Он был красивый, как, наверное, все эльфы, высокий, тонкий в кости, с прямыми светло-русыми волосами почти до лопаток, но вот удивительно: изящное сложение, длинные волосы и огромные глаза никак не делали его женственным. У шута хотя бы нос был длинноват и черты лица порезче. Сим не смотрел на них, словно на насекомых. Даже на Маркуса. То ли взгляды у него были пошире, чем у большинства, то ли приближенность к Светлой делала Маркуса необычным человеком, то ли еще что. Кстати, в шуте он признал полукровку только часа через полтора, когда увидел, так сказать, крупным планом его ухо: шут потянулся к Лене, чтобы передать ей яблоко, и его голова на миг оказалась прямо перед глазами мага. «Так ты полуэльф?» – искренне удивился он, и шут немедленно поклялся, что он больше никогда не будет. Шут вообще дурачился больше обыкновения, может быть, именно поэтому обстановка была, как среди старых друзей, которые много лет не виделись, сидят за рюмкой чая и наперебой рассказывают о своих делах…
Наверное, он старался, чтобы никто не думал о войне. И наверное, старался больше ради Сима, чем ради Лены. Что удивительно, у него получалось. За те почти семь часов, что они провели вместе, Сим заметно повеселел, щеки зарозовели и ушла из глаз сосредоточенность. Шут уступил ему свою кровать, пожертвовав своим покоем: он улегся рядом с храпуном Маркусом, бросив на Лену полный сожаления взгляд. Легли они не раздеваясь: Лена только представила себе процесс застегивания пуговок при экстренной побудке (а другого от Родага ждать и не приходилось), как ей стало дурно. Она прилегла поверх покрывала, укрывшись мягким эльфийским плащом, и даже заснула. Снились ей классические кошмары из прежней жизни: то она опаздывала на работу, где свирепствовало начальство, то торопилась на поезд, который, естественно, отходил перед самым ее носом, то цеплялась новыми колготками за стул и до конца дня была вынуждена ходить с огромной дырой… Эх, где те проблемы, подумала Лена, когда шут разбудил ее вороватым поцелуем.
– Пора, – шепнул он. – У тебя есть десять минут. Советую надеть чулки и сапожки – погода прескверная.
Через десять минут Лена была готова, чем немало удивила мужчин (включая эльфа). Как объяснил Маркус, когда женщине дают десять минут на сборы, это означает, что ее готовы ждать минимум полчаса.
Что удивительно, цветок не завял. Шут приколол его так, что он касался кожи, и только стебель был на платье. Шут накинул ей на плечи плащ. Как оказалось, это было совсем не лишним, погода была не прескверная, а классическая сибирская: за ночь температура упала градусов до пяти, было по-осеннему сыро, задул зимний пронизывающий ветер. Посреди чистого поля, куда они прошли вслед за королевской четой и немногочисленной свитой, это было особенно гадко. Правда, гвардейцы сноровисто установили шесты и натянули тент, так что хотя бы сверху не капало. Рина посмотрела на Лену непонимающе, Карис даже не пытался узнать, за каким чертом его вытащили из теплой постели, потому что здесь присутствовало его начальство в виде мага настолько солидного вида, что даже Лена сразу поняла – Верховный. Сим держался обособленно – среди людей он чувствовал себя не особенно уютно, тем более что Верховный маг просто сверлил его взглядом.
– Ну что ж, – начал Родаг, когда относительные удобства были созданы и все, кроме стражи, сгрудились под тентом. – Вот сейчас я удовлетворю ваше любопытство. Я принял решение передать эту землю эльфам из другого мира. Никаких возражений! – рявкнул он на вытаращившего глаза советника (Лена его уже знала и очень не любила – тип был еще более неприятный, чем Рина). – Я так решил – и так будет!
Рина наградила советника истинно королевским взглядом, и тот увял. Похоже, перспектива разговора с ней была намного уже, чем спор с королем. Верховный маг нахмурился, и даже обычно безмятежный Карис выглядел весьма озадаченным и переводил взгляд с Лены на короля. Правильно догадался. Даже начальника обскакал. У того понимание в глазах появилось заметно позже, когда он обнаружил полное отсутствие удивления на живой физиономии шута.
– Ты можешь начинать, Сим, – кивнул король. Эльф поклонился, отошел на сотню метров и принялся манипулировать с коротким белым жезлом: то так помашет, то этак, а оба человеческих мага не сводили с него глаз. Карис явно напряженно запоминал. А зачем? Похоже, без амулета у Сима не вышло бы ничего.
Воздух задрожал, покрылся рябью и словно беззвучно взорвался – открылся проход, в который тут же шагнул Лиасс, поклонился в сторону короля, отвернулся и широко развел руки, раздвигая проход еще больше. Стало видно застланное дымом небо другого мира. В проход выскочили еще несколько эльфов и напряженно замерли у его краев. Лиасс подождал еще несколько минут, опустил руки и только тогда подошел к ним. Перед Родагом он склонился в глубоком поклоне.
– Приветствую тебя, король Родаг. Мы можем начинать?
Король только кивнул. Он был напряжен и от этого суров. Лиасс повернулся и подал знак. Шут едва слышно зашипел сквозь зубы, но когда Лена посмотрела на него, ободряюще улыбнулся.
Эльфы шли, как войска на параде на Красной площади: сомкнутыми ровными рядами, четко сворачивая направо-налево и постепенно заполняя поле. Следом за первой группой вооруженных до зубов воинов (Верховный маг обеспокоился) так же слаженно, словно репетировали не одну неделю, шли женщины, дети, подростки. Все несли какие-то грузы, вели в поводу лошадей, гнали коров и овец. Потом настала очередь повозок, запряженных какими-то буйволоподобными, но достаточно быстрыми тягловыми животными. Прижимаясь к ногам хозяев, бежали собаки.
Эльфы уже ставили палатки, женщины распрягали первые повозки, мужчины снимали с них раненых и вносили в палатки. Лена снова видела мельчайшие детали, но не потому, что ей так хорошо исправили зрение: это постарался Карис, большой специалист по настройке. Эльфы действовали молча, но удивительно слаженно, не делая лишних движений, не суетясь, и делом были заняты все, даже маленькие дети. А в проход вливались новые волны. Ни на одном лице не было улыбки. Никто не оглядывался. Они покидали свой жестокий мир навсегда, но никто не знал, что ждет их здесь, и вряд ли они верили в гостеприимство людей. Но они верили Лиассу.
Лена по мере возможности незаметно приблизилась к нему и взяла за руку. Сначала он вздрогнул, но потом благодарно сжал ей пальцы. Рука у него была ледяная.
Молчали и люди. На неприятном и холодном лице Рины появилось смятение: раненых было слишком много, а королева была всего лишь женщиной, матерью – и видеть обожженных и окровавленных детей ей было больно, независимо от того, были это маленькие люди или маленькие эльфы. Верховный маг продолжал хмуриться, но с королем не спорил и даже на него не смотрел. Он не сводил взгляда с прохода: эльфы все шли и шли. Лена не знала, что пятьдесят тысяч – это так много. Пространство до реки уже было заполнено, но так рационально и четко, что думалось о долгом предварительном планировании и репетициях. А ведь у Лиасса было всего несколько часов. Или для эльфов такая организованность не удивительна?
