— Кофе остается совсем мало, — посетовал Труба, неожиданно прервав монолог Жигана, — всего пара банок. А на земле рассчитывали… хватит на год.
— Что делать, — отозвался Станислав, при такой нервной жизни это неудивительно.
— Интересно, будет ли у нас когда‑нибудь свой кофе? — не унимался Труба.
Он любил кофе, и если честно, то большая его часть обернулась за ним.
Тут уже не удержался Ярослав:
— Вероятно, лет через десять, когда из наших семян вырастут деревья.
Парень грустно вздохнул, а Жиган продолжал прерванный разговор:
— Ты, Славик, считаешь, что вуоксов я зря оставил приглядывать за посёлками войо, но ты не прав. Толку в бою от них будет немного, а вот заметить злой умысел у нас в тылу…
— Конечно, это хорошее дело, но я рассчитывал использовать вуоксов как дозорных на берегу, кто быстрее их сможет через джунгли доставить известие о приходе бурути, Лимон или Лопата?
— Ничего, десять километров пробежки им только на пользу…
— Это всё не так важно, — отозвался Станислав, грея руки о кружку с горячим кофе. Несмотря на тропический климат, было довольно холодно.
— Понимаю твое беспокойство, — с готовностью согласился Ярослав. — Придут войо или нет, мы не знаем, но Навси–ла–рад — из тех, кто держит свое слово. Во всяком случае, до сих пор таковым был.
— Может и был… Однако мы на месте, а вождя нет.
Ярослав покачал головой:
— У них всё сложнее: понятий дисциплины и долга нет. Каждого надо убеждать лично.
— Будто у нас они есть, — усмехнулся Жиган, отхлебывая из своей кружки.
— Есть! — не согласился Ярослав. — Другое дело, мы им следуем, только когда выгодно. Сейчас выгодно, и все как один. А вот попробуй, позови людей на Земле, добровольно не пойдут. У войо вообще нет таких слов, как дисциплина! Потому Навси–ла–раду трудней убедить своих воинов выступить в поход, тем более в союзе с людьми. Думаю, придут, но в самый последний момент.
Время шло, а войо не появлялись. Известий о кораблях противника не поступало. Люди мучились в неведении, но сделать ничего не могли. Так прошла ночь.
* * *Утро выдалось с прояснениями, ливень прекратился, и с легких хмурых туч вяло сыпал морох, окутывая собой, как туманом, девственные заросли. Деревья склоняли кроны под тяжестью напитанной влагой листвы. Не успели колонисты обрадоваться, как с востока пришла грозовая туча, ударил гром, сверкнула молния, и на землю полились потоки дождя такой силы, что, казалось, боги хотят устроить новый потоп. Водой запрудило дорогу, ручьи бежали промеж корней деревьев, и даже в палатках вода стояла по щиколотку.
Однако утреннее прояснение не пропало бесследно. С Белой башни прискакал гонец с известием, что на северо–востоке замечены паруса, вероятно, корабли намереваются пристать к берегу в районе небольшой косы, в пяти километрах к югу от дельты. Лагерь был поднят по тревоге, и скорым маршем воины ушли к предполагаемому месту высадки. Более часа колонна под проливным дождем прорывалась сквозь джунгли, которые в этот момент стали особенно непроходимы. Пройдя половину пути, встретили посыльных от берегового дозора. Двое агеронцев из людей Жигана сообщили, что корабли действительно подошли к известной косе, но сейчас штормуют в море на якорях, не решаясь приблизиться к берегу. Прибой, поднятый восточным ветром, не даёт возможности подойти без угрозы быть выброшенным на дюну, и если колонисты поспешат, то будут до того, как бурути высадятся.
И они спешили как могли. Береговой полосы достигли сильно вымотанные. Ярослав приказал расположиться лагерем в лесу недалеко от берега. Но непосредственно к открытому пространству запретил приближаться даже близко. С кораблей их могли заметить и сменить место высадки. Воины вновь растягивали тенты, делали шалаши. Каждый старался укрыться от жуткой погоды. Несколько кораблей действительно были видны сквозь пелену дождя. Они раскачивались на волнах со спущенными парусами в миле от берега. Якоря удерживали их от сноса ветром. Но что творится на палубах, из‑за пелены дождя даже в бинокль не было видно. Вероятно, экипажи ждали, когда стихнет ветер, и валы прибоя перестанут угрожать неуклюжим посудинам.
Станислав, глядя с большого расстояния и кутаясь в плащ–палатку (струйки воды всё время пытались прошмыгнуть под одежду), говорил недоумевающим тоном:
— По словам твоего друга Ольверо, на кораблях должен быть колдун. Почему он не успокоит ветер?
— Сплюнь, — возмущённо отозвался Ярослав, — накаркаешь! Пусть они штормуют там до весны!
Станислав не последовал совету друга:
— Однако странно… Может, его там нет, может, что не сладилось.
— Может, и нет! Да только не верится. Колдовство — такая штука… Иногда легче подождать, и проблема решится сама собой.
— Да, — согласился Станислав, — погода здесь переменчива.
— Час–два, ветер сменится, и зыбь прекратится. Зачем колдовать?
Их разговор прервал подошедший Жиган:
— Группы войо замечены в паре километрах отсюда.
— Почему не подходят? Твои люди пытались войти в контакт? Где Навси–ла–рад?
— Войо скрылись, заметив людей, но, думаю, главные силы где‑то рядом. Уир сообщает, посёлки стоят пустые.
— Вот и думай, — многозначительно и скорбно заметил Станислав, — что на уме у войо, а вдруг нападут на крепость. Не удержат её одни женщины до нашего прихода!
— И не обязаны! — отрезал Ярослав. — У них строгий приказ: в случае невозможности удержать, перебить заложников и на лодках переправляться на другую сторону залива. Надеюсь, угроза жизни заложникам остановит их от опрометчивых действий.
— Чего же тогда войо ждут? С минуты на минуту прибой стихнет, и мы будем вынуждены выйти из леса одни.
Ярослав усмехнулся:
— Навси–ла–рад — умный вождь, держит паузу…
— Пытается показать, что мы без них — ничто! — бросил фразу Жиган.
— Скорее, это месть! — уточнил Ярослав. — Пусть понервничают подлые людишки!
То ли действительно Станислав накаркал, и колдун ввел в действие свои чары, то ли погода сама собой успокоилась, но примерно через полчаса после прихода колонистов на берег ветер сменился, валы улеглись и даже дождь прекратился. Жуткая ливневая туча ушла на запад, небо нависало над побережьем бледно–серой громадой. Силуэты кораблей, ранее еле видимые, четко прорисовывались на фоне далекого горизонта. В бинокль стали различимы фигурки людей, копошащихся на борту: одни устанавливали весла, другие опускали мачты, третьи укладывали реи и паруса. Через некоторое время чёрные силуэты кораблей медленно двинулись к берегу. Видя, что высадка началась, Ярослав приказал окружавшим его в тот момент командирам:
