15. Хлопоты, хлопоты, хлопоты
Мейсте помог поднять и перенести бесчувственную Леронн в её комнату. Сейгвер сделал укол и ей — не «угомон», успокоительное. Привязали её к кровати — так, чтобы не могла освободиться.
— Придёт в себя часа через два, теарин, — Сейгвер осмотрел свою недавнюю «хозяйку». — Лучше не оставлять её одну. Нужен присмотр. Я понимаю, что вы…
— Будет присмотр, — резко отозвалась эль–Неренн. — Всё будет. Присмотр, надзор и конвой. У нас ещё три «пациента», Сейгвер, и один труп.
— Два трупа, — Сейгвер склонил голову.
— Что?! — эль–Неренн заперла комнату Леронн и повернулась к нему. — Кто ещё?
— Привратник, теарин. Кесстер. Он хотел выбраться, позвать на помощь. Не знаю, кто убил его. Его тело в подвале.
Бедная Тимо, подумала старшая, подавляя желание вновь открыть дверь и задушить ту, что лежала на кровати. Ладно. Первые дела — в первую очередь. Мёртвым уже не помочь.
Она вывела обоих из женской половины, заперла дверь. Опросила, взяв свой «колокольчик», Риккен и поваров. Похоже, успеют к началу. Риккен догадалась вызвать помощь — официантов — из того же агентства, где их нанимали и раньше.
— Охранников — в подвал, — распорядилась старшая. — Мейсте, позови младшего повара, пусть поможет перетащить. Проверьте, чтобы все были надёжно связаны. Сколько они будут спать? — повернулась к врачу.
— Три часа, не меньше.
— Их можно оставить там одних? Нет людей сидеть рядом.
— Думаю, можно, теарин. Перелом закрытый. У второго выбито три зуба, лёгкая контузия. Я мог бы…
— Последить за ними, знаю. Нет, Сейгвер. Я ещё не решила, что делать с вами. Чем вы пытались меня отравить?
Врач был напуган, но держал себя в руках.
— Наркотик, теарин, — он извлёк из кармана пластиковую ампулу. — Чувствуете запах? Это он. Мне передали его, велели рассчитать дозу. Так, чтобы вы не умерли, но…
— Некогда, Сейгвер, — эль–Неренн начала ощущать, что от неё действительно пахнет. Пот. Вся одежда мокрая. Точно, наркотик — запах был незнакомым, очень неприятным. — У меня острое желание запереть вас там же, в подвале. В таком же виде.
— Теарин, я всё расскажу. Поймите — меня вынудили. А сейчас я нужен там, наверху. У Тимо шок. Многим другим может потребоваться помощь.
Эль–Неренн взяла его за руку и долго смотрела в глаза.
— Хорошо, — кивнула она. — Я сдержу слово. Помогу вам выпутаться из этой истории. Но если вы хоть что–нибудь…
Врач энергично помотал головой.
— Ни за что, теарин. Моё слово немного стоит, но прошу поверить. Я не подведу вас.
* * *
Вымыться. Срочно. И переодеться — не появляться же в таком виде перед гостями. Через полчаса уже нужно будет их встречать.
— Теарин, это Асетт, — послышалось из «колокольчика». — Мы связались с личной охраной госпожи. Они уже едут сюда. Сказали, будут через десять минут.
— Спасибо, Геллерин, — эль–Неренн физически ощутила удивление той, что была «с той стороны». — Что–нибудь ещё?
— Да, теарин. Прошу вас, подойдите к южному входу. Мейсте говорит, вас там ждут.
Инспектор!
Быстро же он добрался. Ладно, стерпит, он ещё и не такое нюхал. Встретить его, оставить с Мейсте и — в душ. Немедленно.
Но это оказался не инспектор. Хейнрит, сын госпожи.
Что он здесь делает? Хейнрит явно чем–то взбудоражен, приехал один — без охраны. Почему он не с матерью?
— Я получил странный звонок, — резко объявил он. От старшей пахло как–то странно… и неприятно. Чего только там не было. Включая кровь — Хейнрит явно чувствовал кровь. Но не её, не этой красноглазой выскочки. — Что тут происходит?
Старшая медленно поклонилась — как положено.
— Бунт, теариан, — объяснила она спокойным голосом, улыбаясь. Хейнрит поджал губы. — Несколько слуг и четыре охранника пытались захватить дом. Мы уже справились, не беспокойтесь. Ваша матушка решит, что с ними делать.
— Что с… — выпалил Хейнрит, и осёкся. Этого не следовало спрашивать так.
Старшая перестала улыбаться.
— Леронн под присмотром, теариан. Она среди заговорщиков. Мне очень жаль.
— Ты не… — взорвался Хейнрит, явно намереваясь отбросить эль–Неренн в сторону и войти в дом. Старшая молча извлекла пистолет одного из охранников. Хейнрита словно отнесло ветром на пару шагов. Глаза его стали совершенно круглыми.
— У охранников было вот это, — пояснила она. — Без номеров. Меня попытались отравить. Сожалею, теариан. Думаю, госпожа во всём разберётся. А сейчас…
Хейнрит отступал, переводя взгляд с лица старшей на пистолет в её руке. Неожиданно он развернулся и бросился к воротам. Через несколько секунд с той стороны послышался звук стремительно отъезжающего автомобиля.
Эль–Неренн заперла ворота, вернулась в дом. Взяла «колокольчик».
— Риккен, — позвала она. — Встретьте охрану госпожи. Пусть присмотрят за теми, что в подвале. Ничего не объясняйте, ни единого слова. Я скоро подойду.
* * *
Что–то происходило с обонянием.
Оно становилось всё более чутким. Последние несколько шагов в душ эль–Неренн бежала — собственный запах становился почти нестерпимым. Сбросила одежду, включила воду, задержала дыхание.
Ноги плохо держат. Странный озноб, звон в ушах. И почему она не спросила хоть какое–нибудь противоядие?
Чутьё продолжало усиливаться. Запах мыла — приятный, к нему она уже привыкла — едва не сбивал с ног. Несколько раз приходилось прижиматься к стене — перед глазами всё чернело. Просили рассчитать дозу, вспомнила эль–Неренн. Кому–то из вас я так рассчитаю дозу, что…
Писк. «Колокольчик», где–то в груде одежды. Нет, сил нет сделать несколько шагов и подойти.
Три или четыре «чёрных» волны, подряд. Потом… у эль–Неренн сохранилось смутное воспоминание что её, вроде бы, тошнило. А может быть, и нет. Пришла в себя — у стены, под потоком воды. Ни рук, ни ног, всё тело ватное, но голова ясная. И звон в ушах прошёл.
Стук в дверь.
— Теарин! — голос Тимо. — Ньер, что с тобой?
Ответить удалось не сразу.
— Я сейчас! — крикнула эль–Неренн, сумев подняться на ноги и выключить воду. Обоняние обострилось так, что она чувствовала Тимо, стоящую по ту сторону двери — даже сквозь густую неприятную пелену, что исходила от брошенной одежды. Задержав дыхание, забрала тревожно мигающий «колокольчик», выгребла содержимое кармашков. Завернула всё это в полотенце.
— Ньер, открой! — Тимо явно перепугалась. Запомнит она этот вечер, на всю жизнь запомнит.
