– Тогда какое неотложное дело привело вас к нам? – попытался как можно спокойней поинтересоваться я. Во как завернул! Сам не ожидал, что так гладко выйдет.
– Мы сейчас обходим всех людей, которые общались с Бояриновым... с оборотнем. Проверяем, не заразился ли кто. – Иеродьякон на мгновение замолчал, подбирая слова.
Я кивнул. Да, появится новый перевёртыш, хлопот не оберёшься. Понятно, к чему дело идёт. Ну и задачку ему поставили! С одной стороны, задержав патрульного в рейде, можно огрести по полной программе, с другой стороны, выпускать заражённого человека из села совсем не дело.
– Тебя он мог во время драки оцарапать... – Монах специально не стал доводить свою мысль до конца. Думает, в обморок грохнусь? Зря.
– Вот. – Я вытащил из пластикового файлика с документами разрезанную напополам тетрадь и протянул монаху.
– Вам и от ведьминой хвори прививки ставить начали? – удивлённо протянул иеродьякон после долгого изучения содержимого тетради. Особое внимание он уделял печатям и подписям.
– Угу. Два месяца рука еле ворочалась. – Я забрал свою медицинскую карту и засунул её обратно в файл.
– Что ж, к вам больше вопросов нет. – Монах вышел из комнаты. – Да хранит вас Господь.
Ворон убрал руку с «узи» и, плотно прикрыв дверь, уставился на меня:
– Что-то я ничего не слышал про прививки, спасающие от заражения при укусе оборотня.
– А их и нет. – Я невозмутимо убрал документы в карман. Укушенные оборотнем или волколаком вообще выживают крайне редко – пасть у этих тварей будь здоров.
– Выходит, ты черноряснику фуфло толкнул... – задумчиво постукивая пальцами по дверному косяку, пробормотал Ворон.
– Э-э-э, Лёд, а ты по ночам выть не станешь? – забеспокоился Николай, которому после кружки воды стало немного легче.
– Не стану.
– Точно? – не поверил мне Ветрицкий.
– Тебе-то чего беспокоиться? – не упустил случая поддеть Николая Макс. – Ты ж у нас теперь «Лучник – смерть вервольфов».
– Оборотнем может стать только тот, у кого есть к этому генетическая предрасположенность, – решил разрядить обстановку я. – При приёме в Патруль всех проверяют на сопротивляемость магическим воздействиям, психические отклонения и эту самую предрасположенность.
– И? – Ветрицкий поднялся с тюфяка и засуетился. – Макс, где здесь толчок?
– Направо по коридору, последняя дверь.
– И у меня её нет. – Мне не удалось скрыть улыбки, когда позеленевший Николай, зажав ладонью рот, выскочил из комнаты. Ему ещё повезло – обычно туалеты во дворе ставят. – О чём и была сделана соответствующая запись в моей медицинской карте. Всё ясно?
– Да ладно, Лёд, чё ты? – заулыбался Ворон. – Я ж так, для твоёго же блага...
– Проехали. – Я решил не устраивать разборок. Не будь у меня с Максом соответствующего штампика в медицинской карте, до сих пор бы после встречи с волколаком в больничке парились.
– Слушай, Лёд, а у меня этот штамп смазан, ничего не разобрать. – Макс пытался рассмотреть запись в собственной медицинской карте.
– Тебе это зачем? Печать же синяя.
– А что написано?
– Да без разницы. – Я уселся на освобождённый Ветрицким тюфяк.
– А заразившись, вылечиться можно? – Макс свернул тетрадку и сунул её во внутренний карман полушубка.
– Можно. Серебряной пулей в висок. – Ворон приставил палец к виску. – Пух-х-х!
– Полностью только так, – согласился с ним я. – Но вроде есть препараты на основе серебра, которые блокируют трансформацию и мозги в полнолуние прочищают.
– Не помешаю? – В открытую дверь заглянул худой светловолосый паренёк лет двадцати.
– Чего надо? – Ворон оценивающе оглядел залатанные валенки и потёртый тулуп пришедшего.
– Я предлагаю...
– Ничего не покупаем, – даже не дослушав, перебил парня Макс.
– Но лошади... – начал мять в руках ушанку пацан.
– Не понял? Не надо ничего, – придвинулся к нему Ворон.
– Лошади? Ну-ка подожди, – заинтересовался я. – Какие лошади?
– Да вы их видели, – заторопился парень. – Вас вчера на них подвозили.
– Мишкины, что ли? – сообразил Макс. – А ты сам-то кто такой?
– Мишкины, Мишкины, – как китайский болванчик, часто-часто закивал пацан. – А я племянник его, Фёдор Ряхин.
– И каким боком ты к этим лошадям отношение имеешь? – Макс не обратил внимания на протянутую для знакомства руку. – Они разве не детям его достаться должны были?
– Каким детям? – не понял Фёдор. – Не было у него никого.
– Не было? – Я не то чтобы сильно удивился, но всё же... «Четверо детей по лавкам». Вот оно как.
– Не было. Всё мне перешло, – подтвердил парень. – Не верите, у Кузьмы Ефимовича спросите.
– И ты лошадей продаёшь?
– Продаю.
– А к нам чего пришёл? – процедил Ворон.
– Ну... – замялся Фёдор, – вы ж награду за оборотня получили...
– И что из этого? – поскрёб заросший щетиной подбородок Макс.
– А деньги без движения лежать не должны, – почти моментально нашёлся паренёк. – Вот я вам лошадей и предлагаю. Выгодное капиталовложение, между прочим.
– Ну и какая, на фиг, нам здесь выгода? – цыкнув зубом, усмехнулся я. Понахватался от дядьки умных слов, стервец. – Учитывая, какой дрянью Мишка этих коняг пичкал, мы их даже на мясо продать не сможем.
– Зачем на мясо? Я их вместе с санями продаю.
– Сани продаёшь? – вернувшийся Ветрицкий сразу же взял быка за рога. – Сколько хочешь?
– Трёшку.
– Лучник, а ты разве не все деньги вчера пропил? – с вполне различимым намёком в голосе полюбопытствовал Макс.
– Не, меня угощали, – не понял подтекста, а может, специально не обратил внимания тот.
Ну что с ним делать? Кто так торгуется? Вообще-то нам эти сани не нужны, но если можно взять по дешёвке, то почему бы и нет? Всё не пешком топать.
– За таких доходяг больше полтинника просить грешно, – решил поторговаться я.
– Что? Палтус за двух лошадей с санями? – выпучил глаза Фёдор. – Не смешите мои тапочки! Две с половиной сотни и ни копейкой меньше.
– Да? А чем мы кормить этих проглотов будем? – взмахнул я руками. – Они завтра же без жратвы околеют! Семьдесят пять рублей максимум. И то только из-за доброй памяти о Мише.
– Ой, только не надо! – и не думал уступать наследник. – Кормить нечем! Можно подумать, серый мох только у нас растёт! Я вам мешок овса и два сена могу в довесок дать.
– Сотня. Больше даже не проси, – сделал последнее предложение я. У Ветрицкого как раз сто рублей должно быть. Тратить свои деньги у меня никакого желания нет.
– Сколько? Да вы в Форте на одном мясе больше заработаете!
