– Что же, следуй, – весело разрешил Ивар.
– Благодарю тебя, мой джарл! – Хильда заплакала от радости и, вскочив на ноги, пошла за нами, отставая на положенные два шага.
Мы услышали, как в палатке рычит курия и поспешили на звук.
Это был большой курия с коричневатым мехом и сверкающими глазами, в его ушах раскачивались здоровенные серьги. Правой рукой он тащил за собой девушку Тири. Ивар поманил меня назад. На пути курии стоял мужчина в тунике из белой шерсти. Горло его пересекал черный ошейник. В руках он держал поднятый топор. Курия зарычал, но человек, Тарск, невольник Раздвоенной Бороды, когда-то носивший имя Вульфстана из Кассау, даже не пошевелился. Не один раз я видел сегодня, как сражается Тарск. Он стоял совсем неподалеку от меня в шеренге. Его топор, как и туника, были покрыты свежей кровью.
Курия отбросил девушку в сторону. Глаза Тири наполнились ужасом, она тихонько плакала.
Зверь метнулся в сторону, и в следующий миг в его руке оказался огромный курийский топор.
Вульфстан не стал наносить удара. Он ждал. Курия оскалился. Теперь он крепко держал топор двумя руками и глухо рычал.
Тири лежала на боку, прижав ладони к земле. Она наблюдала, как двое животных, курия и человек, страшный Вульфстан из Кассау с окровавленным топором, сражаются за то, чтобы обладать ею. Схватка была быстрой и короткой. Ивар остался доволен.
– Ты хорошо сражался, – сказал он молодому человеку. – Ты хорошо сражался сегодня утром и сейчас. Теперь ты свободен.
У ног недавнего невольника лежал труп курии. Он переступил через него.
– Вульфстан! – крикнула Тири. Она вскочила на ноги и подбежала к нему, спрятав голову у юноши на груди. – Я люблю тебя! – рыдала она. – Я люблю тебя!
– Девка – твоя! – расхохотался Ивар Раздвоенная Борода.
– Я люблю тебя, – продолжала рыдать Тири.
– На колени, – приказал Вульфстан.
Удивленная Тири повиновалась.
– Теперь ты моя.
– Но ты ведь меня освободишь, Вульфстан! – воскликнула она.
Вульфстан поднял голову и длинно, пронзительно засвистел – так курии подзывают слинов. Вероятно, один из этих злобных зверей находился неподалеку, потому что появился немедленно. Вульфстан схватил Тири за руку и швырнул в сторону животного.
– Отведи ее в загон, – приказал он слину.
– Вульфстан! – закричала Тири. В тот же миг слин прыгнул на нее и щелкнул зубами в нескольких дюймах от ее обнаженной ноги. Его глаза сверкали. – Вульфстан! – молила Тири, в страхе отступая перед слином. – Не надо, Вульфстан!
– Если ты по-прежнему будешь вызывать у меня желание, – холодно бросил он, – я заберу тебя из загона вместе с другими рабынями, на которых смогу претендовать как на часть добычи.
– Вульфстан! – отчаянно рыдала Тири, однако слин снова щелкнул зубами.
Тири повернулась и, рыдая, бросилась к загону, слин преследовал ее по пятам.
Мы рассмеялись. Ни Ивар, ни я не сомневались, что Вульфстан, поразмыслив, обязательно заберет из загона хорошенькую Тири, стройную и веселую. Впрочем, ему наверняка достанутся и другие рабыни. Когда-то гордая девушка из Кассау отказалась стать его женой, она считала его недостойным претендентом на свою руку. Теперь он позаботится о том, чтобы она служила ему безоглядно, как и положено рабыне, его собственности, с которой он может поступить так, как ему заблагорассудится. Мы продолжали весело смеяться. Тири будет хорошей рабыней для такого хозяина, как Вульфстан, когда-то жителя Кассау, а теперь свободного воина Торвальдсленда. Мы смотрели ей вслед. Сердито и беспомощно она бежала к загону, преследуемая свирепым слином. Ивар Раздвоенная Борода, Тэрл Рыжий и Вульфстан из Торвальдсленда пробирались в сторону сгоревших, разграбленных палаток Торгарда из Скагнара. За Иваром шагала Хильда. В долине все еще горело около тысячи костров. Тут и там мы видели насаженные на жерди головы курий. Мы переступали через сломанные топоры, разрубленные палаточные шесты и обрывки кожи, оставшиеся от убежищ курий, прошли мимо нескольких человек, столпившихся вокруг бочонка с элем. Небо постепенно затягивали тучи, справа, в двухстах ярдах от нас, подал сигнал какой-то корабль. Мы заметили группу людей, поймавших курию. Они засунули ему в пасть большой кусок дерева и привязали кожаным ремнем. Левая сторона морды зверя была покрыта кровью. Лапы ему связали впереди, а на ноги надели ножные кандалы. Люди окружили курию и подталкивали его древками своих копий так, что он отлетал от одного к другому.
– Вниз! Катись! – приказал один из воинов.
Курию заставили опуститься на колени, а затем на живот. Мимо пробежала девушка, которую подгонял черно-коричневый слин. Земля во многих местах стала мягкой от крови, и я несколько раз поскользнулся. Мы пробирались между телами, в основном это были погибшие курии, нам удалось захватить их врасплох. Справа я заметил, как пять человек расположились возле костра и поджаривают лапу курии. Запах был одновременно тяжелым и сладковатым, похожим на запах крови. Вдали виднелся Торвальдсберг. Хрольф с Востока, бородатый великан, попросивший разрешения присоединиться к нам, стоял, опираясь на свое копье, и мрачно разглядывал поле боя. Неподалеку установили раму из деревянных шестов. К ней за ноги подвесили тела пяти курий. Двоих собирались насадить на вертел; двое других висели нетронутыми в стороне. Из горла пятого вытекала в подставленный шлем кровь.
– Ивар Раздвоенная Борода! – позвал воин, державший шлем.
Он протянул Ивару шлем, и тот сотворил над ним знак Тора. Затем сделал глоток и протянул шлем мне. Я вылил немного крови на красноватую грязную землю.
– Та-Сардар-Гор, – сказал я, – Царствующим Жрецам Гора.
Я посмотрел на кровь и не увидел ничего особенного – всего лишь кровь курии. И тогда я сделал глоток.
– Пусть ярость курий поселится в ваших сердцах! – воскликнул воин.
А затем, забрав у меня шлем и откинув голову, осушил сосуд. Кровь стекала из уголков его рта на меховой воротник плаща. Воины, стоявшие вокруг нас, радостно вопили.
– Пошли, – сказал нам Ивар.
– Смотрите, – позвал нас какой-то человек.
Большим ножом он пытался срезать кольцо из красноватого сплава с руки погибшего курии. Но у него ничего не получалось. Тогда северянин отрубил руку курии топором и поднял окровавленное кольцо, которое было единственным украшением этого зверя.
– Высший чин, – сказал Ивар.
– Да, – согласился воин.
У него за спиной стояла обнаженная рабыня, светлые волосы которой ниспадали до самой талии. Я понял, что она принадлежит этому воину.
– Мы победили! – сказал ей воин и показал кольцо.
Поверх железного ошейника на горле девушки был надет тяжелый курийский ремень с огромным кольцом. Воин заставил девушку просунуть руки в кольцо из красноватого сплава, которое снял с курии, а затем крепко привязал ее запястья к кольцу. После этого он вытащил из-за пояса длинную шелковистую веревку и, сложив ее пополам, пропустил через кольцо на шее девушки, оставив два свободных конца. Проделав все это, он швырнул ее навзничь на тело убитого курии, взял два свободных конца веревки и связал девушке руки над головой; после этого, согнув ей колени, он привязал один конец веревки к левой щиколотке, а другой – к правой. Это называется германский лук любви. Внимательно посмотрев на девушку, воин разрезал курийский ошейник своим громадным ножом и отбросил его в сторону. Теперь на ней остался только его ошейник. Девушка закрыла глаза и, лежа на теле курии, попыталась шевельнуться. Труп все еще был теплым.
