— А тогда на что надеялся?
Снейп промолчал, неотрывно глядя в огонь. Джинни процедила сквозь зубы:
— Устраивайся здесь, где хочешь, но завтра не путайся под ногами. Посидишь в подвале.
Ответом ей снова было молчание, и Джинни, развернувшись, хотела было покинуть гостиную, но тут заметила Рональда, притаившегося у двери, сосредоточенно вслушивающегося в разговор.
— Это что такое? Сколько сейчас времени?
— Девять, — с гордостью ответил сын, посмотрев на настенные часы.
— И где ты должен быть в девять? — строго спросила Джинни.
— Мы еще не читали лассказы, — лукаво прищурился Рональд.
— Сейчас почитаем, — вздохнула Джинни. — Пойдем, и не подходи больше к этому дяде!
— Лональд не подходил, — пожал плечами малыш, послушно беря протянутую матерью руку.
Джинни бросила напоследок ненавистный взгляд на склоненную фигуру зельевара и повела сына наверх.
Снейп не ложился до тех пор, пока не погасли последние угли в камине. Да и после этого его сон был чисто символическим: тело никак не могло сбросить с себя оковы напряженного ожидания.
* * *
Гарри проснулся очень рано и сразу понял, что Джинни в комнате нет, а следовательно, она уже вплотную занялась подготовкой к приему гостей. Скорее всего, она пригласит членов своей семьи, Гермиону, может быть, Холборна. Ему придется смотреть всем этим людям в глаза и говорить… что? Гарри глубоко вздохнул, слегка потер виски — голова болела — и отправился в ванную.
Он спустился к завтраку около семи. Рональд уже сидел за столом и весело болтал ногами. Лицо Джинни было непроницаемым, когда она налила всем троим тыквенного сока и пошла к плите. Гарри нерешительно сел за стол и огляделся.
— А где мой эльф?
— В Хогвартсе, — ответила Джинни, снимая сковородку с огня. — Он сам на этом настоял, хотя и пояснил, что обязан подчиняться мне и моему сыну. Но я подумала, что вряд ли такое решение могло даться ему легко, и согласилась. Он скорбит по тебе.
— Тогда нужно его известить о том, что я жив, — сказал Гарри. — Как я понимаю, ты уже разослала приглашения.
— Да, — кивнула Джинни, раскладывая еду по тарелкам. — У нас теперь никто не спит до полудня, так что, думаю, все скоро прибудут.
— Хорошо, — солгал Гарри и стал ковырять вилкой в своей тарелке.
— Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Джинни, сев напротив.
— А ты как думаешь? — усмехнулся он. — Мне не стоило пить. Надеюсь, скоро пройдет. Кстати, Снейп уже встал?
— Без понятия. — Тон Джинни сразу изменился. — Какая разница?
— Надо дать ему поесть, — невозмутимо ответил Гарри.
— Еще чего. Это не мое дело…
— Да брось уже! — Гарри повысил голос ровно настолько, чтобы жена замолчала. — И не надо так при сыне!
По лицу Джинни было видно, что ей очень хотелось сказать ему что‑нибудь едкое, но она не проронила ни слова, уставившись в тарелку с едой. Гарри решительно встал, взял из шкафа еще одну тарелку и, наполнив ее, отправился в гостиную. Снейп лежал на диване и спал (или делал вид, что спит). Гарри поставил тарелку рядом с ним на столик, покачал головой и вернулся на кухню, где Джинни пристально следила за тем, как ест Рональд. Гарри улыбнулся сыну и сел на свое место.
— Я понимаю твои чувства, — тихо сказала Джинни. — Но и ты должен понять, что это не просто моя инициатива. Я ведь ничего не знаю наверняка. Лучше даже будет, если никто его не увидит, так ведь?
Гарри не ответил, и она умоляюще сложила руки.
— Я сегодня едва сумела заснуть. Гарри, ты прав, но ты не представляешь, что сейчас творится. Наверное, я не смогла объяснить тебе это прошлым вечером так, чтобы ты…
— Начал думать, как все? — недовольно спросил Гарри, его вилка, звякнув, упала на стол.
— Нет, — со вздохом ответила Джинни. — Давай просто ничего не будем делать, не будем форсировать события. Возможно, все так обрадуются, что…
— Просто забудут? Вчера ты была уверена в обратном!
— Я… неужели ты не видишь, что я тоже хочу, чтобы все кончилось благополучно?
В глазах у нее стояли слезы, и Гарри перестал с ней пререкаться. Тем более что Рональд опять отвлекся от еды и серьезно посмотрел на расстроенных родителей.
— Ты со мной? — спросил Гарри напоследок и дождался ее кивка. — Вот и хорошо.
Первой прибыла Гермиона, и Гарри оказался не готов к тому, что увидел. Нет, он не ужаснулся: глаза Гермионы были просто неподвижны, а не изуродованы шрамами, как он уже успел себе вообразить. Но и она, как Джинни, выглядела старше своих лет, а в гриве густых каштановых волос Гарри заметил седые пряди. Кроме того она легко теряла нить разговора и время от времени погружалась в себя настолько, что ее присутствие в комнате почти не ощущалось. И все‑таки главным, и весьма ценным, оказалось для Гарри то, что он чувствовал ее искреннюю радость по поводу его возвращения и поддержку. О других гостях он старался не думать.
Постепенно дом наполнился посетителями. Гарри без устали общался со всеми, принимал благодарности, от которых ему становилось дурно, и пытался поддерживать любой разговор, даже на самую тяжелую для него тему. Таким оказался разговор о Луне Лавгуд. Миссис Уизли первой залилась слезами, услышав рассказ о ее смерти, после чего к ней присоединились Гермиона, Джинни, Падма Патил и Анджелина, ставшая женой Фреда Уизли. Гарри намеренно описал в подробностях свое поведение, желая вызвать огонь на себя. Но, к его разочарованию и даже гневу, никто его не осудил. Напротив, Холборн, пришедший последним, разразился длинной лекцией на тему того, насколько опасен был для Гарри подобный контакт со скиантом в собственном сознании. Это редкий и в чем‑то полезный опыт, но он может быть чреват последствиями и так далее. Позднее Гарри не раз вспоминал об этой сцене как об особенно трудном испытании своей выдержки. Тогда отчаяние грозилось захлестнуть его целиком: он не мог понять, как эти люди могли не видеть, до какой степени он сам пал, если позволил такому случиться. Они ни в чем его не винили, по крайней мере, пока, и это вызывало у него отвращение.
Подошел вечер, и напряжение, едва заметное в самом начале, усилилось. Джинни отвела Рональда наверх, вернулась и предложила всем выпить чаю, обозначив таким образом конец совместной встречи. Некоторые натянуто промолчали и отделались кивком головы, другие же с открытым недоумением переводили взгляд с Джинни на Гарри и обратно. Они жаждали перейти к иному заключению, хотели услышать всю историю до конца и встретиться с виновником событий лицом к лицу.
— А Снейп, стало быть, скрылся? — среди общего неясного гула и перешептываний громко спросил Джордж.
Все притихли, теперь уже глядя только на Гарри.
— Нет, — ответил тот, проверяя, на месте ли палочка. — Он здесь, и никуда бежать не собирается.
