– Если ты сделаешь это, есть то, чего ты не сможешь сделать. Один из этих быков пасется по одну сторону Минидд-Банног, а другой – по другую, и ни одного из них тебе не удастся перевести, ведь это Нинниау и Пейбиау, которых Господь обратил в быков за их грехи…
– Карбид!
Даже не пошевелился. Очередной отрывок закончился, начались комментарии, но они, похоже, интересовали Германа даже больше самих легенд.
– Нинниау правил королевством Гвент в начале VII века. Его брат Пейбиау Прокаженный в те же годы был королем соседнего Эргинга. Они упоминаются в генеалогиях как предки ряда королей и святых Уэльса. Сохранилась легенда о том, как Пейбиау по ложному обвинению велел утопить свою дочь Эурддил…
– Карбид!
– А?! – опомнившийся Герман выключил передачу. Дремлющий под креслом Агава недовольно заворчал. – Давно вернулся?
– Только что.
– Как все прошло?
Енот, не желая отставать от коменданта, вопросительно хрюкнул. Но глаза не открыл.
– Нормально, – проворчал Ясень. – Машину нашли и снова поломали. Водитель через час придет сюда.
– Будешь стирать ему память?
– Так положено.
– Я не против. – Карбид взял с соседнего кресла шестой том «Большой советской энциклопедии» и раскрыл в заложенном месте.
– Нужна санкция на включение Ручного Привода.
– Без проблем.
Виктор помялся, косясь на неуместного Агаву, но все-таки сообщил:
– Сегодня утром я был у Черепаныча.
– Осваиваешься?
– Ага.
– Дело правильное, – одобрил Карбид, не отрываясь от книги. – Скоро тебе здесь рулить.
– Знаю.
– Да я так, просто напомнил.
Герман давал понять, что, раз доклад окончен, тема для разговора исчерпана и Ясень может быть свободен. Однако Виктора подобное завершение категорически не устраивало. Он был полон решимости получить объяснения.
– Я узнал, что несколько дней назад ты санкционировал холостое включение Ручного Привода.
– Плановое мероприятие. В журнале должна стоять отметка.
– Она есть, – подтвердил Ясень.
– Значит, накладывать на Черепаныча взыскание мы не будем.
– Я обратил внимание, что запуск был проведен в мое отсутствие.
– Как вспомнили, так и запустили.
– Мне было бы интересно посмотреть.
– Насмотришься еще.
Карбид недоговаривал, причем – откровенно недоговаривал. То ли дразнил, то ли издевался. «Смотри, я тебе вру! Возмутись! Задай вопрос!»
«Нет! – остановил себя Виктор. – Устраивать скандал незачем. Сейчас – незачем. Завтра ему придется рассказать правду».
Осталось потерпеть всего несколько часов, а после…
Ясень присел в соседнее кресло:
– Кстати, что у нас с Весниным?
– А что у нас с Весниным?
– Через несколько часов «искра» Андрея Веснина погибнет, а ты и не чешешься.
– Ты тоже не перетрудился.
– Я, по крайней мере, хоть что-то предпринял.
Герман понял, что спокойно почитать ему не позволят, закрыл энциклопедию и вздохнул:
– Откуда ты знаешь, что я не чешусь? Сегодня утром, например, у меня зудело между пальцами ног.
– Господин комендант, я хочу знать, почему вы не проводите никаких оперативных мероприятий по поиску «наездника»? – Официально-холодным тоном заявил Ясень. – Время на исходе, и я буду вынужден доложить…
Агава на удивление громко зевнул, перебив подбирающуюся к самой высокой ноте речь Виктора.
Герман снова вздохнул и поинтересовался:
– Ну, что тебе неймется, а? Что тебе мешает спокойно жить?
Ясень даже опешил от такой наглости.
– Ты…
– Я, – подтвердил Карбид. – Уже столько лет я, что самому тошно. Ты это ты, а я – это я. Выдалась свободная минутка, дай, думаю, послушаю старинные истории, освежу, так сказать, в памяти, или почитаю для общего развития, чтобы было о чем с приличными людьми беседовать, а ты врываешься, кричишь… – Герман махнул рукой. – Чего молчишь? Хочешь «наездника» ловить? Иди лови. Он как раз на лавочке греется.
– На какой лавочке? – недоуменно осведомился Виктор.
– Оторви задницу от кресла и посмотри.
Карбид лизнул палец и перевернул страницу. У его ног зашуршало. Ясень подошел к окну и громко выругался. От удивления. Ибо метрах в пятидесяти от Подстанции, на лавочке, как и обещал Герман, развалился тщедушный юноша.
– Полагаю, ты его узнал?
Веснин сидел, закинув ногу на ногу и, не отрываясь, смотрел на Подстанцию. Живое подтверждение его, Виктора, непрофессионализма.
– Давно он здесь? – угрюмо спросил Ясень.
– Минут тридцать.
– Почему ты его не взял?
– Делать мне больше нечего, только по больничным паркам носиться, – сварливо ответил Герман, перелистывая очередную страницу. – Соберется с духом, сам заявится.
Енот высунулся из-под кресла и лукаво посмотрел на Ясеня. Виктор почувствовал себя дураком.
Солнце мягко печет голову, но легкий ветерок тут же разгоняет тепло, оставляя тело в гармоничном умиротворении. Где-то на краю восприятия – чужие голоса. Шелестят негромким фоном, обозначая окружающую жизнь.
Покой.
Все, что задумано, сделано. Теперь можно просто сидеть, наслаждаться замечательным днем и прощаться. С солнцем, с ветром, с голосами.
Со всем миром.
Прощаться на этот раз навсегда.
Веснин закрыл глаза.
Как же хорошо здесь. В детстве. На Родине. В Колыбели. В месте, где есть завтра, а не только бесконечное сейчас. В месте, где познание еще не сменилось пресыщенностью, быть сильным дано не каждому, а значит, сила чего-то стоит.
Тот, кто заблудился в будущем, всегда ищет утешение в прошлом.
Но еще лучше – оказаться на Земле, обладая мощью полностью раскрывшейся «искры». Какие возможности открывает полученная после смерти сила! Сколько можно сделать! На какие вершины взобраться! Ни одному честолюбцу, ни одному сластолюбцу даже и не снилось то, на что теперь способен Сергей. Открыты все дороги! Доступны все желания. А цена – одна-единственная «искра», которая вьется сейчас в Отстойнике Ручного Привода, с ужасом отсчитывая секунды.
– Я правильно сделал, что вернулся в тело сына, – прошептал Веснин. – В противном случае я бы ни за что не отказался. Не смог бы отказаться.
Он поднялся со скамьи, машинально отряхнул брюки и спокойно направился к Подстанции.
– Это и есть Ручной Привод? – спросил Веснин, жадно разглядывая мудреную конструкцию.
– В точности так, – подтвердил Черепаныч. – Нравится?
– О нем легенды слагают, – улыбнулся Сергей. – Как скажу что видел – расспросами замучают.
Они сидели за столом в «жилом» уголке механика и ждали, когда Черепаныч настроит свое хозяйство. Ручной Привод задумчиво пыхтел и важно бурчал некоторыми местами, неспешно подбираясь к рабочему состоянию. Паузу коротали за разговорами.
