Но тут его окликнул приказчик Мальтус, и капитан с сожалением их покинул.
«Опять в слуги? — с тоской подумал Алекс. — Снова «да, господин», «нет, господин». Тьфу! Думал, в море стану сам себе хозяин. Так нет же! А может ну его к лешему этого Энохсета? Отдам Тусету деньги на двух быков и останусь в Нидосе?».
Очевидно, старик почувствовал его колебания.
— Тебя не устраивает мое предложение?
Александр решил не врать.
— Я уже был слугой. И мне это не понравилось.
Собеседник засмеялся тихим дребезжащим смехом.
— Каждый человек чей-то слуга. Торговец, воин, жрец, крестьянин, моряк. Даже сам владыка, жизнь, здоровье, сила, служит бессмертным богам и своей стране.
Юноша хотел возразить, но передумал. Вместо этого он бросил взгляд на Нарона. Капитан о чем-то спорил с Мальтусом и поэтом.
— Он тоже слуга, — заметил Тусет. — У него есть семья, которой он служит, и город, в котором они живут.
— Семья?
— Да, Алекс, — кивнул старик. — Жена, две дочери и сын. Он не видел их полтора года, но это не значит, что Нарон их забыл или перестал о них заботиться.
— Как это?
— Последний раз он посылал им деньги перед нашим отплытием из Нидоса. Нет ничего плохого в службе. Главное, правильно выбрать, чему и кому служить. Я предлагаю тебе отправиться со мной в Келлуан. Если тебе не понравится, ты всегда сможешь вернуться в Нидос и попытаться отыскать своих земляков.
— Вряд ли это получится, — грустно усмехнулся Александр.
— За те сокровища, что у тебя останутся после выплаты приданого Айри, ты сможешь приобрести в городе лавку или вложить их в какое-нибудь торговое предприятие.
— И сразу разорюсь, — засмеялся юноша.
— Может быть, — жрец был абсолютно серьезен. — Нидос полон предательства, подлости и всех мыслимых и не мыслимых человеческих пороков. Он как губка впитывает в себя людей. Самые жестокие, подлые и удачливые становятся богачами, но большинство гибнет в его трущобах!
«Можно подумать, у вас по-другому», — мысленно усмехнулся Алекс, а вслух сказал:
— Ты будешь мне платить?
— У нас слуги получают от господина еду, одежду, крышу над головой и все необходимое для жизни, — охотно пояснил Тусет. — Конечно, чем важнее слуга, тем больше о нем заботится хозяин. Тем он лучше одевается, имеет лучшее жилье, получает более ценные подарки…
Александр внимательно слушал эту рекламу, а в голове крутилось совсем другое: «Да, на вашей службе наживешь капиталов». С другой стороны, какой у него выбор? Пуститься в свободное плаванье по волнам предпринимательства? В чужом городе, в окружении людей с абсолютно неизвестным менталитетом? Он не знает здешней жизни, а она тут, кажется, сильно отличается от той, что он видел в Тонго.
Жрец наклонился ближе и понизил голос.
— Сейчас я лишь второй пророк храма Сета. Но, поверь мне, это ненадолго. Я уверен, что после возвращения Бронзовой книги меня ждет большое будущее, и я не забуду тех, кто будет рядом.
Юноша продолжал молчать.
— Решай, Алекс, — нахмурился Тусет. — Я и так тебе сказал больше, чем следовало.
— А что будет с моими… вещами?
— Как что? — не понял вопроса старик.
— Они так и будут… мои? Или…
Старик тихо засмеялся.
— Ты же не раб! Какой господин покусится на добро своего слуги?
— Прости, господин, — Александр поклонился. — Я клянусь слушать твой зов до тех пор, пока не принесу жертву в храме Сета в Абидосе. После я решу, поступить к тебе на службу или вернуться в Нидос.
Жрец благожелательно улыбнулся.
— Ты будешь моим стражем. Проверь сохранность своих вещей. Завтра мы будем в Нидосе.
Поздно вечером корабль бросил якорь на мелководье уже в виду громады маяка. Алекс расположился на отдых, предварительно проверил целостность печати жреца и своих «контролек» на сундуках. Восковые лепешки с оттиском печати и прикрепленные по углам волоски оказались в целости и сохранности. Но Александра больше беспокоили золотые флаконы с зельями Энохсета. Все плаванье он прятал их в сумке вместе с одеждой, оружием и точильными камнями, и кажется, про них так никто и не узнал.
Теша себя этой надеждой, юноша лежал на палубе и смотрел в небо. Все матросы кроме караульного спали. С носа доносились негромкие голоса Айри и Треплоса.
Проходивший мимо Прокл заметил, что Алекс не спит.
— Жаль, что Милета так близко от Нидоса, — проговорил он, пристраиваясь к борту. — Будь дорога подлиннее, этот красавчик точно бы уделал служанку мага. Что думаешь?
— Не уделает, — лениво зевнул Александр. — Еще сорок дней не прошло.
Бывший раб засмеялся.
— Ага! Как же! Будет девка ждать. Они там вовсю лижутся.
— Я не буду злить дух Энохсета, — так же неторопливо проговорил Алекс. — А она как хочет.
Прокл ушел, пробурчав напоследок что-то неразборчивое. Александр почти заснул, когда рядом послышались чьи-то осторожные мягкие шаги. Он сразу проснулся и нашарил рукоятку кинжала.
— Алекс, — послышался тихий шепот Айри.
— Что?
— Ты еще не спишь?
— Теперь уже нет, — облегченно вздохнул юноша, убедившись, что девчонка одна.
Она присела рядом. Даже в скудном свете звезд он рассмотрел мечтательную улыбку и блестящие от возбуждения глаза.
— Правда, что ты стал слугой Тусета?
— Иначе мне не добраться до Абидоса, — ответил парень, приподнимаясь на локте.
— Это хорошо, что мы с тобой вместе поедем в Келлуан, — улыбнулась девочка и, чмокнув его в щеку, хихикнула, скрывшись в тени от кормовой палубы.
«Ну, и что это было? — спросил Александр. И сам же ответил. — Любовь, однако. Хорошо, что хоть не ко мне».
С этой мыслью он и заснул, чтобы проснуться от громких криков Нарона.
Довольный жизнью капитан привычно рычал, перегнувшись через перила.
— Вставайте, бездельники! Ваш хозяин уже проснулся, а вы еще валяетесь на палубе как помет дохлого верблюда!
«Разве у дохлого верблюда может быть помет?» — усмехнувшись, Алекс зевнул и с хрустом потянулся.
— За весла, каракатицы! Живее! Нас ждет Нидос! Самый веселый город Великого моря! Длин, задавай темп! И ррраз, и ррраз!
Ворочая тяжелым веслом, Александр не забывал поглядывать на других гребцов. Все они довольно улыбались. Матросы предвкушали отдых в кабаках и борделях, а бывшие рабы — встречу с родственниками и начало новой жизни. Некоторые радостно переговаривались друг с другом.
«Счастливые, — думал Алекс. — Домой едут. А у меня он когда-нибудь будет? Болтаюсь по этому миру как… в унитазе, а что толку?»
