— Но даже в этом случае потери будут огромны, — отозвалась Инновиндиль. — Ужасно… — Она обернулась к усеянному трупами полю. — Эта битва покажется мелкой потасовкой, а вороны Серебряных Земель разжиреют…
Пока она говорила, Дзирт продолжал оглядывать окрестности и заметил движение на западе.
— Скоро орки объявятся здесь, — сообщил он. — Надо идти.
Инновиндиль кивнула, не сводя взгляда с Долины Хранителя.
— И никаких признаков Зари, — сказала она. Брат Заката, пегас по имени Заря, был захвачен орками, убившими Тарафиэля.
— Я уверен, он жив, — отозвался Дзирт. — Даже орк не уничтожит столь великолепное создание.
Инновиндиль, слегка ссутулившись, продолжала смотреть на орочью армию, затем повернула голову, в упор поглядев на Дзирта.
— Будем надеяться.
Темный эльф взял ее за руку, и они вместе пошли на север, вдоль россыпей обугленного щебня. Взрыв сорвал верхушку отрога, оставив после себя черное ущелье. Время от времени эльфы натыкались на обожженные останки великанов и обломки катапульт. Они находили куда больше вопросов, чем ответов, и ни одного ключа к тому, чтобы разгадать причину подобного катаклизма.
— Когда мы, наконец, отыщем дорогу в Мифрил Халл, ты сможешь спросить об этом дворфов, — заговорила Инновиндиль, когда они уже далеко отошли от поля и стояли на открытом плато, ожидая возвращения крылатого Заката.
Дзирт никак не отреагировал на эти слова. Ему попрежнему не хотелось думать о том, с чем ему придется столкнуться во владениях дворфов, там, где у него не будет иного выхода, кроме как встретиться лицом к лицу со своими страхами.
— Должно быть, какой-то фокус богов, — продолжила эльфийка.
— Или Гарпеллов, — добавил Дзирт, вспомнив о семье чудаковатых и могущественных колдунов (в большинстве случаев слишком могущественных даже для самих себя и тех, кто их окружает!) из маленькой деревни возле Длинной Седловины, расположенной несколькими милями западнее Мифрил Халла.
Гарпеллы и прежде приходили на помощь дворфам, поддерживая давнюю дружбу с Бренором и его родней. Дзирт знал о них достаточно, чтобы предполагать, что если кто-нибудь и способен ненароком взорвать гору, так это Гарпеллы.
— Кто это? — спросила Инновиндиль.
— Не нужно тебе этого знать, — со всей серьезностью заявил Дзирт. — Достаточно упомянуть, что Бренор Боевой Топор порой весьма беспорядочно заводит друзей.
Еще не закончив фразы, Дзирт осознал заключенную в ней иронию и, переводя взгляд на эльфийку, не смог сдержать усмешки.
— Скоро мы все узнаем, — сказала девушка. — А сейчас нам пора вернуться к своим обязанностям.
— Например, к спасению Зари, — согласился Дзирт, пожимая протянутую ему руку Инновиндиль. — И мести. Тарафиэль сможет спокойнее спать, когда Обальд Многострельный умрет.
— Умрет на острие меча? — переспросила Инновиндиль, кладя руку на рукоять своего оружия. — Или на изгибе сабли ?
— Думаю, сабли, — немедля ответил Дзирт и бросил взгляд в сторону юга. — Я твердо намерен убить мерзавца.
— Значит, за Тарафиэля и Бренора, — сказала Инновиндиль. — За тех, кто погиб, защищая Север.
— Или просто потому, что мне очень хочется его убить, — добавил Дзирт тоном таким ледяным, что у Инновиндиль мурашки побежали по спине.
Она не нашла, что на это ответить.
С рычанием скорее яростным, чем страстным, Цинка Шринрил опрокинула Обальда на спину и взгромоздилась на него верхом.
— Ты загнал дворфов в их темную нору! — завопила шаманка, выкатив глаза так, что темные зрачки почти потонули в желтоватых белках, придавая морде орчихи выражение карикатурного безумия. — А теперь мы копнем эту нору!
Король Обальд Многострельный легко держал возбужденную шаманку на своих бедрах, пока та пыталась расшевелить его своим трясущимся телом, затем так же легко оторвал 6т себя и отбросил на соломенное ложе.
— Мифрил Халл падет к ногам Обальда-Груумша, — продолжала завывать Цинка. — И Фелбарр очень скоро вновь станет твоим. Мы получим все! Мы перережем коротышек Бренора и Эмеруса! Мы утопим их в их собственной крови!
Обальд легонько пожал плечами и отодвинул шаманку в сторону, сбрасывая ее с топчана. Она шмякнулась об пол, но проворно вскарабкалась обратно, из уголков клыкастого рта сочились струйки слюны.
— Нет ничего, что не может покорить Обальд-Груумш! — верещала она, вновь вскарабкиваясь на него. — Мифрил Халл, Фелбарр… Адбар! Да, Адбар! Они все падут пред нами! Каждое дворфское гнездо на Севере! Как они у нас побегают, те немногие, кого мы не уничтожим! Мы очистим Север от проклятых дворфов!
Обальд улыбнулся, хотя он скорее насмехался над жрицей, чем соглашался с ней. Ему уже не льстили восторженные вопли шаманов — раз за разом одно и то же. С тех пор как западные ворота Мифрил Халла с треском захлопнулись, запечатав клан Боевого Топора в их норе, Цинка и другие шаманы просто фонтанировали идеями завоевания Серебряных Земель и их окрестностей.
И Обальд разделял их надежды. Сперва он хотел лишь вернуть себе крепость Много Стрел, которую дворфы снова переименовали в Цитадель Фелбарр. Но Обальд понимал, насколько недальновидна такая позиция. Они встревожили весь Север. Пересечь Сарбрин означало восстановить против себя силы Серебристой Луны и Эверлэнда, и эльфов из Лунного Леса, и все кланы дворфского рода Делзун к востоку от глубокой, холодной реки.
— Ты Груумш! — провозгласила Цинка, схватила голову Обальда и, притянув к себе, смачно облобызала. — Ты лучший среди орков! — Еще поцелуй. — Сама Герти Орельсдоттр боится тебя! — Визг, хохот и очередной поцелуй.
Обальд ухмыльнулся, вспомнив свою последнюю встречу с повелительницей снежных великанов. Герти действительно боится его, ибо Обальд одолел ее в схватке, но не стал убивать, а небрежно позволил уйти. Этот небывалый подвиг послужил всем, кто стал ему свидетелем или просто о нем слышал, доказательством того, что король Обальд много больше, чем просто орк.
Он — избранник Груумша Одноглазого, божества орков. Бог наделил его своей силой, сверхъестественной ловкостью и — главное — небывалой проницательностью.
Хотя, возможно, эта проницательность была присуща Обальду всегда. То, с какой легкостью Обальд подчинил себе все земли между Хребтом Мира, рекой Сарбрин и Болотами Троллей, означало, что он видит мир с какой-то весьма выгодной позиции.
— В Мифрил Халл, — бубнила Цинка, когда внимание Обальда вновь вернулось к ее словам. Очевидно заметив его внезапный интерес, она начала заново: — Мы должны взять Мифрил Халл до зимы. Мы должны уничтожить клан Боевого Топора, чтобы весть об их поражении и унижении разнеслась прежде, чем перевалы занесет снегом. Мы будем работать в кузницах дворфов всю зиму, делая броню и оружие. И к весне мы станем силой, которой невозможно противостоять, мы прокатимся по северным землям, стирая в ворошок всех, кому достанет дурости встать на нашем пути!
