— Так, ладно, — хлопнул в ладоши Маорелий, — хватит миловаться. Раз вы не спешите, то сейчас поздравлять буду я, — он взял малиновую коробку, с которой пришел и вручил ее мне, — С праздником, дочка, — я немного растерялась, а щеки прихватил румянец. Он впервые так обратился ко мне.
Взяла коробку и, сев на диван, начала развязывать ленты. Внутри оказалось темно-фиолетовое, цвета ночи платье с глубоким декольте, отделанным серебряным кружевом, плотным корсажем, широким вырезом который частично оголял еще и плечи, от чего казалось, что узкие полупрозрачные рукава начинались чуть ниже, чем обычно, и длинной юбкой в пол, чуть расширяющейся от бедра, с тонким узором, расшитым тонкой серебряной нитью. Платье было действительно безумно красивым, о чем я сразу же и сообщила довольному Маорелию.
Следом наступила очередь Рейшара. Он протянул мне небольшой футляр, внутри которого оказался красивый кинжал, который, как объяснил Рей, можно было легко спрятать как в голенище сапога, так и под платьем.
— Думаю, разберешься, что с ним делать, — довольно усмехнулся он.
Я горячо поблагодарила его за подарок, и повернулась к Кеору, который уже стоял рядом, держа небольшую квадратную коробочку. Внутри на шелковой подушке лежало колье на шею, выполненное в том же стиле, что и подарок его матери — длинная цепочка фиолетовых капелек, обрамленная белым золотом.
— Было непросто найти тех самых ювелиров, — улыбнулся он, — но он вспомнили заказ. Еще бы — не часто им приходится искать такое количество камней столь редкого цвета. Думаю, Лидияра была бы рада, что гарнитур завершен.
— Спасибо, — выдохнула я, любуясь игрой света на множестве граней драгоценных и полудрагоценных камней, — Но я не могу подарить вам равноценных подарков, — сказала с грустью, ведь это было именно так. Все, что у меня есть — это дом моей матери.
— Ты главное выживи, и ничего другого не надо будет, — провел ладонью по щеке и мягко приподнял подбородок Кеорсен.
— Правда, звездочка, — поддержал его Маорелий, — не забивай себе голову, для нас это совсем не трудно. А вот твой подарок потребует от тебя мно-о-ого усилий, — протянул он, ухмыляясь.
Рейшар же просто подмигнул, и я наконец, расслабилась, улыбнувшись в ответ.
— Все, — снова распорядился Рингвардад, — сегодня отдыхаем, а завтра идем на праздник.
За последние месяцы этот день стал одним из самых счастливых — мы продолжали болтать, шутить, весело смеяться, и даже поддавшись радужному настроению, что царило в доме, выбежали на улицу и принялись кидаться снежками, превратив это в настоящую зимнюю баталию. Демоны не стеснялись активно помогать себе магией, отправляя в меня сразу чуть ли не с десяток снежков. Я веселилась, легко возвращая их отправителям. Теперь и Маорелий лично убедился, как легко я могу перехватывать контроль над заклинаниями, особенно такими мелкими, и посылать их потом на свое усмотрение. Довольно быстро мы разбились на две команды — мы с Кеором отчаянно сражались с командой двух высших, а Тина, укутавшись в большой пуховой платок, стояла на крыльце и искренне хохотала, наблюдая за нашим сражением. Думаю, когда мы наконец угомонились, переворошенные сугробы вздохнули с облегчением. Запыхавшиеся, смеющиеся, с раскрасневшимися щеками мы ввалились обратно в дом, где на кухонном столе нас уже ждало горячее вино со специями и сушеными фруктами, а также еще теплые пирожки с ягодой. Обнимая замерзшими руками стакан с согревающим напитком от которого поднимался ароматный пар, я думала, как же можно начать терять вкус жизни, если он постоянно разный? Если он прячется в таких вот мелочах? Улыбнулась своим мыслям. Порой мне казалось, что еще чуть-чуть, и я пойму демонов окончательно, но уже в следующий момент становилось ясно, что совершенно не имею представления о том, что творится в их головах. Могла ли я раньше представить трех высших столь самозабвенно играющих в снежки? Не думаю. Но я безмерно благодарна Высшему за такие чудесные моменты в сокровищнице моих воспоминаний.
— Будешь пить или греться? — легко толкнул меня локтем в бок Рейшар.
— Тебе-то что? — улыбнулась в ответ.
— Вот пытаюсь понять, оставлять тебе горячего вина или не переводить продукт? — с напускной задумчивостью протянул он, — Руки ведь можно и о чай согреть, — и хитро подмигнул.
— Да ну тебя, — отмахнулась от него, делая глоток и чувствуя, как теплый напиток согревает меня изнутри.
Придвигаюсь чуть ближе к Кеору, который сидит по другую сторону от меня, ловлю его счастливый взгляд и улыбаюсь. Я так счастлива. Это не то счастье, о котором когда-то читала в книгах, когда хочется кричать, танцевать, рассказать всем и каждому о нем. Нет, это совершенно другое, маленькое, такое тихое счастье, пушистым котенком свернувшееся у меня на сердце и мурлыкающее свою счастливую кошачью песнь. Оно согревает изнутри не хуже горячего вина. И мне безумно хочется обнять весь мир…и одного высшего. Щеки горят огнем от мороза, вина и собственных мыслей. Прислоняюсь головой к его плечу, пряча хитрую улыбку в уголках губ. Ловлю не себе взгляд Маорелия, который заговорщицки подмигивает мне и салютует бокалом. Что бы ни случилось завтра, сегодня я счастлива, и именно это воспоминание я унесу с собой из этого места, ставшего мне домом.
Я стояла у зеркала, продолжая гипнотизировать собственное отражение и не узнавала девушку в нем. Спокойная, статная, с прямой спиной и высоко поднятой головой, в безумно красивом темно-фиолетовом платье с украшениями в тон, обутая в черные лаковые туфли, чьи носы иногда показывались при ходьбе из-под длинной юбки. Волосы солнечно-медового цвета собраны в высокую прическу, из которой лишь несколько локонов игриво спускаются на чуть оголенные плечи, а лицо скрывает небольшая ажурная черная маска, украшенная маленькими перышками и блестками, которая еще больше притягивает внимание к насыщенно-фиалковым глазам. Лишь легкое, едва заметное дрожание пальцев выдает тот ураган страстей, что кипит внутри. Но медлить больше нельзя. Тяжелый вздох, прощальный взгляд бегло облетает ставшую любимой спальню, и я решительно выхожу из комнаты. Все уже собрались внизу и ждут меня. Тина стоит с припухшими от слез глазами и шмыгающим носом, сжимая в руках большой синий платок. А сбоку от нее выстроились трое высших — красивых, сильных, властных, и таких родных. Мне хватает нескольких мгновений, чтобы рассмотреть их. Я отмечаю и синий сюртук с белой маской у Маорелия, и красный камзол, черные штаны и маску в цвет у Рейшара, и Кеора в черно-серебристом костюме с маской цвета расплавленого серебра. Улыбаюсь им, но только улыбка моя выходит довольно напряженной.
