От зрелища, представшего перед ней, волосы на голове зашевелились.
С потолка свисал прикованный на цепи изможденный беловолосый человек. Он был скручен цепью по рукам и слегка качался в неестественной, изломанной позе. Девушка не сразу узнала Орингаста. А когда поняла, что это он, подбежала к большому камню, что лежал на полу прямо под телом, и закричала:
— Ори! Я нашла тебя!
Орингаст приоткрыл глаза и сказал, с трудом разлепив пересохший рот:
— Опять пришла? Проваливай!
Атрелла остолбенела от такого приема и еле удержалась, чтобы не заплакать. Баррг пробормотал:
— Его запутали. Он принял тебя за видение. Говори с ним! Только у тебя очень мало времени. Скоро затмение — Час Нэре. Сможешь сама его снять?
— Не знаю, — с сомнением произнесла девушка. — Если встать на эту тумбу, попробую распутать цепь…
— Это не тумба, это жертвенник, и лучше не подходи к нему, — посоветовал рыжий демон. — От него идет очень… точнее, к нему идет… в общем, он из меня силы тянет.
Орингаст молча слушал бормотание Атреллы, беседовавшей с одной ей доступным Барргом.
— А как же мне его снять?
— Чего не знаю, того не знаю, — развел невидимыми руками огненный собеседник. — Я так думаю, надо тебе бежать отсюда. И парня не спасешь, и сама погибнешь.
— Я не брошу его!
— Через считанные минуты здесь будет Безутешная со свитой, я умолкаю. Если ты решила составить этому жертвенному блюду компанию… то я-то тут при чем?
— Что значит, ты при чем? — Атрелла не поняла, с чего демон так разнервничался.
— Я обязан быть с тобой… — нехотя признался Баррг.
— Как это? — девушка даже оглянулась, пытаясь увидеть спутника.
— А вот так! Ты меня освободила при одном условии: что я буду твоим слугой.
— Я не помню, — жалобно произнесла девушка, — я не просила.
— Кому надо, помнит, — желчно сказал Баррг, — тебе не обязательно. А насчет того, что не просила, я уже говорил, нашлись добрые люди — попросили. В общем, так: если ты решила присоединиться к своему любимому, то мне он вовсе не любимый, и шагать в царство мертвых мне совсем не хочется. Особенно встречаться с Ажгаром…
— А кто это, Ажгар? — спросила Атрелла.
— Пучеглазая сволочь! — ответил сверху Орингаст. — Пожиратель душ.
— Ори! Это ты мне?
— Тебе, — откликнулся Орингаст, — если ты Ажгар.
— Я Атрелла, — сказала девушка, обходя алтарь по кругу и осматривая Орингаста. — Ты не узнал меня? А почему ты голый? Тут же холодно…
— Ты сама сказала, что мясо должно быть отбито и промариновано… наверное, в холоде оно лучше сохраняется, — сыронизировал пленник.
— Я ничего такого не говорила, Ори! Я — Атрелла! Ты что, не узнаешь меня??
— Пока не увижу твою грудь — не узнаю! Покажи еще раз!
— Ори, ты что, с ума сошел? — заплакала Атрелла. — Когда это я тебе грудь показывала?
— Прошлой ночью… уже забыла? Или притворяешься? — Орингаст не хотел верить. Он знал коварство Безутешной и ее прислуги.
— Я прошлой ночью летела на дирижабле в Продубин! — крикнула Атрелла. — Думала, что с тобой, а оказалось, это был какой-то синерожий шипящий дядька — Рэнд!..
Только тут до Орингаста дошло, что перед ним действительно Атрелла.
— Трелька! — прошептал он, глядя на нее затекшими от долгого висения вниз головой глазами.
— Я это, я, говорю же! Там наверху дядя Индрэ, и Варра, и еще дядьки — военные. Только их в храм не пускает! А меня пустило!
— Уходи отсюда! — заорал вдруг Орингаст. — Немедленно уходи!! Ты им и нужна! Не я, а ты! Уходи скорее, милая девочка!.. — он заплакал от ярости и обиды, что их так облапошили, его и Трельку.
— А я говорил тебе, — сказал Баррг. — Но уже поздно…
— Ори! Я не брошу тебя! Нужно только развязать цепь.
— О, Боже!.. — ревел Орингаст. — Прошу тебя, уходи!! Я не вынесу, если ты погибнешь!
Атрелла подошла к жертвеннику и протянула руки, чтобы опереться о него и залезть с ногами. Баррг взвизгнул: "Не трогай!" — и Ателла отдернула руки.
— Ну, что ж ты? — спросил кто-то за спиной у Атреллы женским голосом.
— Я ничего, — спрятала руки за спину девушка. — Я хотела его снять.
— Ты — ничего, это верно. Маленькое, любопытное ничего, — произнесла женщина, подходя ближе. — Не тобой подвешен — не тебе и снимать! Впрочем, висеть ему осталось минут десять.
— Отпустите его! Пожалуйста!
— "Пожалуйста" на хлеб не намажешь. Он тебе нужен — заплати и забирай.
От неожиданно простого решения Атрелла успокоилась и обрадовалась:
— А что вам нужно?
Женщина расхохоталась.
— Какой хороший день! Сегодня я победила наконец этого похотливого предателя, пускай ненадолго, но это моя победа! Мой праздник. Ты можешь предложить мне что-нибудь, равноценное твоей любви?
— Его я не отдам! — рассердилась Трелька. Она встала между жертвенником и женщиной: — Я его люблю, а он меня! Что вы можете сделать нам? Даже в вашем проклятом ледяном холоде я не перестану его любить! — тут она вспомнила старую сказку и добавила: — Нашей любви хватит, чтобы не только согреть друг друга, но и спалить все ваше царство!
Это прозвучало пафосно и по-детски, но женщина не улыбнулась. Ее лицо на миг исказила недовольная гримаска:
— Ну хорошо! Хорошо… давай сделаем иначе. Любовь… или трезвый расчет: что сильнее? Я расскажу тебе о твоей матери, а ты отречешься от своей любви к этому… в общем-то, чужому для тебя парню. Выбирай!
— Вы знаете о маме? — Атрелла на миг забыла, что минуту назад готова была порвать эту мерзкую женщину голыми руками.
Орингаст не вмешивался в разговор. Он в бешенстве пытался руками разломать звено цепи.
— Я — знаю… — женщина говорила иронично. — Я все знаю. Мне очень нравится твоя мать, девочка. Замечательная она. Очень умная, трезвомыслящая. А самое главное, она не оставила желания отомстить.
Орингаст, отчаявшись растянуть звено цепи, крикнул сверху:
— Не разговаривай с ней!
Но Атрелла, будто завороженная, слушала женщину, говорившую о матери. А та отмахнулась досадливо, словно от комара.
— Она все врет! — снова крикнул Ори. — Не верь ей!
— Мне совершенно невыгодно обманывать. Ну что, девочка, я могу простить тебе и Жаберина, и Юргеса, если ты решишь отдать этого глупца… Я расскажу, — голос ее стал вкрадчивым, — как найти маму. Через три минуты ты выйдешь из храма, а уже через… пару недель обнимешь ее.
Но Атрелла отвернулась от женщины. Она давно уже поняла, что это сама Нэре. Богиня!.. Торгуется как на базаре.
— Трелька… я и так мертв… почти, — Ори подтянулся на цепи, — но тебя она заморочит! Не верь ей!
