С широкой ухоженной дорожки я свернул на малозаметную тропку, куда во время затянувшегося штурма то и дело удалялись обнимающиеся парочки.
Пропетляв между деревьев, тропинка вывела к роднику, вполне способному сойти за настоящий, не примешивайся к шуму воды слабый гул магических контуров где-то в глубине. Ручеек стекал с рукотворной скалы как раз над входом небольшого грота.
– Подождешь здесь, – велел я девушке, – пока я раздобуду кое-что необходимое.
До сих пор Тианара оставалась безучастной ко всему, включая конечную цель нашего похода. Но, похоже, живительный глоток магии оказался тем, что смогло ее расшевелить. Девчонка рванулась, резким жестом высвобождая пригревшуюся в моей руке ладошку. Взгляд чародейки сделался тяжелым, подозрительным.
– Я перестала быть удачным знакомством, да? Пойдешь докладывать обо мне черным мантиям или проявишь благородство и просто бросишь выпутываться одной?
Н-да, на такое ведь и обидеться недолго. Я с изумлением поднял брови:
– По-твоему, мне нужна подмога, чтобы отволочь тебя в Академию и сдать Хиконту лично? А бросить стоило бы еще там, перед особняком. Все равно ты ничего не соображала.
Тианара сконфуженно отвела глаза.
– Прости, – вздохнула она. – Я и сейчас не соображаю. Не знаю, кому верить, а кому нет. До сих пор не укладывается в голове… Да я в кошмарном сне не могла такое представить!
Я осторожно приобнял ее за плечи. Девушка не отреагировала никак. Но возражать не стала, и я рискнул продолжить, мягко пригладив запутавшиеся волосы.
– Погано тебе, знаю, – сказал я. – Только это не сон. И потому раскисать сейчас – последнее дело. Мы живы, пока шевелимся. Пока боремся за то, чтобы они сдохли, а мы – нет. Я постараюсь тебе помочь. По крайней мере найти убежище, где эти уроды не доберутся до тебя, еще в моих силах. А дальше выбор твой. Сложить ли лапы на радость врагам или – назло – выжить и вцепиться им в горло.
Как хотелось мне погасить недоверие в этих серых глазах! Прижать девчонку к себе и клятвенно заявить, что спасу ее от боевиков во главе с Ал-Малиром, явись они по нашу душу хоть все одновременно… Да только что за цена будет таким обещаниям? В устах дикого мага, обнаруженного и преследуемого, они не стоят и железного луча.
– Не понимаю, какой тебе прок мне помогать, – с пугающим спокойствием заявила Тианара. – Ты рассчитываешь на благодарность? В обмен на помощь я должна буду…
Дрогнувший голос оказался красноречивее непроизнесенных слов. Я резко отстранился, отдергивая руки с плеч девушки. Да, при внешней разнице Высокий город и Стрелка похожи сильнее, чем брат с сестрой. Бесплатным бывает лишь нож в спину – эту простую истину быстро усваивают и там, и здесь. Обитателей трущоб частенько презирают из-за готовности прирезать за жалкую горстку мелочи, способную поддержать их нищенское существование. Но что сказать про богатых чародеев, обладающих всем необходимым для беззаботной жизни, и даже сверх того, и все равно готовых растоптать в прах любого, кто мешает им захапать больше? Про тех, кто не желает и пальцем шевельнуть задаром просто потому, что кому-то отчаянно нужно это несложное движение. Да, теперь я готов заявить наверняка: звезды преподнесли мне великий подарок с рождением на правом берегу реки. Не позволив мне стать пленником отравленной трясины, именуемой Ниранской Академией. У обычных хиконтов избыток магии убивает тело, заменяя его части диковинными плетенками. Ядовитые миазмы этого болота уничтожают душу, возводя на ее месте конструкции столь уродливые, что, будь они видны глазу, люди в ужасе предпочли бы общество «собачек» и «крыс» из подземелий пребыванию в компании уважаемых чародеев.
К ящеролюдам за Врата! Я не попадусь второй раз на ту же удочку. Однажды я уже позволил прищемить хвост собственной натуре. Улица припугнула добродушного, отзывчивого мальчишку оскалом близкой смерти, а затем перекроила по своей мерке, вырастив отчаянного бандита, забывшего, сколько душ отправил в очередь перерождения. Судьба просчиталась в одном. Больше я не боюсь ничего. По крайней мере из того, что угрожает мне лично. Чародеям не переломать меня под свою ящеролюдскую мораль. Они могут меня убить, но заставить принять их правила игры – никогда. И если мне придется включиться в нее всерьез, я так взбаламучу это болотце, что грязи нахлебаются все, от архимагистра до последнего адепта, мечтающего о дне, когда он примерит алую мантию. Потому что мои правила совсем другие. По чародейскому закону, сильному положены права, по моему – к ним прилагаются обязанности. И заключаются они отнюдь не в том, чтобы прижать слабейших к ногтю, приумножая за их счет собственное могущество.
– Не равняй меня по своим высокородным дружкам и подружкам, – гневно бросил я. – Никакого «взамен», слышишь? По-твоему, во всем должен быть прок? Я не могу помочь просто потому, что ты мне нравишься – без всяких расчетов? Потому что я тебе сочувствую? Потому что не хочу бросать беззащитную девчонку в лапы уродов, возомнивших себя главными под звездами?
Слышал бы кто из знакомых в Стрелке эту речь – веселился бы долго. Но она была правдой до последнего слова. А я еще смеялся над привычкой Подсолнуха тащить в логово всяких бездомных щенков и котят – да таких, что, казалось, сдохнут, стоит к ним прикоснуться лишний раз! Видел бы он сейчас, кого и при каких обстоятельствах умудрился подобрать я сам, век бы тех насмешек не забыл!
Тианара глядела на меня, широко распахнув глаза, будто сомневалась в услышанном. Правильно. Я и сам бы не поверил в первого встречного, готового перебежать дорожку могущественнейшим чародеям Нираны ради спасения малознакомой девицы, какой бы красавицей она ни была. Тианара оказалась наивнее. Или не такой битой. А может, ей настолько хотелось довериться хоть кому-нибудь, ненадолго разделив с другим свою боль, что последствия ее уже не пугали.
– Ну кому, скажи, кому могло такое понадобиться! – всхлипнула чародейка, утыкаясь носом в мое плечо. – Кому могла помешать моя мама? Она всегда старалась держаться в стороне от всех интриг и главой рода стала только по необходимости! Когда погиб ее старший брат!
Я вздохнул, обнимая плачущую девушку:
– Кому мама, а кому архимагистр и член Совета. Когда забираешься так высоко, редко выходит продержаться в стороне. Она, случайно, не водила дружбу с Дайне?
– Нет, ты что! – прорыдала чародейка. – Стал бы он тогда ко мне придираться! С чего ты взял?
– Похоже, там, наверху, решили основательно подраться за власть. Дайне уже убрали с дороги. Когда я уходил с ирисом, боевики переворачивали особняк в поисках чего-нибудь особенно незаконного.
