Далеко позади слышались крики и ржание, лошадь выскочила из леса и помчалась по полю, безжалостно топча посевы… Эрна держалась так крепко как никогда в жизни… если она свалится… если…
Постепенно животное успокаивалось, потом перешло на шаг. Потом остановилось и позволило всаднице сползти на землю. Эрна огляделась по сторонам. Где она? Где остальные? Должна ли она их искать? Почему здесь никого нет?
Они находились у края поля, на опушке леса. Кажется, где-то до поля была развилка…
Лошадь, успокоившись, пошла к лесу, где трава росла повыше и погуще. Надо было искать людей, надо было…
Что-то шевельнулось в лесу. Девочка насторожилась.
Вот снова.
Эрна схватилась за нож. Заговоренный, он не мог выпасть и потеряться… но что там? Или кто?
Лошадь испуганно всхрапнула. Кусты тряхнули ветками, пропуская… Эрна попятилась. Волк… волчица… мелкая, худая, но от того ещё опаснее. Голодная, небось… девочка как заворожённая уставилась в светлые глаза животного, в котором не было ни злобы, ни жалости… светлые глаза, в которых…
Показалось ли Эрне или в них что-то мелькнуло?... Вир говорил когда-то, что волки не испытывают злости к своим жертвам. Они просто хотят есть…
Эрна вспомнила, как госпожа Татин — бесконечно давно — говорила ей, что нельзя умиляться своим успехам. В самом деле. Врождённый дар ещё не означал умения им пользоваться, способность заставить материных коз стоять смирно во время дойки не означала… не означала…
Волчица сморщила нос и чихнула.
— Приблизим Освобождение, сестра! — выпалила вдруг Эрна и тут же обругала себя: что за глупости? Волчица снова чихнула и смешно крутанулась на месте, как щенок, который играет со своим хвостом… только вместо игры она вдруг… вдруг…
На месте волчицы перед Эрной стояла невысокая женщина в плаще светлых волос, таких же светлых, как были у самой девочки до того, как их покрасили.
— Приблизим Освобождение, — кивнула женщина. Эрна поняла, что с перепугу заговорила на тафелонском… и на тафелонском же услышала ответ. — Кто ты, дитя?
Эрна заметила, что женщина не подходит к ней близко, как будто соседство с человеком было ей неприятно.
— Я ученица Медного Паука, — представилась девочка. Врать оборотням бесполезно, они чуют ложь и сомнения… или врут, что чуют.
— А, — снова кивнула женщина. — Паук. Где он сейчас?
— Я не знаю, — призналась Эрна. — Его на подкопе поймали, он убил стражника и сбежал.
Женщина засмеялась странным кашляющим смехом.
— Подкоп, — сказала она, странно усмехаясь. — Хороший подкоп. Грохот вышел отменный.
— Грохот? — осторожно переспросила девочка.
— Стена, — пояснила оборотниха. — Рухнула.
Она снова засмеялась.
— Как ты меня нашла? — спросила Эрна, отчаявшись разобраться в этой загадке.
— Я искала не тебя, — отозвалась женщина. Она сунула руку в куст, из которого появилась, и достала самострел. Умело зарядила его и взвела. Эрна похолодела. — Устала я от людей. Хотела поохотиться, но Хрольф не отходит от своих машин, а одной какая охота?... На мышей разве. Тьфу!
Она подняла самострел и выстрелила в лошадь. Противно хрупнуло, когда стрела вошла в шею. Лошадь упала на землю и забилась в предсмертной агонии. Волчица знала, куда стрелять.
— А как же я? — по-детски всхлипнула Эрна. Оборотни. Ютанцы позвали оборотней. — Приблизим Освобождение, сестра! Пожалуйста!
— Я не ем детей, — равнодушно сказала волчица. — И я тебе не сестра.
Она повернулась на месте и снова сменила облик. Самострел упал на землю, но волчице было на него плевать. Она бросилась пожирать ещё трепещущую добычу.
Эрна всхлипнула. Страх, который она всеми силами сдерживала, вдруг расцвёл, распустился, заполнил всю её душу. Волчица глухо зарычала. Девочка закричала, повернулась и бросилась бежать. Скорее. Скорее. Подальше отсюда. Куда угодно, только подальше. Страх бежал за ней по пятам, подгонял, подталкивал в спину. Над лесом раздался переливчатый волчий вой. Ещё и ещё раз… Потом снова, но как будто из другого места… Это подстегнуло девочку ещё больше. Эрна бежала, бежала и бежала, пока не выдохлась, пока не поняла, что больше не может… она упала на четвереньки… вокруг был лес… не такой густой, как тот, в котором она колдовала, немного посветлее и пореже… как она продралась через кусты — одному Освободителю известно. Эрна едва успела отдышаться, когда чей-то холодный голос произнёс:
— Стой где стоишь. Не двигайся!
Голос был мужской, незнакомый и говорили по-хларски. Эрна послушно замерла на месте, как была, на четвереньках, не осмеливаясь поднять голову. Поэтому первыми она увидела крепкие башмаки и ноги в свободных штанах.
— Встань, — велел тот же голос. Девочка послушно поднялась и столкнулась взглядом с мужчиной, одетым в короткий чёрный плащ поверх чёрной же одежды. На плаще был вышит священный знак. У Эрны подкосились ноги. Перед ней стоял воин ордена брата-заступника.
Девочка кое-как сумела удержаться на ногах. За спиной хрустнула ветка, она оглянулась. Там стоял второй такой же человек, только волосы и глаза немного темнее. Он держал в руках взведённый самострел, больше того, который был у оборотнихи.
— Ты один? — спросил первый мужчина и тут же поправился. — Одна? Где остальные? Кто ты?
— Я одна, — отозвалась девочка, соображая, что ей делать. Святоши! Их прогнали из Тафелона, но в Хларии они по-прежнему действуют! Освободитель!... — Я дочь… дочь рыцаря лю Дидье.
Мужчины переглянулись. Второй едва заметно кивнул.
— Вы братья-заступники! — выкрикнула девочка истово. — Какое счастье! Я… тут оборотни! Я видела одного!
Мужчины снова переглянулись.
— Где? — спросил второй.
— Там, — показала девочка себе за спину. — Я не знаю! Я убежала!
— Убежала от оборотня? — хмыкнул первый. Он оглядел Эрну и задержал внимание на её ногах. Девочка поёжилась под его пристальным и ничего не выражающим взглядом. Из глаз у неё брызнули слёзы.
— Он сожрал мою лошадь, — прерывающимся голосом сказала она.
Снова переглядывание.
— В лагерь, — решил второй мужчина, ослабляя самострел. — Как тебя зовут… госпожа?
— Нинета, — отозвалась девочка.
— В лагере расскажешь отцу Бенлиусу про оборотня, — заключил второй мужчина. — Он решит, что с тобой делать.
— Где твои спутники? — спросил первый. — Почему ты одна? Почему в таком виде?
— Отец Бенлиус разберётся, — прервал его второй.
— Лошади понесли, — пояснила девочка, не зная, что ответить, кроме правды. Ей жестом предложили следовать за первым мужчиной, а второй пошёл за ней. — Из города что-то… как гром! Лошади понесли, моя остановилась в поле. А потом появился оборотень.
— Он что-то сказал? — спросил первый. Эрна немного успокоилась и перевела дух. Эти двое не носили доспехов, под плащам у них было что-то вроде кожаных курток. Были они ещё молоды, двигались легко. Наверняка разведчики. Что они искали в лесу? Кого? Оборотней? Эрну?
— Нет, — соврала Эрна. — Он застрелил лошадь и сделался волком. Он так рычал! Страшно! Я… я…
— Расскажешь отцу Бенлиусу, — оборвал её заикания второй разведчик.
Они не разговаривали между собой, шли с той скоростью, которую могла выдержать уставшая девочка, не больше, но и не меньше, и, похоже, хорошо знали здешние тропы. Идти пришлось не так-то далеко, вскоре они вышли к хорошо укреплённому лагерю, над которым было поднято знамя. Чёрное знамя с белым священным знаком на нём.
Глава двенадцатая
Святоши
Виль не учил Эрну тому особенному состоянию, в которое умеют впадать прозревшие в преддверии пыток, и в котором человек не только не чувствует боли, но и вообще слабо осознаёт, что с ним происходит. Девочка только смутно знала, что он так умеет, и так умеет Большеногая Врени, которая теперь ходит лекарем в отряде дядюшки Увара. Сейчас Эрне бы это умение пригодилось, но какой смысл жалеть.
