Она атаковала внезапно. В Ильсора полетели огромные призрачные змеи с хищно раззявленными пастями, хотя противники только что еще двигались по кругу, словно рисуя замысловатые фигуры танца.
— Жалко! — василиск поймал за горло огромных питонов и сильно сжал. Они растворились в воздухе легким туманом, который плавно откатился к моему подолу.
— Правда? — в голосе женщины было столько веселья, что мне стало жутко.
— Правда. Ты рассчитываешь сладить с василиском змеями?..
— Нет, дорогой… — прошептала Дана, многозначительно улыбаясь. — Это я так, флиртую. Я собираюсь сладить с василиском уже проверенным оружием…
И она… она запела. Танцевала по залу, плавно изгибая тело в неслышной мелодии. Призрачные змеи вились вокруг, льнули к подолу, ластились к рукам, скользили по волосам…
Заклинательница.
Ильсор же стоял, замерев, и у меня складывалось такое ощущение, что это бездействие уже дается ему огромным, просто титаническим напряжением воли.
Она манила… подчиняла.
Василиск пока сопротивлялся.
Все закончилось внезапно. Под потолком вспыхнул синий кристалл, а в воздухе почти прогремел голос ректора.
— Торопишься, Дана! Как всегда торопишься!
Танец был прервал на полу-па…
Леди Милохор порывисто обернулась и злобно прищурилась.
Возле входной арки стояли два лиса. Белый и черный. В боевых ипостасях.
И если в руках Алинро светились уже знакомые хрустальные клинки, то Черный Принц казался самым совершенным в своем роде оружием даже без стали в ладонях.
— М-да… неожиданно, — признала основательница. — Но вы все равно бессильны. По той же причине… не рискнете убить девчонку.
— Ну ты и наивная, — расхохотался лорд Хрон. — При чем тут убийство Невилики? Дана, как я смотрю, смерть на твои умственные способности повлияла крайне отрицательно! Ты и раньше не блистала умом, но сейчас…
— Что ты имеешь в виду?
— Знаешь, я, в отличие от тебя, не люблю болтать перед тем, как кого-то прикончить. Всегда считал такую практику редкостным идиотизмом… а потому… — хищная улыбка исказила заострившиеся черты ректора. — Я предпочитаю действовать!
Кристалл в вышине взорвался, осыпая чешую ящера осколками, а из него вырвалась тусклая туманная искра.
Меня затопил такой ужас, что на миг подумалось, что хрупкое физическое тело не выдержит и случится остановка сердца.
— Нет… — почти прохрипела основательница. — Нет…
— Да, дорогая, да, — ласково улыбнулся Черный Принц. — Часть твоей никчемной душонки, которую я все же сцапал при нашей последней встрече.
Даже я поняла, что произойдет.
Душа не может быть в двух разных местах. Вернее, может, если одну из частей заточить, изолировать. Но если две частички оказываются рядом… они стремятся вновь стать единым целым.
Дана Милохор пыталась преодолеть притяжение или хотя бы затянуть часть себя в мое тело, но не преуспела.
Миг… и часть чужой души меня покинула. Я упала на теплый камень арены и не могла даже пальцем пошевелить. Сил не было… ни-ка-ких. Я ощущала себя марионеткой, у которой срезали все нити, и теперь была лишь безвольной куклой, неподвижной вдали от рук хозяина. И могла только смотреть…
Основательница пришла в себя довольно быстро.
Хм-м-м-м… какая занятная тавтология. «Пришла в себя». Ведь по сути именно это и случилось в реальности.
Духу Даны Милохор потребовалось всего несколько секунд, чтобы вновь стать цельной и ощетиниться щитами и призрачными змеями.
— Эдан, неужели теперь, позволив мне соединиться с накопленными ранее силами, ты рассчитываешь меня победить?!
Ответил ей вовсе не ректор. Ильсор скинул с себя очарование заклинательницы и не торопясь вышел вперед, со вкусом разминая пальцы. Фигура духа окутывалась легким сиянием, которое с каждым мигом становилось все ярче… и можно было увидеть, что флер этой силы тянется к телу василиска на алтаре.
Неужели он может пользоваться частью той энергии?
— Дана, неужели тут, в двух шагах от энергетического сердца Академии Триединства, которым являюсь я, ты рассчитываешь уцелеть?
— Было бы неплохо, — честно признала основательница и коварно осведомилась: — Кстати, Ильс, а как ты относишься к тому, что уже несколько столетий твое тело используют как источник энергии, а тебя самого сделали ящерицей на побегушках? Это ни в коей мере не шпилька, мне и правда интересно.
— А мне вот вовсе не интересно тебе это рассказывать! — процедил господин Дершворт, зло сощурив желтые глаза.
Надо признать, в этот момент я рассчитывала на эпическую битву в стиле той, что была в парке.
Но… все случилось как-то очень быстро и просто.
Видимо, Ильсора Дершворта крайне выбесило все, что произошло недавно, потому что он просто снес призрака ударной волной энергии, размазав по ступеням амфитеатра тонким слоем тумана.
Стремительно шагая по камням, призрак одним движением скатал противницу в компактный шарик и швырнул в сторону Алина. Лис метнул в основательницу один из хрустальных кинжалов. Белая сфера дернулась, словно корчась от боли, и метнулась в сторону… тотчас угодив в уже знакомую звездную сеть, сотворенную Эданом Хроном.
— Попалась, — удовлетворенно кивнул чернохвостый кицунэ. — Эх, люблю, когда все идет по плану!
Ректор спустился на несколько ступеней и ухватил маленький искристый шарик, который бился в сетке. Подкинул его, снова поймал и ласково сообщил:
— А теперь мы употребим тебя на доброе дело и исправим если не все, то хотя бы часть того, что ты натворила, дорогая.
Сфера, судя по судорожным вспышкам, все понимала и употребляться куда-либо категорически не хотела.
— Она, кажется, против, — хмыкнул лис и рванул вниз к лежащей на камнях мне. Подбежал, рухнул на колени и, приподняв мою голову, встревоженно заглянул в глаза. — Невиличка, ты как?
— Жить буду, — слабо улыбнулась в ответ. — Может быть, даже долго и счастливо.
— Обязательно долго и счастливо, — Алинро погладил меня по щеке и осторожно помог сесть, обнимая за плечи.
Мы наблюдали за тем, как Эдан Хрон, небрежно помахивая связанной основательницей как авоськой, подходит к Ильсу и искренне улыбается.
— Ну что, друг мой! Этап «наши победили» подошел к концу… а за ним следует не менее замечательный этап — «наших наградили»!
— Если честно, меня всегда настораживали выдаваемые тобой бонусы, черный, — хмыкнул Ильсор, на лице которого было странное выражение. То ли печаль, то ли неверие…
