, это почетно! Завтра будут говорить: «Вы слышали? Господин Барбокс купил вчера на рынке молоденькую рабыню из ростов! Богатый человек, влиятельный…говорят, его собираются выдвинуть в городской совет! С такими деньгами- конечно, кому же еще там быть, как не ему?»
Девчонка ушла за пять тысяч дигм!
Джубокс недоверчиво помотал головой — давно такого не было! Зажирели горожане, много денег скопилось в сундуках и в Императорском Банке! Давно не было крупных столкновений с Ангиром, давно не было войны. Мелкие пакости на границе — не в счет.
