— Полгара права, — невозмутимо сказал ей Белгарат. — Нельзя позволить этому существу остаться в живых.
— Сколько же карандийцев там собралось? — вмешался Шелк.
— Снаружи — полдюжины, — ответила Полгара. — Внутри, наверное, есть еще люди.
— Сколько бы их ни было, необходимо от них избавиться, — решительно сказал он. — Они ждут рождения того, кого считают богом. И без сомнения, будут защищать новорожденного демона до последней капли крови.
— Ну, хорошо, — проговорил Гарион устало, — пойдемте разберемся с ними. Все это мне не нравится, — признался он, — но боюсь, у нас нет выбора. — Гарион обернулся к Полгаре. — А его нельзя отправить туда, где живут демоны? — спросил он ее.
— Никоим образом, — отвечала Полгара. — Его домом станет этот мир. Его никто не вызывал и у него нет хозяина. Однако через два года все это обернется невиданным доселе ужасом. Младенца необходимо уничтожить.
— Ты сможешь это сделать, Пол? — спросил ее Белгарат.
— У меня нет выбора, отец, — ответила она.
— Ну, хорошо. Нам нужно, чтобы Пол пробралась внутрь, — обратился старик к остальным, — а это значит, мы будем иметь дело с карандийцами.
Шелк извлек из-за голенища свой кинжал.
— Не мешало бы его заточить, — пробормотал он, с сожалением глядя на зазубренное лезвие.
— Хочешь, возьми один из моих? — предложила Бархотка.
— Нет, спасибо, Лизелль, — поблагодарил он. — У меня есть пара запасных. — И с этими словами он достал другой, спрятанный на спине у пояса, и еще один — из ножен, висевших на шее.
Дарник вынул топор из петли. Лицо его выражало сожаление и грусть.
— Нам действительно надо это сделать, Пол? — спросил он.
— Да, Дарник. Боюсь, что да.
Дарник вздохнул.
— Ну, хорошо, — сказал он. — Тогда пошли, покончим с этим.
Они чуть тронули поводья и пустили лошадей медленным шагом, чтобы не привлекать внимания находящихся впереди фанатиков.
Карандийцы сидели вокруг большого выдолбленного бревна и ритмично стучали по нему палками. Вот эти удары и производили непонятный гулкий звук. Люди были одеты в грубо выделанные меховые жилеты и грязные штаны из мешковины. Свалявшиеся бороды торчали клочьями, а волосы блестели от жира. На уродливо раскрашенных лицах лихорадочно блестели глаза.
— Я пойду первым, — прошептал Гарион. — Возможно, у кого-нибудь из них хватит разума, чтобы убежать. И тогда нам не придется убивать их всех.
— Поступай как знаешь, — проговорил Шелк, — но ожидать от карандийцев разумного поведения уже само по себе неразумно.
Гарион быстро оценил обстановку. Церковь из полусгнивших бревен сильно покосилась. На гребне крыши выстроились в ряд поросшие мхом черепа, глядящие на мир пустыми глазницами. На площадке перед зданием плотно утрамбованной грязи рядом с барабанщиками дымился костер.
— Постарайся не попадать в этот дым, — шепотом предупредил Шелк. — Если ты его надышишься, тебе начнут мерещиться странные картины.
Гарион кивнул и огляделся.
— Все готовы? — тихо спросил он. Ему в ответ кивнули.
— Хорошо. — Он пришпорил Кретьена и выехал на поляну. — Бросайте оружие! — крикнул он остолбеневшим от неожиданности карандийцам.
Однако они очень быстро оправились от шока. Вместо того чтобы внять доброму совету Гариона, они схватились за топоры, мечи и копья и приготовились защищаться.
— Видишь? — произнес Шелк.
Гарион стиснул зубы и, подняв горящий меч, ринулся в атаку. И тут же заметил, как из церкви выбежали еще четверо одетых в меховые одежды мужчин.
Но даже получив подкрепление, карандийцы не могли противостоять Гариону и его друзьям. Два из них с воплями пали от удара меча при первой же атаке. Еще один, попытавшийся метнуть в спину Гариона копье с широким лезвием, упал на землю с разрубленным топором Дарника черепом. Сади ловко увернулся от удара, а потом изящным движением вонзил свой отравленный кинжал в горло нападавшему. Орудуя тяжелым железным шестом, Тоф повалил двух карандийцев на землю. Его удары сопровождались хрустом сломанных человеческих костей. Шелк соскочил с коня и с ловкостью акробата вспорол кинжалом живот еще одному фанатику. Одновременно другой нож он вонзил в горло толстяку, неуклюже пытавшемуся схватиться за топор. Кретьен крутился, как вихрь, и Гарион чуть не вылетел из седла, когда огромный жеребец втоптал копытами в землю еще одного карандийца.
Единственный оставшийся в живых фанатик стоял в дверях проклятой церкви. Он выглядел значительно старше своих товарищей, и лицо его было покрыто татуировкой, словно причудливой маской. Оружием ему служила палка с надетым на нее черепом. Размахивая ею, фанатик кинулся на них, пронзительно выкрикивая заклинания. Внезапно он осекся на полуслове. Бархотка едва заметным движением руки метнула в него кинжал, и он упал навзничь.
В наступившей тишине слышны были только стоны искалеченных Тофом людей. И вдруг из церкви донесся пронзительный женский крик.
Гарион спрыгнул с лошади, перешагнул через лежавшее на пороге тело и заглянул в большое, заполненное дымом помещение.
У дальней стены помещения на грубо сколоченном алтаре лежала полураздетая женщина; распростертая, она была привязана к нему и прикрыта грязным одеялом. Черты ее лица исказила боль. Задыхаясь, она пробормотала:
— Нахаз! Маграш клэт гричак! Нахаз!
— Я обо всем позабочусь, Гарион, — раздался у него за спиной твердый голос Полгары. — Подожди снаружи вместе с остальными.
— Там есть еще кто-нибудь? — спросил Шелк, когда Гарион вышел наружу.
— Только женщина. С ней тетушка Пол. — Гарион вдруг осознал, что его бьет крупная дрожь.
— На каком языке она говорила? — поинтересовался Сади, тщательно очищая свой отравленный кинжал.
— На языке демонов, — ответил Белгарат. — Она взывала к отцу ребенка.
— Нахазу? — удивился Гарион.
— Она думает, что это Нахаз, — ответил старик. — Возможно, она ошибается. А может быть, и нет.
Из церкви снова донеслись истошные крики женщины.
— Есть раненые? — деловито поинтересовался Дарник.
— Вот они, — ответил Шелк, указывая на побежденных карандийцев. Затем, присев на корточки, он несколько раз подряд погрузил ножи в грязь, чтобы счистить с них кровь.
— Хелдар, — произнесла Бархотка непривычно слабым голосом, — принеси мне мой нож.
Гарион поглядел на нее и понял, что эта волевая молодая женщина, возможно, не так безжалостна и хладнокровна, как ему казалось.
— Конечно, Лизелль, — произнес Шелк ровным голосом.
Маленький человечек прекрасно понимал, почему она так подавлена. Он подошел к порогу, вытащил нож из груди заклинателя и, тщательно вытерев, протянул ей.
