Маменьке достались оказавшиеся практически через забор, рядом, здешняя Академия Силы — то бишь, военная. И школа, где орочьи шаманы и проживали, и набирались ума-разума. А те обе девицы должны были ударить по кварталам, где располагались резиденции орочьих вождей. Ну да, вечно так, самое лёгкое этим вертихвосткам — знай себе, работай по площадям!
Зато Маршал и дон Ривейра должны были ударить по периметру города — по возвышающимся там могучим защитным бастионам. "Как бы мужчинам оттуда не надавали крепко по задницам" — забеспокоилась Женька и предложила больше огня выделить на северную часть.
— Ветер дует оттуда, пожары распространятся и на весь город, — угрюмо отметила она.
После секундного разглядывания-обдумывания Маршал согласился, кое-что подправил в построениях. И вот уже Женька с заполнившим весь живот холодком получила приказ — атаковать!
— Ахтунг, ахтунг, ин дер люфт ист Покрышкин! — дерзко объявила она. Классически, как в не раз виданном кино, Женька-дракон вальяжно перевалила через левое крыло и с постепенно крепнущим воем раздираемого воздуха спикировала вниз.
Ух, и здорово!
Как ни быстро летают драконы, однако дворец рос в глазах куда медленнее, чем в воображении. Да и кем бы ни казались орки, но рохлями они не были. По кривым улочкам забегали, засетились крохотные наглые муравьишки, и навстречу потянулись быстро растущие огоньки. Женька опомнилась от восторженного опьянения только тогда, когда правое крыло обожгло, а она сама дёрнулась и как-то неприлично пискнула.
— Ах вы ж, сволочи! — её рука размахнулась несколько раз, швырнула вниз что-то, и вырвавшаяся из ладони молния словно меч богов поразила самые активные скопления злыдней. И добряче так шарахнуло, впечатляюще…
Чем там драконы питаются — напалмом или вообще ураном — вспоминалось смутно. Но вот та ненависть, которую Женька-дракон выплюнула прямо в купол и сквозь купол дворца, просто огнём ну никак не являлась. Полыхнуло куда там как если бы с бензином — настолько ярко, что в глазах даже зайчики поплыли.
Похоже, идея братца по поводу того, как сгорел тот домик бывшего авиаконструктора, таки оказалась верной… Женька, стиснув зубы, застонала от наслаждения, когда по телу вновь прокатилась сладкая судорога. Нет, это какой-то дьявольский коктейль — чисто постельное наслаждение одновременно с безумным упоением битвы… дракон ловко увернулся от вспухшего почти перед самой мордашкой колючего облачка, и ответная молния тут же беспощадно измолотила орочьих горе-зенитчиков вместе с обломками здания.
Центр города уже пылал свечой, величественно пачкая небо копотью и колдовскими кляксами упрямо не сдававшихся защитников. Втихаря от братца, под прикрытием этого дыма Женька на бреющем пролетела чуть вдоль реки, безжалостно истребляя и поджигая здания в том месте, которое она сама бы выбрала для канцелярии, полиции или банков.
— Всё, пора уходить, — заметила она после очередной, сладко и безумно ошеломившей её волны, когда в бездонных, казалось бы, кладовых сил обнаружилось донышко.
Напоследок пошалив над здешней верфью, где так замечательно вспыхнули склады со смолой и мачтовым лесом, Женька-дракон наконец почувствовала, что хоть в какой-то мере удовлетворила свою ненависть и мстительность. И уже набирая высоту, она презрительно чихнула вниз мириадами зеленоватых искорок.
— Мам, Сильву сбили! Попробуй подобрать, я прикрою! — азартно завопила она.
Откуда только и силы взялись, когда край острого взгляда приметил, как получивший в лоб чудовищный заряд магии синий, словно облитый эмалью дракон резко закрутился в чадном воздухе. Похоже, его капитально оглушило — до потери контроля — потому что с его загривка слетела нелепо кувыркающаяся фигурка и упала на покатую крышу уже пылавшего здания.
Женька в тот же миг была там, описывала круги над этим местом — и дышала, дышала вниз то ли своей яростью, то ли огненными, именно что горючими слезами. И уже когда неприметный бывший особняк оказался окружён огненной стеной и отрезал радостно ринувшихся было сюда орков — только тогда с неба спикировала золотистая тень.
В нижней точке траектории, над самой крышей закоптелый одним крылом дракон ловко подхватил замершую фигурку кончиком хвоста и забросил себе на спину.
— Вот и отличненько, — заметила Женька и снова попыталась набрать высоту, одновременно стараясь взглядом, словно на привязи удержать оставшегося без седока синего дракона.
Тот повиновался, хоть и как-то вяло, без прежнего азарта. Со стороны величественно и страшно пылавших привратных башен подлетел ещё один золотистый с прозеленью дракон, на котором восседал сам Маршал. Не разбираясь, одним махом он окатил жаром целый квартал внизу. Да уж, знаменитые «катюши» тут просто отдыхают…
— Уходим, — распорядился он.
Женька и сама чувствовала, что пора. Пятки уже припекало палёным. Вернее, орочья столица уже хорошенько так горела — сквозь дымы пожарищ местами и вовсе ничего не было видно. Да и кольцо на пальце вместо разящих плетей молний выдавало лишь полудохленькие ручейки лилового пламени. Осталось лишь полюбоваться на ни разу не виданное зрелище, которое пожарные называют "огненный шторм" — оно и в самом деле оказалось только для пироманьяков-самоубийц.
На этот раз продираться через дыру в пространстве оказалось куда труднее. То ли Женька-дракон подустала, то ли сказывалась отчётливо ощущаемое вокруг орочье колдовство — те оказались вовсе не лохи. Как бы то ни было, в какой-то момент времени всё естество охватила паника…
Мы навсегда останемся здесь!
В висках билась и упрямо лезла вперёд эта мысль, пока сама Женька билась словно муха то ли в стекло, то ли и вовсе в паутину. И всё же, в какой-то момент, когда уже крылья чуть не поникли в бессилии, это странное существо — человек и дракон одновременно — снова потрясла нежная судорога.
— Да пошли вы все, — лениво мурлыкнула Женька, прислушиваясь к звенящим в голове сладким колокольчикам.
Короче, она проскользнула на ту сторону как намыленная. Незаметно для себя, как бы мимолётно. И там оказалось опять то же самое родное небо и белоснежно-пушистый ковёр облаков внизу…
Они возвращались торопливо. Ещё хмельные от победы — и какой! Так долго ждали, так долго готовились, и вот наконец, достигли! Вырвали прямо из зубов безносой, выхватили один-единственный оставленный фортуной шанс и использовали его по полной. И теперь они возвращались домой. Ещё разгорячённые от круговерти боя, ещё подрагивающие от затапливающей сознание хмельной радости — с отчётливо примешивающейся к ней горечью свежих потерь.
