— Ты мне это уже говорил.
— Но это, как ты понимаешь, и есть ответ.
— Какой ответ? Как ты узнал, что молекулярный деформатор начнет стрелять, если я отойду на двадцать футов влево?
— Полагаю, ты мог бы отойти и на двадцать футов вправо, — ответил Эйнштейн. — Но в слове «вправо» больше букв, чем в слове «влево», а мне дали понять, что с временем напряженка, и я это учитывал, когда писал, что надо сделать.
— Ты мне не ответил, — упорствовал я. — Как ты узнал, что оружие заработает, если я отойду вправо или влево?
— Как указывал мой прапрапрапредок Альберт, относительность может быть и локальным феноменом. Ты нейтрализовал действие нейтрализатора локальным перемещением на двадцать футов.
* * *
— Я всю жизнь слушаю глупости, но глупее просто ничего не слышал! — воскликнул Макс.
— Ты так думаешь? — задумчиво спросил Никодемий Мейфлауэр. — Я вот слышал много чего и куда глупее. Причем прямо здесь, в «Аванпосте».
— Э… я никого не хочу критиковать, — Вилли Бард оторвался от блокнота, — но все было совсем не так.
— Теперь так, — возразил я.
— Но…
— Эйнштейн не видел, что произошло, Регги у нас неразговорчивый. И по всему выходит, что я — единственный очевидец.
— Одну минуту. Я тоже при этом присутствовал! — вскричал Бард.
— Ты всего лишь летописец, — напомнил я. — Ничего не происходит, пока кто-нибудь, в данном случае я, не рассказывает историю.
— Томагавку не откажешь в логике, — вступился за меня Катастрофа Бейкер. — В конце концов, это твои правила.
— То есть ты хочешь, чтобы я записал его версию, а не настоящую? — спросил Бард.
— Его версия и есть настоящая, — ответил Бейкер. — Во всяком случае, станет таковой, когда ляжет на бумагу.
Эйнштейн что-то нам написал, а Большой Рыжий тут же озвучил.
— Он говорит, что находит версию Томагавка очень изяшной, но надеется, что ни один специалист по атомной физике ее не прочитает.
Бард поднялся, подошел к стойке.
— Я обращаюсь к тебе, Регги, скажи им, что Томагавк лжет.
Регги продолжал молча мыть грязные стаканы, а покончив с этим, принялся вытирать стойку.
— Похоже, ему нечего сказать в ответ на твое обращение, — рассмеялся Макс.
— Ладно, ваша взяла. — Бард вернулся к лежащему на столике блокноту. — Именно так Эйнштейн и спас «Аванпост».
— Черт, да знай я, что история такой интересный предмет, остался бы в школе! — прогремел Катастрофа Бейкер.
— А когда ты ее бросил? — спросил Большой Рыжий.
— Лет в восемь или девять.
— Они не попытались остановить тебя?
— Разумеется, попытались. — Бейкер печально покачал головой. — Бедняжки. Но я надеюсь, что практически всех уже выписали из больницы.
— Ты уже тогда знал, что станешь героем? — спросила Мать Земля.
— Насчет этого я ничего не знал, — признал он. — Но нисколько не сомневался, что ученым мне не быть.
— Он к десяти годам определился с будущим. — В голосе Большого Рыжего слышалась зависть. — А у меня ушло полжизни, чтобы решить, что мне прямая дорога в профессиональный рестлинг.
— Я могу научить тебя рестлингу, — предложил преподобный Билли Карма Силиконовой Карни. — Пойдем со мной, и я покажу тебе наиболее интересные захваты.
— А я могу продемонстрировать тебе удары ногой по яйцам, отмашки ногтями и тычки в солнечное сплетение.
— Я восхищаюсь твоим чувством юмора, — воскликнул Билли Карма.
— Я, по-твоему, улыбаюсь? — мрачно спросила она.
— Оставь ее в покое, преподобный, — повернулся к ним Бейкер. — Или хочешь, чтобы тебе подрезали оставшиеся конечности?
— Ты про это? — Билли Карма поднял золотую и серебряную руки. — Чего только не сделаешь во славу Господа.
— Да?
— Да. — Он посмотрел на Барда. — Готовь перо, Вилли. Эта история станет украшением твоей книги. Не упусти ни слова.
Я ничего не имею против войны (начал преподобный Билли Карма). Это один из лучших способов избавиться от безбожников и дать выход сексуальной энергии. Вот и Бог, конечно же, сторонник войны. Он же сражается с Сатаной триллион лет плюс-минус пара столетий.
Но, с другой стороны, я не воин. Нельзя же ожидать, что Катастрофа Бейкер будет цитировать Книгу Добра с той же легкостью, что и я, или Макс Три Ствола сможет, под стать мне, очаровывать женщин, зато и я кое в чем не могу сравниться с ними. Это им по силам одной рукой уничтожить вражескую армию, не мне.
Но, как есть много способов освежевать кошку, наверное, поэтому их осталось так мало, выиграть войну тоже можно по-разному. Вот я и полетел на Генрих VI, одну из планет, которую Бог в спешке забыл снабдить водой, электричеством и пригодным для дыхания воздухом, чтобы разобраться с окопавшимися там пришельцами.
Приземлился и через несколько часов нашел их лагерь. Мы обменялись любезностями: я узнал, что они называют планету Джамбликст, они — что я их — големами. Ими они и выглядели.
Я уже решил, что мы нашли общий язык, когда они вдруг вытащили оружие, наставили на меня и пожелали знать, что я делаю на Джамбликсте. Я пришел к выводу, что лгать смысла нет, вот и признал, что прибыл на Генрих VI, чтобы обратить их в свою веру.
— У нас есть свой Бог, — ответил их командир. — Чего нам поклоняться твоему?
— Мой — крупнее, сильнее и умнее, и Он покажет вам, как заполучить больше женщин, — объяснил я.
— Наш Бог создал Вселенную, — заявил их командир.
— Да? — удивился я. — Ладно, тогда мой Бог создал вашего.
— Святотатство! — возопил он. — Наш Бог — творец всего созданного!
— Мой Бог — творец этой и всех других вселенных, от начала до конца времен, — ответил я. — Более того, он прекрасный гольфист и за последние пятьдесят семь столетий не проиграл ни одного матча.
Мои слова не произвели на них должного впечатления, и они под дулом пистолета отвели меня в один из Куполов, где мы сняли скафандры и шлемы.
— А теперь назови мне истинную причину твоего прибытия сюда, Билли Карма, — отчеканил командир.
— Я уже все сказал, — ответил я. — Я прибыл с тем, чтобы привести вас к Иисусу.
— Иисус? Это кто?
— Ну, необразованному мирянину понять это сложно, но Иисус — сын Бога.
— Ладно, — кивнул пришелец, — приведи Иисуса на Джамбликст и мы обсудим с ним все вопросы.
— Это невозможно. — Я покачал головой. — Он умер более восьми тысяч лет тому назад.
— Вы поклоняетесь мертвецу?
— Ну, он не был обычным человеком, — объяснил я.
— Он был богом?
— Не совсем.
— Очень уж все запутано, — признал командир. — Как он умер?
— Его распяли.
— Объясни, пожалуйста.
