— А кто вами, тунеядцами и бездельниками, управлять будет? — догадался Йен.
— Да.
— А эт уже сами решайте, я к вам в правители не нанимался. Можно, к примеру, отыскать сынишек покойного графа, он ведь был такой гуляка! Кстати, красавица, а у тебя детишек нет?
— Н-нет.
— О! — он хлопнул в ладоши. — Не добрался еще, значит, до тебя, раньше слег. Ну-ну.
— Так это…
Я усмехнулась. Могу поспорить, слово ей сказать он так и не позволит.
— Все, дорогая, разворачивайся и топай. Топай-топай! — он дождался, когда служанка скроется за углом и недовольно пробормотал: — Ну, сестренка, скажи спасибо, что ты уже сдохла, иначе бы я тебя на ремни порезал. Чего? Не смотри на меня так, девчонка, я смущаюсь!
— Иди ты, — фыркнув, я покачала головой.
— Вот и пойду, пожалуй, и ты не отставай.
* * *
Пожалуй, здешняя природа вполне могла сравниться с голыми пустынями самой Ледяной Пустоши. Как и в древней стране легендарного черного бога Холхоста, владельца всех заблудших душ, живых и мертвых проводников и всех потусторонних тварей, ползающих по земле и пьющих людскую кровь, здесь было невероятно мрачно и холодно.
Мороз продирал до костей и неприятно щипал покрасневшие щеки. Северный ветер дул нам в спину, изредка набирая скорость и грозясь скинуть с башни всю нашу великолепную тройку.
На милю вокруг не было никакой растительности. Только пучки засохшего мха иногда проступали на белой пелене снега и светло-синей зеркальной глади зимнего льда, в котором отражались красные лучи заходящего солнца.
А где-то далеко-далеко на горизонте простирался темный хвойный лес. Между его деревьями, будто назойливые болотные огни, горели чьи-то кроваво-красные, налитые кровью глаза.
— Кто это? — шепнула я Йену, указывая на бор.
— Без понятия, девчонка. Сам бы хотел знать, но спускаться лень.
— Плохо пахнет это дело, — уже в который раз буркнул топчущийся рядом Авиан. — Где Марианна? Какого Холхоста ты вообще снова ее приплел к своим делам?
— Ох, дружок, с таким терпением тебе только детей и ждать, — раздраженно ответил тому Йен, царапая ногтем холодный камень башни. — Бери пример с меня! Вот моя сестрица лежит рядышком, а я в полном порядке. Коленки только дрожат, но эт от холода.
Авиан фыркнул.
— Я вообще удивлюсь, если тебя хоть чья-то смерть проймет, Рейнгольц.
— Правильно. Потому что я стрессоустойчивый. Дольше тебя проживу.
— По-моему, этот вопрос уже не обсуждается, так?
Оскалившись, Йен кивнул. Он многозначительно глянул на меня, а потом снова уставился глазами вдаль, наблюдая за невидимыми существами, глядящими на нас из колючей хвои.
Авиан сплюнул.
— Господи, мужчина, — я брезгливо стряхнула с рукава налипшую слюну, — держите себя в руках!
Проводник радостно хохотнул, да и я не удержалась от улыбки, а вот муж сумасшедшей эльфийки обиделся и надулся, плотнее закутавшись в меховой плащ.
За спиной послышался топот сапог. Первой из люка показалась седая голова старика-слуги, который сопроводил меня в подземелья замка, а следом за ним появилась и Марианна, тыкающая ему в спину острием меча.
— Вот наш дорогой, вот наш милый! — радостно хлопнул в ладоши Йен и кинулся к старику. Тот испуганно вздрогнул, завыл. Почему завыл? Потому что предприимчивая эльфийка благополучно заткнула ему рот самодельным кляпом из салфетки и белого платочка с золотой вышивкой. — Ну-с, как зовут нашего героя?
— Без понятия, — Марианна передала ему старика. — Я вырубила его прежде, чем он успел прочитать и половину заклинания из своей дрянной книжицы. Ее я, кстати, сожгла.
— И правильно сделала, — буркнул Авиан.
Слуга снова замычал, дрыгая связанными за спиной руками.
— Что, родной, страшно? Правильно, должно быть страшно. Я буду задавать вопросы, а ты кивай. Понял? — старик кивнул. — Итак, вопрос первый: зачем тебе понадобилось создавать лярву? Ты хотел власти?
Тот отрицательно замотал головой.
— М-да, не попал. О, может быть, ты ее любил?
Стиснув зубы, старик снова кивнул. Йен глянул на меня и подмигнул правым глазом.
— Старо как мир! Этот ответ разом перечеркивает все мои последующие вопросы. Радуйся, старик, отправишься ты на небеса быстро, ну, и почти безболезненно. Хотя навряд ли в святилищах Райны тебе будут рады.
— Йен, что?.. — начала Марианна, но с криком отшатнулась, когда проводник, стянув с правой руки перчатку, с хрустом пронзил когтями его нижнюю челюсть.
— Слабонервных прошу отвернуться!
Хлынула кровь. Йен напрягся. Его рука с каждым мигом впивалась все глубже слуге в мозг, и вот уже она до кисти погрузилась в череп. Что-то внутри хлюпнуло. Два острых кривых когтя, выдавив оба глаза, выглянули из глазниц и шутливо дрыгнулись.
Я скрестила руки на груди. Надо же, а я почти отвыкла от его несколько… своеобразного чувства юмора.
— Эх, плыви, мой кораблик! — проводник играючи оторвал его бьющееся в конвульсиях тело от земли и выкинул с башни вниз. Он присвистнул. — Низко летит. К дождю…
— Йен! — снова воскликнула Марианна.
Тот лениво отмахнулся, вытирая со своей лапы кровь.
— Можно подумать, что ты забыла все слова, моя дорогая, и помнишь только мое имя. О, я так польщен, так польщен!
Я улыбнулась. Эльфийка, стиснув зубы, отступила на шаг назад, вставая рядом с Авианом, а Йен только пожал плечами и вытянул из жаровни горящее бревно. Подождав, пока огонь на его конце разгорится, он кинул его в тело Евы, завернутое в белую льняную простыню.
— А как же похороны? — спросила я.
— Трупы всего лишь трупы. Глупо тратить время и придавать им слишком большое значение. Тем более, знаешь, — он снизил голос до шепота и по-заговорщицки мне подмигнул, — у Евы есть плохая привычка всегда гадить людям напоследок. Боюсь, как бы она не стала следующей «лярвой» этого замка, а снова сюда возвращаться я не намерен. Все, ребяты, — проводник махнул рукой сладкой парочке, — вы свободны.
Авиан кивнул.
— Надеюсь, мы больше никогда не увидимся.
— Молись, громила, молись!
Перед тем, как уйти, Марианна спросила:
— Йен… То, что ты сказал нам… правда?
Он на секунду задумался. На его лицо едва заметно легла мрачная тень.
— Конечно, нет. Это я так пошутил: надело видеть ваши кислые рожи. А так беспокойство, хоть какое-то разнообразие в вашем скучном мире.
— Идем отсюда, Мари, этот идиот уже совсем обезумел.
— Да как ж ты догадался!
Мы подождали, пока они уйдут, и переглянулись.
— И что же ты им такое предрек?
— Так, не важно, — отмахнулся он.
