Взлететь? Почему бы нет? Пусть полет вниз и не мог продлиться больше пары-тройки секунд, он все равно подарил бы ощущение свободы.
– Здесь красиво, – заметил демон, тоже выбравшийся на балкон.
– Утром ты был другого мнения, – напомнил я.
– Утром… Дурное самочувствие отвращает от любых удовольствий.
– Но теперь тебе стало лучше, я надеюсь?
Лус внимательно прислушалась к своим ощущениям:
– Мутить перестало, и на том спасибо. Угораздило же получить в распоряжение тело, не способное ни к чему!
– Мы уже говорили об этом. Все в твоих руках: научи, она будет послушной ученицей.
– Слишком послушной, – вздохнул демон. – И потом… Я не собираюсь здесь долго задерживаться.
– Тебе же вроде некуда возвращаться?
– Неважно. Оставаться и решать, на чьей стороне выступить, я не хочу.
– Разве ты до сих пор не решил?
Лус повернула голову, устремляя взгляд на город:
– Все слишком сильно перепуталось. Беглецов из империи надо спасти от гибели, но изо всех, кто мне встретился, спасения заслуживали как раз те, кто следовал зову долга и сам знал, что делать. А остальные… Возможно, не стоит тянуть их обратно силой. Они ведь никогда уже не будут настоящими подданными, любящими или ненавидящими своего императора. Никто не знает, о чем думают «выдохи» после пробуждения. Понятно только одно: в жизни для них не остается ничего увлекательного.
– Ты тоже жаловался на скуку.
– Да. Но она хотя бы всегда была разной. То омерзительной, то почти приятной, то мучительной, то приносящей успокоение. А по возвращении стала бы просто… скукой.
– Но ты все равно бы вернулся?
Лус грустно посмотрела на меня тускло-алыми глазами.
– Стыдно признаваться, но… Я скучаю. И знаешь, по чему особенно?
– Даже не представляю.
– По чудесам, – выдохнул демон. – По вещам, которые происходят сами по себе, своевольно и неожиданно. Здесь все иначе: есть причина, есть следствие, никаких случайностей.
Пожалуй. И попытки синих мантий заполучить в свои руки чистое могущество демонов не увеличат количество чудес. Скорее наоборот, все способности будут отмеряться строго по порциям, приниматься по расписанию, применяться по приказу. Есть ли выход из этого тупика?
Позволить Цепи одушевления отловить всех демонов и превратить мир в унылую последовательность одних и тех же причин и следствий? Уничтожить ловцов и получить вместо шанса для каждого исполнить заветное желание тиранию со стороны всемогущих пришельцев? А ведь еще совсем недавно в нашем мире сохранялось хоть шаткое, но равновесие. Пару веков назад люди и вовсе не знали о грядущих бедах, глядя в ночное небо и мечтая поймать синюю звезду.
Но больше так продолжаться не будет. И та и другая сторона слишком сильно окрепли, поумнели, перестали действовать наугад. Рано или поздно столкновение произойдет. Кто тогда выйдет победителем?
– Немногие согласятся вернуться. Наверное, чудеса родины померкли перед возможностью стать могущественным и бессмертным. Стать почти богом.
– Да, богом, – хмыкнул демон. – И одному из нас это точно удалось, по крайней мере, в том мире. Правда, и здесь, если верить твоим словам, ему подвластно многое.
– Он сам считает иначе. И ищет дорогу назад.
– Думаешь, он сказал тебе правду?
– Думаешь, у него были причины лгать?
Мы посмотрели друг другу в глаза и снова повернулись лицами к городу.
– Доброго вечера, соседи! – донесся вдруг голос откуда-то слева.
На балконе рядом с нашим, отделенным только ажурной загородкой, любовались закатом двое. Молодой, даже очень молодой человек в рубашке, расстегнутой чуть ли не до живота, коротких, до колена, штанах, босой, растрепанный, как воробей, купающийся в первой весенней луже, упирался руками в балконную решетку, почти вися над улицей, и явно наслаждался тем, что делал. Второй – старик, вид которого не удалось бы описать даже словом «дряхлый», сидел на лавочке, прислонившись к стене дома, и, казалось, спал как убитый. Нет, все-таки как умерший. Впрочем, при звуках голоса своего спутника он встрепенулся и начал оглядываться, правда, совсем в другие стороны, чем следовало.
– Соседи? – продребезжал он. – Где соседи?
– Дядя, сиди где сидишь. Потом поздороваешься, – покровительственно разрешил молодой, а сам подобрался ближе к нашему балкону и уставился на Лус, восхищенно щуря глаза.
– Откуда берутся такие красотки? – наконец спросил он, вдоволь насмотревшись.
– Из далеких краев. Отсюда не видно, – огрызнулся демон, впрочем, в исполнении девического голоса этот не слишком вежливый ответ прозвучал почти игриво.
– А мне кажется, я все-таки видел. Вас. Однажды, – продолжил настаивать юноша.
Его поведение было естественным для молодого парня, заметившего поблизости привлекательную девушку, но по понятным причинам мне совершенно не нравилось.
– Моя супруга нечасто бывает в обществе.
– Ваша супруга? – похоже, всерьез удивился незнакомец и провел пятерней по темным волосам, убирая их со лба. – О, тогда прошу простить мою дерзость! И все же ваше лицо, эрте, кажется мне знакомым, уж не сердитесь. Может быть, мы встречались в детстве?
– Не припоминаю, – холодно ответила Лус, подошла ко мне, прикоснулась губами к моей щеке, изображая поцелуй, и прошептала: – Он одержимый.
– Идешь отдыхать?
– Да, дорогой. И ты долго не задерживайся: я скучаю.
Когда девушка скрылась за балконной дверью, настырный юноша многозначительно заметил:
– У вас красивая жена.
– Я знаю.
– Должно быть, у нее не было отбоя от женихов?
Ему определенно требовалось что-то узнать о прошлом Лус. Вот только как человека или как пристанища для демона? В любом случае, чувствовалось, что незнакомец готов идти напролом, если потребуется, а значит, стоило выстроить для него коридор, способный привести на поле сражения, удобное прежде всего мне самому.
– Хотите узнать, почему она выбрала именно меня?
– Не откажусь, – нахально улыбнулся юноша.
– Потому что я был готов исполнять ее желания.
Он понял, что слово «ее» было выделено голосом не просто так, и попробовал уточнить:
– Разве таковы не все влюбленные мужчины?
Когда-то раньше я тоже думал иначе. Давным-давно. Но встреча с прибоженной, хотевшей стать только женщиной и никем другим, многому меня научила.
– А о чем думаете вы, глядя на любимую женщину?
– Ни о чем, – простодушно ответил незнакомец. – Боги миловали. Не влюблялся еще.
Ну да, конечно. Боги. Не Бож, не Боженка, а сухое и чуть презрительное «боги». Что, этот демон настолько обнаглел, что не считает необходимым скрывать свое происхождение? Если так, последняя битва точно не за горами. Не может же он думать, что супруга посвятила меня во все свои тайны? Я ведь не недокровка, в случае чего способен пойти наперекор чувствам.
