Видя все ужасы, совершаемые Пылающим Легионом, Малфурион мог себе представить, что означало это "жестоко". Пощадой была внешность совершенно чуждая, демоническая.
Страшные искусственные глаза вспыхнули, когда сатир продолжил. "У меня не было рта, но я кричал. У меня не было тела, но я без сомнения чувствовал эту ужасную боль. Как бы то ни было, Я не винил в этом моего повелителя, он делал то, чего я заслужил". Не смотря на сказанное, рогатая фигура вздрогнула. "Нет, даже на протяжении всего моего наказания, я держал в голове одно, я вспоминал снова и снова, кто это был, что именно привело меня к подобной участи".
"Сотни умирали по вашей вине", оспаривал друид, пытаясь привлечь сатира ещё ближе. Если он хотел применить мощное заклинание против этого нового, более ужасного Ксавиуса, ему нужно было сделать это на максимальном расстоянии от Тиранды.
"Дефектные! Несовершенные, грязные эльфы! Мир должен быть очищен для тех, кто будет поклоняться великому Саргерасу!"
Саргерас уничтожит Калимдор! Пылающий Легион уничтожит всё!"
Ксавиус усмехнулся. "Да… так оно и будет!"
Его внезапное заявление застало Малфуриона врасплох "Но вы только что сказали…"
"То, что глупцы и должны слышать! Такие как доблестный капитан Варо'тен или так называемые Высокорождённые… в конце концов, как и я когда-то! Саргерас очистит этот мир для своих последователей… а потом он уничтожит его со всей оставшейся жизнью. Видишь, как всё просто?"
"Как кровожадно и безумно, вы имеете в виду!"
Сатир пожал плечами. "Всё зависит от точки зрения на это…"
Малфурион услышал достаточно. Его рука опустилась к одной из своих поясных сумок.
Без какого либо предупреждения, сильные руки крепко схватили его. Друид пытался бороться, но его похитители были слишком сильны.
Другие сатиры потащили его в сторону Ксавиуса. Лидер существ заулыбался сильнее, его страшные глаза неотрывно смотрели на ночного эльфа.
"Когда великий Саргерас отпустил меня обратно в этот мир, он сделал это для того, чтобы я привёл ему того, кто уничтожил первый портал, и тем самым отложил его славное пришествие.
Малфурион ничего не ответил, но продолжал сопротивляться двум сатирам, держащим его.
Ксавиус наклонился ближе, его зловонное дыхание достигало лица ночного эльфа. "Он оставил это мне, так как я больше всего хотел привести тебя ему для наказания. Но я подумал про себя, будет ли этого достаточно, чтобы просто доставить тебя Великому?" Он усмехнулся. "'Нет', сказал я себе. Мой повелитель Саргерас желает видеть как можно больше страданий Малфуриона Ярости Бури, и это мой долг, чтобы доставить ему удовольствие…"
К ужасу Малфуриона нелепая фигура сатира повернулась к Тиранде, чей сон казался странно глубоким. Сатир наклонился к ней, его рот оказался совсем близко к её.
"Прочь от неё!" Закричал друид.
Ксавиус повернул свою голову ровно на столько, чтобы видеть Малфуриона. "Да, подумал я. Он должен страдать… но как? Отважный молодой мужчина, без сомнения, готов пожертвовать собой… а как на счёт других? Как на счёт тех, кто дорог ему?"
Одной когтистой рукой сатир погладил волосы жрицы. Малфурион пытался дотянуться до него, желая задушить Ксавиуса. Он никогда не ненавидел других существ — исключая демонов — но с нынешнего момента друид с удовольствием разорвал бы глотку бывшему советнику.
Его ярость только позабавила Ксавиуса. Всё ещё наклонившись к Тиранде, сатир добавил: "Я быстро разузнал, что у Малфуриона Ярости Бури есть двое, о которых он заботится. Один ему как брат — ох подождите! — он и есть его брат, близнец! Так неразлучны и близки в юности, теперь они выросли с разными интересами и стремлениями. Ну, конечно, Иллидан всё ещё любим своим дорогим братом Малфурионом… даже если у Иллидана сама стала зарождаться зависть к тому, на кого она смотрела с интересом…"
"У тебя есть я! Отпусти их!"
"Ну и какое в этом будет наказание?" Спросил Ксавиус, вставая. Его выражение лица стало жестоким. "Где мне сотворить свою месть?"
Какова же будет боль, если ты потеряешь не одного, а сразу двоих". Он засмеялся. "Твой брат уже потерян для тебя, даже если он об этом ещё не знает, Малфурион Ярость Бури! Это восхитительно, а вот другую было бы проблематично найти. Я благодарю тебя за то, что сам привёл её к нам…"
Сатиры, державшие его руки, засмеялись вместе со своим хозяином, Малфурион проклинал себя за то, что попросил Тиранду помочь ему и Красусу.
"Нет! Во имя Элуны, я не позволю тебе!"
"Элуна…" Ксавиус произнёс это имя с презрением. "Существует только один бог… и имя ему Саргерас!"
Он щелкнул пальцами и другие толкнули друида на колени. Ксавиус подошёл к нему снова, стуча копытами. Каждый шаг эхом отдавался в голове Малфуриона.
Затем, неожиданный голос вдруг развеял туман в его разуме, голос который был так похож и не похож на его собственный. Брат?
"Иллидан?" Выпалил он прежде, чем смог остановится.
"Да", ответил Ксавиус, посчитав это за вопрос отчаявшегося пленника, желающего знать, что же сатир сотворил с его близнецом. "Это было слишком легко. Он любит её так же, как и ты, Малфурион Ярость Бури… и он не может принять то, что она предпочла ему тебя…"
Иллидан любит Тиранду? Друид знал, что его брат заботился о ней, но не до такой степени. Но она любит меня?
Слишком поздно он вспомнил, что его брат сейчас чувствовал его мысли. Ярость и стыд Иллидана за это откровение внезапно охватило Малфуриона. Он качнулся назад от силы нахлынувших эмоций своего близнеца.
Опять же, Ксавиус не правильно истолковал, что происходит. "Такой сюрприз? Как прекрасно слышать, что именно ты получил любовь, и как страшно знать, что из-за этого она будет страдать как никто другой, кроме тебя, конечно же!
Иллидан! Малфурион позвал своего брата. Иллидан! Тиранда в опасности!
Вместо беспокойства, однако, он почувствовал презрение колдуна. Тогда может быть ей стоит обратиться к тебе, братец — могущественный, великолепный повелитель природы? Какую помощь она ожидает получить от проклятого шута, неудачника, которого судили только по его глазам? Что?… Ложные надежды, ложные мечты?
Иллидан! Она будет мучиться! Она умрёт страшной смертью!
Ответом ему было только молчание. Иллидан, казалось, отступил от него. Связь всё ещё была, но едва уловима.
Иллидан!
Малфуриона коробило от внутренней беседы. Ксавиус предстал пред его взглядом. Неестественные глаза, казалось, проникали сквозь его собственные, будто понимая, что происходит внутри друида.
"И это тот, кто осудил меня на больше чем смерть?" Прошипел сатир. "Если ты моя неизбежная расплата, то я понимаю, что заслужил то, что Великий сделал со мной".
