– Не бог-весть какая еда, зато горячая, – улыбнулся парню Илья.
– Ты чего туда-сюда шастаешь? – прикрикнула Параскева. – Задерни полог. На улице подмораживает. Все тепло выдует.
– Не выдует, – усмехнулся колдун. – Там, где я всегда тепло.
– Никак не пойму: то ли снаружи морок, то ли внутри? – неожиданно резко выпалил Рыжик.
– Снаружи действительно морок, – спокойно ответил Илья. – А здесь все настоящее. Это палатка моего дяди. Он одно из самых теплых воспоминаний детства.
– Неплохое видать у тебя было детство.
– По-разному бывало, – уклончиво ответил колдун, меряя Рыжика взглядом.
– Я смотрю, тут у тебя и очаг и шкуры, – голос оборотня задрожал от возмущения. – Легко рассуждать о том, что нельзя рубить деревья, имея такой шалашик про запас. Людям такое и не снилось.
– Я смотрю, ты постепенно становишься защитником людей, – Илье было сложно скрыть иронию в голосе.
– Да ты, да такие как ты! – Рыжик задохнулся от избытка эмоций.
Он не знал что делать. То ли кинуться на этого самодовольного типа, который понятия не имеет, чего им стоило с Норой выживать суровыми зимами в старой избушке. То ли развернуться и убежать отсюда, куда глаза глядят, чтобы не видеть укоризненных взглядов Параскевы и Норы. А еще ему очень хотелось расплакаться, как маленькому мальчишке. Потому что только сейчас он понял, что ничего в своей жизни не видел кроме леса, да болота, да соседней деревни. И даже в нее теперь путь ему был заказан.
– Все в порядке, – голос Ильи звучал успокаивающе.
Рыжик и не заметил, когда он успел подойти и положить руку на плечо. – Все в порядке, брат. Тут недалеко место перехода. Рядом с ним у людей бывает, не только эмоции захлестывают, но и кое-что похуже случается.
– Я не человек, – огрызнулся оборотень, отворачиваясь, чтобы Илья не увидел подступившие к глазам слезы.
– Ну, все-таки наполовину ты человек, – миролюбиво произнес Илья. – Так же как и я.
– Угу, – не сдавался Рыжик. – И где же твои, эти эмоции?
– Да вот, – Илья обвел рукой вокруг. – Детство вспомнил, шатер разбил. Решил, если уж все свои, можно и расслабиться немного. Но если ты против, можем и на траве заночевать.
– Я не против, – пробормотал Рыжик. – Понять не могу, какая муха меня укусила.
– Зато теперь знаешь, почему не можешь с нами пойти, – прошептал ему на ухо Илья.
Рыжик угрюмо кивнул головой и пошел к очагу, где Параскева раскладывала в изумительной красоты металлические тарелки дымящуюся кашу.
– Это ж надо такую посуду сделать! – причитала она. – Из них и есть-то боязно. Что за мастер, что за руки!
– Его звали Степной волк. Вы бы видели, какое он ковал оружие! Там его клеймо с обратной стороны на блюде, – ответил Илья.
– Тут не буквы, а загогулины. Иностранные что ли? – сказала Параскева, вглядываясь в металлическую поверхность.
– Точно, – кивнул головой Илья. – Этот мастер из дальних краев.
– Как и ты, – уставилась на него знахарка.
Колдун с улыбкой встретил этот взгляд.
– Когда-нибудь, я вам все расскажу.
– Интересно, когда? – не унималась Параскева.
– Когда мы освободим от заклятия Нору-Настеньку, справимся с Алиной и удостоверимся, что лес под защитой. История длинная. А у нас не так много времени на праздные разговоры.
И в этот момент кто-то поскребся снаружи, не решаясь зайти.
– Ну, вот и гости пожаловали, – безразличным голосом произнес Илья.
– Кто это к нам? – улыбнулась Параскева, сразу почему-то подумав про старика-лешего.
Меховой полог в шатре слегка колыхнулся. Кто-то снова поскребся, но в этот раз не просяще, а настойчиво-требовательно.
– Ишь, как торопится, – удивилась Параскева и посмотрела на колдуна. – Чего в шатер-то не приглашаешь? Ты здесь хозяин.
Колдун, до этого смотревший на качающийся полог, перевел взгляд на Параскеву.
– Думаешь, стоит? – он задумчиво почесал подбородок и произнес, сделав ударение на первом слове. – Доброго гостя в шатер милости просим.
Тот, кто был за пологом, перестал скрестись. Полог беспомощно, как резиновый продавился под напором сильного существа, обрисовав фантастические расплывчатые черты и, вдруг, как пружина отбросил непонятное существо прочь. Следом раздался пронзительный визг, перешедший в хрип, а затем в звук, больше всего напоминающий усиленный в десятки раз зубовный скрежет.
Нора подскочила, у волчицы на загривке вздыбилась шерсть. Параскева невольно отпрянула вглубь шатра. Рыжик напрягся, приготовившись к бою. Один колдун сохранял спокойствие.
– Не волнуйтесь, в шатре мы под надежной защитой, – произнес он.
– Похоже, ночевать на улице здесь опасно для здоровья, – процедил Рыжик. – Это что за твари такие? Что им нужно?
– Нежить это, – сказал колдун, заботливо укладывая Нору. Он подошел к Рыжику и шепнул ему на ухо.
– А орут так, потому что напугать хотят. Но женщинам мы это говорить не станем.
Рыжик внимательно посмотрел в глаза Ильи и согласно мотнул головой.
– Мы, вроде, есть собрались, – он сел рядом с очагом и уставился на Параскеву.
Та вздохнула, еще раз глянула на качающийся полог и стала раскладывать кашу по тарелкам. Все ели молча, кроме Норы. Похоже, переход так ее вымотал, что она заснула, не дождавшись еды. Слабые попытки разбудить волчицу, были сразу же пресечены колдуном, заявившим, что сон – лучшее лекарство.
– Что с ней происходит? – не удержался от вопроса Рыжик, доскребая остатки каши с тарелки.
– Перерождение набирает темп и его надо остановить, – пробурчал Илья, слишком внимательно изучая выбитый узор на посуде.
– А если не получиться? – Рыжик задал вопрос, который мучил его уже не одну неделю.
– Значит, я тоже стану волком, – произнес колдун и, подняв на них глаза, прошептал. – Я так боюсь ее потерять – он ласково погладил подергивающиеся во сне лапы волчицы и посмотрел на друзей, ища поддержку.
Рыжик и Параскева, не выдержав этого взгляда, отвернулись. Они еще никогда не видели Илью таким открытым и беспомощным.
– Я просто уверена, что все будет хорошо, – нарочито бодро произнесла старуха, продолжая прятать взгляд.
– Столько лет тебе бабушка, а врать так и не научилась, – улыбнулся колдун. Он опять стал прежним, и Рыжик с Параскевой вздохнули с облегчением.
У полога послышался шум. Оборотень и знахарка напряглись и уставились на покачивающуюся ткань.
– Доброго гостя милости просим, – произнес колдун ритуальную фразу.
Полог легко отъехал в сторону. За ним, почти полностью закрывая вход в палатку, стоял старый леший. Он вошел внутрь, улыбнулся Параскеве, как старой знакомой, и обратился к колдуну.
