— Ясно. А сейчас ты им врал?
— Естественно!
— Зачем?
— Не знаю. В который раз удивляюсь своей добродушности. Хотя… думаешь, не стоило?
— Да нет, почему же. Иногда неведение бывает лучше любой правды и не портит жизнь.
— В точку.
Почти одновременно вздохнув, мы снова посмотрели на хвойный бор.
— И что, куда дальше, Йен?
— Думаю, в Миерс. Меня уже никто не ищет, да и тебя давно забыли, так что в столице будет более-менее безопасно. Тем более зима на дворе, девчонка, пора спасать плохих детишек!
ИСТОРИЯ ОДИННАДЦАТАЯ. ОХОТНИК
Я села за стойку и протянула руку к маленькой деревянной кружке.
— Эй! — Йен возмущенно шлепнул меня по кисти. — Это мое, девчонка, так что убери свои загребущие лапы и бери пиво.
Я принюхалась.
— Сок? Серьезно?
Проводник смутился.
— Я с некоторых пор вроде как трезвенник.
— Хватит врать! — я заглянула в его глаза и запнулась. — Что, серьезно?
— Сам в шоке, — проворчал он и стал потягивать из кружки яблочный сок. Я, пожав плечами, с охотой взялась за пиво, изредка морщась. Кислятина, блин, сразу понятно, что водой разбодяжили. — Ну, что там слышно на улицах?
— Да ничего. Сколько времени уже здесь торчим, а никто еще не появлялся.
— Шутишь, что ли? Скоро, блин, зиме конец, а о нем ни сном, ни духом. Обычно он никогда не задерживался… Тут чего-то припозднился.
— На кой черт нам вообще этот Крампус? И имя дурацкое…
— Эх, девчонка, учись глядеть шире, — он жестом подозвал официантку и что-то прошептал ей на ухо, глупо улыбаясь. Я покачала головой. — Чем больше жертв, тем больше денег. Чем больше денег, тем мы счастливее. Крампус же, как существо исключительно подлое и невероятно древнее, ставит своей целью нагадить всем и вся. Он — просто идеальная тварь для навара.
— Угу. Только от этого все равно ничуть не легче. Кстати, я кое-что нашла.
— Вот как?
— Три трупа на Лонсдейле в доме-музее — кажется, воры. Думаю, ничего необычного, но хозяйка платит кошель серебра за убийцу, а мы, вроде как, не только монстрами занимаемся. Согласись, пока ждем этого твоего Крампуса, можно еще подзаработать, дело-то несложное, — я принюхалась к кружке с пивом. — Слушай, как-то странно оно пахнет… Ты меня случаем не пытаешься споить?
Он с интересом присел ко мне в пол оборота.
— М-м-м, вот как? Это еще зачем?
— Не знаю. Месть? Может, дождешься, пока я усну, а потом…
Йен рассмеялся.
— Ну ты даешь, девчонка, усмири свое воображение! До таких извращений мне еще далеко. Не, я предпочитаю по старинке.
— Пошел ты! — я покраснела.
— Хах! — он допил свой сок, кинул на стойку несколько медяков и спрыгнул со стула. — Ладно, пошли глянем на твоего убийцу-любителя культурного отдыха. Додумался, были-и-ин, убивать в музее. Не мог выбрать, скажем, бордель?
— Погоди, я еще не допила.
— Оставь ты ее, девчонка. Учти: женский алкоголизм не лечится, и искать тебя дальше по барам я не намерен.
Я покачала головой. А чего еще делать? Натянув куртку и закрепив на бедре кобуру с пистолетом, я послушно пошла за ним, прихрамывая на левую ногу — рана еще не затянулась, и шов иногда побаливал.
— Сразу скажу: зрелище там то еще.
— Что поделать, девчонка, — вздохнув, он пожал плечами. — Дерьмо случается.
* * *
— Ух, кровавая баня! Все как я люблю!
Три окровавленных тела лежали перед нами друг на друге, из-за крови и кишок, разбросанных вокруг, сливаясь почти в единое целое. Ну, как тела… Теперь их можно было назвать только потрохами, потому что мясо, кожа и большая часть костей напрочь отсутствовали, и остались только несколько жалких ошметков существ, когда-то бывших живыми людьми.
Йен присел рядом, массируя правую ладонь пальцами другой руки. Я вообще заметила, что теперь это у него вошло в привычку, и он редко снимал перчатку, стараясь не вспоминать про звериную лапу.
— Так, сначала надо понять, что к чему. Это я в прямом смысле, девчонка, не стой столбом. Все, что принадлежит первому трупу, складывай сюда, — Йен ткнул пальцем в разложенную на полу белую тряпицу порванной занавески. — Второму — сюда, ну и третьему, естественно…
— А внутренности?
— Внутренности отдельно.
— Зачем? — не поняла я.
— Гадать на них буду, девчонка! Не тупи и делай, что велено.
Закатав рукава, я приступила к работе. За дверью хозяйку музея громко стошнило.
Не скажу, что было сложно. Работа походила на собирание какого-то долбаного пазла из остатков кожи и костей — последние, кстати, раскладывать оказалось намного легче. Наконец, когда все закончилось, я поднялась с колен и размяла спину, тщательно вытерев с рук кровь белой тряпицей — еще один огрызок шторы.
Йен стянул перчатку. От непривычки меня снова бросило в дрожь, но потом я заставила себя успокоиться и стала наблюдать за тем, что он делает.
Проводник осторожно поддел кривым когтем кусочек кожи и тщательно к нему принюхался, прикрыв глаза. На его лбу проступила испарина. Закончив с первым телом, он двинулся дальше, осматривая кости и внутренние органы. Хмыкнув, он встал и перешел в центр комнаты, стараясь не наступать на брызги запекшейся темной крови.
Спрятав звериную лапу, он присвистнул.
— Вот так-так!
— Что?
— Да нет, просто любопытно. Интересно, знаешь ли, кому такому понадобилось потрошить этих миловидных культурны воров, решивших воспользоваться этим, — он показал на единственное огромное окно, окруженное богатой позолоченной рамой, — привлекательным окошком и указать достопочтенной старой даме погрешности в безопасности ее дражайшего музея?
— Не знаю. Домовой?
— Имей я твою глупую голову, так бы и подумал, — Йен покачал головой. — Но, видишь ли, домовые действуют несколько… другими способами. Эти мелкие пронырливые личности любят наставлять на путь истинный и играть с жертвами, а тут грязная работа. Тот, кто это сделал, не боится крови и очень даже неплохо использует мясницкий топорик. Видишь, какие зарубки на костях?
Я фыркнула.
— Да ты, я смотрю, заделался в королевскую сторожевую гвардию?
— Не, просто умею думать и делать выводы. Вообще без понятия, как найти этого «хорошего» человека в столице Тарантура, набитой людьми как бочка с помидорами, так что я бы отказался…
— Ясно. И сколько попросим?
Он ухмыльнулся, обрадованный, что я слежу за мыслью.
— Все тот же старый добрый кошель, девчонка, но только вместо трети серебра — золото.
— А не много? — я присвистнула. — Да на такие деньжищи нам никакой Крампус не нужен будет, и хозяйка навряд ли согласится.
