Леди насторожилась, веселость сползла с ее щек. В глазах проступило непонятное выражение.
- Нет-нет, - произнесла она уже не так заносчиво. - Только не с ним снова.
Я удивился:
- В чем дело, леди? То вы говорили, что лучше этого рыцаря нет на свете, то теперь отказываетесь провести с ним год в замке… Это же так романтично! Вдвоем, когда метель замела все дороги, вдвоем у камина…
Она задрожала, отчаянно помотала головой.
- Нет! Нет и нет! Ни за что!… Он… слишком хорош. А я не выношу святость в таком… объеме.
Мы с бароном переглянулись, тот медленно опустил веки, понимая, что и мы бы не вынесли, так что я поступил мудро, сразу убрав Тамплиера подальше, чтобы не портил наше войско. А то еще евангелия возьмут в руки вместо мечей и топоров.
Барон вздохнул:
- Понимаю, женщинам нужна некая порочность. Потому вам так и не хочется уходить от нас… особенно от сэра Ричарда. Но, возможно, сэр Ричард уважит вашу просьбу? Если это, конечно, просьба?
Она сжала челюсти, глаза метали молнии, девушка из тех, кого с детства приучали не просить, а требовать, но, наверное, мама все-таки рассказала, что, когда шкура львицы не помогает, надо одевать лисью, я с удовольствием смотрел, как губы красотки сложились в примирительную улыбку.
Ее грудь красиво приподнялась при вздохе, а голос прозвучал уже не требовательно, а почти умоляюще:
- Сэр Ричард… Мои родители - могущественные лорды. У отца две тысячи рыцарей, а еще есть у дяди и мужа сестры, все мы поддерживаем друг друга. Если вы доставите меня отцу, он будет вам крайне признателен! Мама будет счастлива. Все-таки я у них единственная дочь…
Я подумал, а чтоб было видно, что колеблюсь и никак не могу прийти к окончательному решению, сопел, двигал кожей на лбу, вздыхал, в затруднении оглядывался по сторонам, наконец, в раздражении махнул рукой.
- Ладно, уговорили! Даже не знаю, чего это я такой сегодня добрый.
- Вы отправите меня к отцу? - воскликнула она. - Отец щедро наградит вас!
Я сказал надменно:
- Как гроссграф я сам могу наградить кого угодно и куда угодно! Нет, вас я не отправлю к отцу…
Она охнула, прижала кулачки ко рту. Я подумал и тяжеловесно закончил:
- …но отвезу сам. У меня это получится быстрее. А войско пока отдохнет и потихоньку двинется по нашим следам. За это время барон Альбрехт выяснит, не остались ли где еще очаги гнусного мятежа против вполне законной власти.
Барон наклонил голову, пряча довольную улыбку.
- Да, сэр гроссграф. К вашему возвращению мы будем иметь всю информацию по Армландии.
- И перейдем к следующему этапу, - сказал я. - Вы не забыли, что объединение по Бисмарку Армландии - не самоцель?
Он кивнул:
- Да, сэр Ричард. С нетерпением жду, что будет дальше.
Зайчик подбежал на свист, леди Филиппа удивленно вскинула брови, я вспрыгнул в седло, она спросила изумленно-обиженно:
- А я?
Я протянул ей руку.
- Как галантец, - объяснил любезно, - предоставляю даме право ехать хоть сзади, хоть спереди.
- Ехать?
- Сидеть, - поправил я себя. - Или вы рассчитываете на роскошную повозку, запряженную двенадцатью лошадьми?
Она сказала возмущенно:
- Но хотя бы отдельную лошадь!
- Вы с Тамплиером как ехали? - спросил я ехидно.
Ее плечи зябко передернулись.
- Я надеялась, хоть вы… не этот… ну, тамплиер!
- Все мы иногда еще те тамплиеры, - заверил я, - но я данном случае это простое удобство.
- Удобство? Какое же это удобство?
- Увидите, как доберемся быстро.
Она с сомнением смерила взглядом моего арбогастра.
- В поединке он показал себя… Но в состоянии ли нести двоих? И долго?
- Увидите.
Она нехотя протянула руку. Пальцы ее показались мне холоднее, чем она сама. Я подхватил ее легкое тело, усадив перед собой. Так интимнее, потому если дама не оговаривает особо, куда ее посадить, большинство мужчин предпочитает держать их вот так. В объятии, можно сказать, так как руки вроде бы заняты поводом, а на самом деле все время почти щупаешь то, что почти в кольце рук.
Примчался Бобик с огромной щукой в пасти. От изумления раскрыл пасть, щука выпала и начала прыгать по земле, пугая коней.
- Ладно, - сказал я досадливо, - уговорил. Пойдешь с нами. Только не шалить, вести себя тихо!
Бобик от избытка счастья попытался запрыгнуть на Зайчика, то ли целоваться с нами, то ли сесть на свободное место на крупе и ехать, как человек.
Зайчик моментально ударил копытом, Бобик увернулся, стальная подкова блеснула на солнце и с лязгом впечаталась в зеленую стену. Во все стороны брызнули струи зеленого сока, со змеиным шипением взметнулись искры, а люди присели от громового удара.
С той стороны стены вылетела, раздирая паутину виноградных лоз, массивная гранитная глыба. Стена задрожала, послышался треск. Барон Альбрехт вскинул голову, глаза его округлились.
- Разбегайтесь! - закричал он.
Зайчик торопливо отбежал, повинуясь моим каблукам. Стена шаталась, камни двигаются, шевелятся, стараются удержаться в гнездах, но Зайчик выбил очень уж крупный блок, треск и пощелкивание все громче, наконец стена медленно начала оседать, виноградные лозы сделали последнюю попытку удержать в прежнем виде, они заинтересованы больше всего, однако глыбы всей массой раздули стену, превращая в шар, лозы затрещали и начали лопаться.
Позеленевшие от мха глыбы осели каменным холмом, лишь некоторые откатились в стороны.
Альбрехт удерживал испуганного коня, перекрестился.
- Все во славу Господа… Уничтожен еще один очаг язычества.
- Боремся, - подтвердил я. - Видите, у меня даже конь христианский!
Он бросил на Зайчика взгляд, полный сомнения. Зайчик весело ржанул и пошел рысью, потом галопом, а когда наше войско исчезло из виду, грохот копыт перешел в сухую дрожь, а та слилась в тихий шелест.
Леди Филиппа, укрываясь от ветра, все больше прижималась ко мне. Зайчик несется красиво и гордо, не вытягиваясь в струну, встречное давление ему нипочем, зато роскошная грива укрывает маленькую женщину, как навесом. Я видел, как она удивленно поглядывает по сторонам.
Ноздри Зайчика раздуваются, самому нравится скачка, а в моих ушах уже гремит музыка дикой охоты, когда слетает и тот налет цивилизованности, что еще сохранился, и вот я уже хищный и алчущий крови зверь, могучий и всепобеждающий и побеждающий…
Ветер свистит в ушах, леди Филиппа вжалась в меня, думаю, уже не только в попытках подчинить своему обаянию, но и в самом деле укрывается от ветра. Наверняка пожалела, что не села сзади. Вообще-то я никогда не думал, что у меня спина широкая. Но здесь оказалось, что акселерация превратила меня в настолько рослого здоровяка, что мама не горюй, никак не привыкну, что сильнейшие воины поглядывают с опаской.
