Пока шли Лисы и тощие Псы. Один в голову и готов. От такой стрельбы даже азарт появился. Захотелось начать вести счет, чтобы потом хвастать. Круто же перебить двести, триста или целую тысячу тварей, а потом рассказывать о взятом достижении.
Тридцать патронов закончились и меня сменил Рома. Ему пришлось хуже. Пошли Псы побольше, а Лис совсем не стало.
Пока он стрелял, мой слух почти восстановился. Я уже мог разобрать Ромкин мат. Он увидел идущего на него вдалеке Медведя.
– У‑ы‑и‑и‑и!.. У‑ы‑и‑и‑и!.. У‑ы‑и‑и‑и!.. – разразилось по тоннелю оглушающее визжание очередного Вепря, добравшегося до бойницы.
У нас же ситуация ухудшилась.
Ромка отстрелялся, я его сменил. Взору предстали серьезные Псы. Тощих уже не было видно. А еще шел все тот же Медведь. Нас разделяло метров сто, а его тяжелый рык уже ощущался внутри мелкой дрожью, заставляющей коленки подгибаться. Это говорило о том, что он нацелился именно на нашу бойницу. Звуковой импульс целенаправленно шел сюда.
Как я только что убедился, по такому же принципу строилась атака Вепря. Сейчас, когда эта свинья орала на весь тоннель, слышать ее было противно, но терпимо. Не ощущалось ни судороги, ни особого звона в ушах, ни ужаса со страхом. Однако, когда Вепрь нацелился именно на меня, этот визг был оглушающим, пробирающим до нутра.
Один точный в верхнюю часть головы или два в морду. Только так можно было прибить крупного Пса. На пятой убитой твари в шлеме раздался крик Рогозина:
– Всем покинуть тоннель! Повторяю, сейчас же всем покинуть тоннель!
Ромка не дал мне больше выстрелить. Думая, что я все еще оглохший, он схватил меня за броник и потянул к выходу.
Пока мы бежали, в голову лезли глупые мысли. Вот реально, а как бы в моем мире поступили, случись подобная Большая волна? С тварями же не справиться ни ковровыми бомбардировками, ни ядерными взрывами. У них нереальная регенерация. Твари могут отращивать себе даже потерянные конечности что уж говорить о радиации.
Выходов из тоннеля было два. У нашего всех встречал и пересчитывал лично капитан. Я было взволновался, не увидев Эмили и Еву. Оказалось, обе бежали за нами.
– Всем восполнить боекомплекты и быть готовыми к бою, – дал указание Рогозин, когда все выбрались из тоннеля, а двери в него задраили. Учитывая его относительное спокойствие, можно было сделать вывод – все выбрались без происшествий.
Капитан оставил с нами прапорщика спецназа, а сам поднялся в операторскую одной из башен.
– Пополняйте магазины и отдыхайте. В ближайший час ничего не случится, – более определенно разъясняет прапорщик и, поставив для себя в ряд три ящика с патронами, на них сел.
Прапорщик самый старший из своих. При черноте на лицах сложно судить о возрасте, но вряд ли ему меньше сорока. Пусть он не особо высокий, но коренастый, с толстенной бычьей шеей и здоровенными кулаками. Что называется – истинный боец.
Спецназовцы принялись пополнять запасы рожков и рассаживаться в коридоре. Тут места хватало, считай, на междупутье собрались. Рядом с двух сторон находились входы в круговой тоннель, лестницы на башни, начинался проход в расположение.
Мы восполнили запасы боеприпасов, усадили девушек на ящики, а сами сели прямо на пол. Я бы конечно предпочел пройти в расположение. Там и кровати уже стояли собранные. Но армия дело такое, пока команды не поступило, самовольничать не положено.
В двери, ведущие в тоннель, забарабанили твари. А в следующую минуту где‑то в отдалении раздался мощный взрыв и нас затрясло.
– Это Рогозин шороху наводит. Вокруг холма уложены тонны взрывчатки. Сейчас понемногу будет долбить. Так что затянется минимум на час, – снова разъясняет прапорщик.
– А чего мы выскочили из тоннеля? Из‑за этих, что ли? – обращаясь к прапорщику, кивнул на нас длинный.
– Да нет, из‑за Сидовкина. Его опять от свиньи скрючило. И тут в его дырку Псины полезли. Я сказал Рогозину, что сейчас зачистим, а он нет и все. Дал команду всем на выход.
– Ну если Сидовкин, тогда ладно.
Длинный уже восполнил запасы рожков, хотел идти к усевшемуся в отдалении квадратообразному другу, но видимо слишком в заднице свербело.
– Глебыч, что так сидеть, разреши размяться. Я с этими не закончил, – снова кивнул он на нас. – Может дуэль проведем на кулачках, а?
– Даннил, мозги не еб*, а. Закончим, хоть головы друг другу проламывайте. На спецоперациях никаких драк. А если Рогозин узнает, он либо тебя вы*бет и высушит, либо под трибунал отдаст. Ну сколько раз одно и то же повторять можно?!
Длинный с сожалением вздыхает, уже хотел уйти, но все‑таки решает остаться. Он садится на пол напротив наших девушек и расплывается в хищной улыбке.
– Еб*ть‑копать, смотрите, Д’Артаньяны собрались. Красоток посадили на ящички, а сами сели рядышком, охраняют курочек.
– Кузнецов, опять? – обращается прапорщик к длинному с таким видом, что типа сейчас вломит. Именно теперь, когда он сидит со своими и без Рогозина, он смотрится не просто, как один из командиров, а как истинный вожак небольшой стаи, не терпящий препирательств. Не удивлюсь, что время от времени он вступает с ними в дуэлях на кулачках и тем отстаивает право старшего.
– Молчу. Я так, просто. К слову пришлось.
Эмили и особенно Еву подмывает что‑то ответить. Но обе предпочитают промолчать. Они достают смартфоны и включают игрушки. Длинному хочется внимания. Не удосужившись получить его от девушек, он переключается на меня. Улыбнулся, подмигнул, а после убрал улыбку и провел большим пальцем по горлу, чем вызвал смешки у своих.
Я демонстративно усмехнулся и, оттопырив безымянный палец, его почесал, чем вызвал еще больший смех среди спецназовцев. К счастью, наш конфликт их веселил, никто больше в него не пытался вмешиваться. Ну или пока не вмешивался.
Не будь прапорщика, после такой подколки длинный бы не сдержался. А так он на него взглянул, тем показывая, что, если бы не он, мне прямо сейчас наступил трындец и наконец сделал милость, пересел к своему квадратообразному другу.
– Нахрена ты его провоцируешь? – наклонившись ко мне, тихо спросил Рома.
Хороший вопрос. Вся эта ситуация с длинным меня вымораживала все больше и больше. Вместо того чтобы сосредоточиться на основной цели я был вынужден отвлекаться на несущественное.
– Ты разве не понял? Бояться и надеяться, что отстанут – не выход. Даже если мы были одни, он и дальше к нам бы цеплялся. Но с нами Эмили и Ева. Он от нас не отстанет. Будет постоянно лезть, показывая девчонкам, что мы лохи, а он красавчик. Это такой человек. Животное. Ему обязательно нужно сломать, втоптать нас в плинтус, чтобы доказать себе, другим, что он из себя что‑то представляет. Он по‑другому не может. Так что не надейся, лучше готовься к войне.
Глава 19
Прошло часа два, прежде чем появился капитан Рогозин. По неторопливым шагам, спускающимся по металлической винтовой лестнице уже было понятно, на сегодня ничего не предвидится. Да и время приближалось к 9 вечера. На улице начинало темнеть.
– Волна прошла. Всем отдыхать до завтра, – произнес он с некой даже потерянностью.
– А если сейчас выйдем? – спросил прапорщик. – Часть стаи по‑любому вернется.
– Нет смысла. Или датчики дали ошибку, или я не знаю. В волне не было Бигов. Черт их знает куда делись. Всем отдыхать. Завтра подъем за час до рассвета. Нужно выбить тварей из тоннеля и установить огневые точки. Чтобы уже к обеду их начали подключать к автоматике. Как только инженеры закончат, доты перейдут на автономный режим. Наша миссия завершится.
В расположении гражданские успели занять себе места. Кто спал, кто коротал время со смартфонами или за разговорами. Вместе с ними отдыхали шестеро стрелков. Завтра они должны были сменить тех, кто сейчас дежурил на орудиях, установленных в башнях.
Спецназовцы разобрали для себя места получше, оставив для нас самый конец, где размещалась дверь в помещение с умывальниками и сортирами. Учитывая ограниченную площадь, там их было совсем немного, всего по два.
