— Значит, мы все же ошиблись, не взяв наших лошадей? — подначил Анатоль.
— Нет, не ошиблись, — возмутился Ярослав, — наши кони сейчас дороже шпиона, за которым гонимся. И нет желания гробить. А колесницы поскачут не тише местной верховой. Вот сам посуди, если тебе, Борис, взвалить на плечи двух пудовую гирю, много ли ты пробежишь?
— Километр… — пожал плечами тот — может больше.
— Кони кинешь — хохотнул Анатоль.
— А если тебе дадут тачку под гирю?
— Не знаю.
— Да сколько надо, столько и пробежишь, пока не упадёшь. Конечно медленнее, но гораздо дальше. Так что с колесницами у нас шансов нагнать беглецов столько же, как и верхом. Дело в том, что кони эти мало выносливые под седлом. Не та порода. Не доросли. Их даже для пахоты никто не использует — не потянут плуг.
Они прыгнули в колесницы и управляя животными с помощью поводьев и рожна, погнали упряжки в сторону от дороги, к едва заметным на каменистой земле следам оставленным беглецами. Очень быстро следы вовсе потерялись, но через какое–то расстояние обнаружились вновь и так повторялось постоянно, от чего погоня становилась проблематична, из–за возможности в любой момент упустить след. Ярослав, сознавая, что они в пустыне не следопыты, ориентировался более по взятому с собой компасу с примерным направлением на юго–запад к Семнану. Волей не волей туда стремится беглец. Колесницы бежали ходко. Свежие лошади нет–нет да переходили на голоп. Отчего их приходилось сдерживать, экономя силы животных. За каждой из трёх упряжек на длинном поводе бежала пара заводных лошадей. Причём у каждой свой хомут и седло, что бы можно быстро сменить упряжку.
Сами боевые повозки представляли собой исключительно лёгкую конструкцию из клеёных особым клеем реек, предназначенную для двух возниц. Изящные колеса оснащены всего четырьмя спицами каждое, вращались на стальной оси с бронзовыми втулками. Жёстких бортов и дна у колесниц не было, а лишь реечная рама, перетянутая прочными сыромятными ремнями. Лёгкий кожаный полог защищал ездоков от грязи. А вместо пола упругая плетёная из ремней конструкция, служащая не только помостом для людей, но и прекрасным амортизатором. Колёсный обод покрывал кожаный бандаж плотно набитый водорослями. Несмотря на все ухищрения местной передовой изобретательской мысли, колесницы на каменистой почве немилосердно трясло.
* * *
Пустыня на пространстве от гор Белые зубы Дракона и до морского побережья представляла собой каменистую равнину с редкой растительностью. Иногда её разрезали русла древних высохших рек и тогда террасы пойм составляли серьёзные препятствия. Приходилось искать удобные пути спуска или подъёма. Невысокие холмы, разрушенные временем и ветром, уходили на юго–запад, постепенно снижаясь и исчезая, где–то на горизонте превращаясь в идеально открытое пространство. За спинами Ярослава и товарищей в течение суток ещё виднелись покрытые смутной дымкой снеговые вершины гор. Позже их очертания растаяли среди удаляющихся холмов. К вечеру легли длинные тени. Все четыре солнца один за другим скрывались за горизонтом, сокращая многомерность отбрасываемых теней. В другое время трудно заметить, но сейчас, в пустыне, чётко различался уход во тьму одной, второй, третьей и, наконец, последней. Долгий закат на западе. Совсем не такой как на Земле, всегда четырехчастный, дискретный.
Остановились, когда тьма накрыла землю и скачка в ночи грозила лошадям увечьями. Костёр развели из сухих веток кустарника, колючего как иглы. Его много росло на северных склонах холмов в расселинах скал и руслах рек. Огонь согревал — становилось холодно.
— Без огня, пожалуй, можно дуба дать, — пожаловался Анатолий — благо, что пустыня.
Борис согласился.
— Пустыня пустыней, а живности здесь полно, — поговаривают драконы живут величиной с собаку, а клыков как у рыбы зубатки.
Все прислушались. Действительно, тишину ночи наполняли неясные звуки, что–то трещало. Шуршал песок и мелкий камень под чьими–то лапами. В небе иногда мелькали тени. Вдруг раздался писк и тут же смолк.
— Кого–то съели… — утвердительно сообщил Борода.
— Хорошо не нас, — согласился Ярослав.
— Опасное оказывается здесь место, — предположил Анатолий.
— А то, — согласился Борода.
— А вы, парни, видели над холмами, что–то вроде дымки? — с безразличием спросил Ярослав.
— Где? — удивился Борис.
— На юго–западе, — подтвердил Шведов, — заметил. Появилось в конце дня. Похоже, мы их нагоняем.
Борода вскочил.
— Тогда стоит напрячься и догнать за ночь. Направление мы знаем.
Ярослав молчал. Шведов подал голос.
— Начальник, может Борода дело говорит. Если мы их и не найдём, но станем гораздо ближе.
Ярослав ответил нехотя, жуя небольшой кусочек вяленого мяса. Рядом лошади нашли съедобные кустики и сейчас усиленно объедали.
— Не…е. Подождём до завтра. Не стоит зря морить животину.
— Да они в часе езды, — взвился Борода.
— Тем более, завтра нагоним…
Утром преследование продолжилось. Дважды меняли лошадей, и к полудню облачко пыли превратилось в три определённо те самые колесницы. Кони беглецов явно сдавали и в тот момент от колесниц отделились силуэты. На расстоянии смутные фигуры на всем скаку спрыгнули с колесниц вероятно в попытке преградить дорогу или даже подстрелить лошадей.
Ярослав замахал руками, закричал.
— Сворачивай! Сворачивай! — призывая Бориса и Анатолия обойти врагов по большой дуге и не попасть под обстрел. Те уяснили опасность, свернули, на время прекращая преследование. Ярослав заметил странное: неприятели, можно сказать, десант колесничих, вместо того, чтобы немедленно поспешить наперерез, бросились в противоположную сторону, хотя стрелы всё же пропели. Пара вуоксов, Ярослав определил десантников как нелюдей, расстояние позволяло это определить, третий лежал неподвижно, вероятно расшибся при падении, натянули луки и пускали стрелы, пока Ярослав и его товарищи по широкой дуге обходили опасное место, совершенно выпав из ритма погони. Ранений с успехом избежали, стрелы падали с недолётом, но всё пришлось начинать с начала.
Через час скачки снова приблизились к беглецам и теперь настолько близко, что можно было различать лица. Трое возничих шли в ряд, вяло, погоняя лошадей и не глядя без нужды на преследователей. Ярослав определил — люди явно с опытом. Двое в простых холщёвых панцирях возничих, один в одежде знатного человека. Это и есть тот самый человек — определил Ярослав. Расстояние не позволяло использовать лук, но у него есть кое-что другое. Закрепив вожжи на луке колесницы, а рожно поместив в специальный карман на боковине, взвёл арбалет, зарядил и прицелился. Повозку немилосердно трясло, потому выстрел оказался неудачным. Болт пролетел гораздо выше преследуемой упряжки, но не мог не обратить на себя внимания. Расстояние для обычной стрелы пущенной из лука совершенно не допустимое. Возницы засуетились, замахали руками, переговариваясь криком и стараясь перекричать грохот колёс. Взяли в руки щиты, намереваясь защитить себя и упряжки.
