— Гарри! Гарри, ты слышишь меня? — бесновался чей‑то знакомый голос. — Гарри, прошу, посмотри на меня!
Прежде чем Гарри смог что‑либо сделать, чьи‑то руки подняли его и прижали к груди. Его стали раскачивать взад–вперед, отчего в спине вспыхивала боль — столкновения с деревом и землей не прошли даром. Собрав оставшиеся крупицы силы, Гарри заставил себя приоткрыть глаза и увидел, что это Сириус его качает. Он знал, что времени у него немного. Не нужно быть гением, чтобы понять: если ты не будешь дышать, то умрешь. Гарри медленно потянулся левой рукой и слабо схватился за мантию Сириуса. Крестный дернулся от неожиданности и с облегчением посмотрел на Гарри.
— Гарри, ты напугал меня, — быстро произнес Сириус. — Держись, Поппи уже бежит.
— С–сириус… я–а… пытался, — едва слышно прохрипел Гарри. И так тусклый свет, казалось, растворялся в непроглядной тьме. — Пе… Петти… грю… Крауч… я пытался… спасти… Седрика… Мне так… жаль… Он… вернулся. Они… воскресили… его.
Боль, усталость и нехватка воздуха выпили последние силы — рука его обмякла, выпустив мантию Сириуса, и упала за землю. Глаза парня закрылись, а голова безвольно откинулась назад. Даже вздоха не сорвалось с его губ.
Сцена, развернувшаяся перед глазами собравшихся на стадионе, навсегда осталась в их памяти, словно ее выжгли там раскаленным железом. Сириус Блэк, весь в слезах, отчаянно умолял своего крестника вернуться. Ремус Люпин с трудом смог вырвать мальчика–который–выжил из рук Сириуса и со всех ног бросился с ним в Больничное крыло в отчаянной попытке спасти ему жизнь. Седрик Диггори был объявлен мертвым, и все ждали, что вскоре та же участь постигнет и Гарри Поттера. В тот вечер в Хогвартсе не было ни одного радостного лица.
Три с половиной дня… восемьдесят четыре часа… пять тысяч сорок минут… триста тысяч четыреста секунд… четыреста одна… четыреста две… Бежали секунды, прошедшие с момента появления Гарри на квиддичном поле. Он по–прежнему лежал в Больничном крыле. Делалось все возможное для его излечения, но этого "всего" было недостаточно. Легкие парня были сильно повреждены, из‑за чего он и не мог дышать. Мадам Помфри, насколько хватило ее обширных знаний, вылечила их. На руке был глубокий порез. Его тоже "спаяли" магией, как и множество других мелких порезов на руках и груди. Несколько сломанных ребер сейчас медленно срастались. Все это смогли вылечить. Но вот магическое и физическое истощение, а также возникшая слабость сердца лечению не поддавались. Всю грудь и спину парня покрывали множественные синяки, наводившие на мысль, что обладатель тела неоднократно врезался в какие‑то препятствия.
И все эти три дня Ремус с Сириусом не отходили от постели Гарри, разве что по необходимости и только если один из них оставался рядом с парнем. Слышался тихий и медленный стук. Сердцебиение Гарри было магически усиленно. Прозрачная маска закрывала его рот и нос — еще слабым легким Гарри нужен был дополнительный кислород. Специальные зелья были доставлены из Мунго, так как профессор Снейп был отозван два дня назад и еще не вернулся. Зелья периодически вводили в кровь Гарри.
Но не эти физические повреждения вызвали тогда такую ярость Сириуса, что он едва не напал на директора Дамблдора. Разъярило его известие, что на его крестнике применяли Непростительные заклятия. У Гарри обнаружились последствия Круциатуса, а Седрик был убит явно с помощью убийственного заклятия. Некоторые тут же предположили, что это Гарри убил Седрика. Эта "версия" была опровергнута после изучения палочки парня. Процедура потребовала большой осторожности, так как любой, кто притрагивался к ней, получал ожоги. Но в итоге выяснили, что этой палочкой Непростительных заклятий не применяли. Даже после этого осталось несколько скептиков, но будучи облаянными разъяренными Сириусом и Ремусом, они предпочли держать свои мысли при себе.
Поток посетителей не прерывался. Складывалось ощущение, что буквально все гриффиндорцы побывали здесь хотя бы один раз, приходили и несколько хаффлпаффцев и рейвенкловцев. Гермиона и младшее поколение семейства Уизли приходили чаще других, проведывая Гарри несколько раз на дню. Виктор Крам тоже приходил несколько раз, но ни для кого это сюрпризом не стало, так как трое парней–чемпионов не делали секрета из своей дружбы.
Также много раз приходили преподаватели и другие взрослые, кого Гарри хорошо знал. Миссис и мистер Уизли появлялись хотя бы раз в день, чтобы проверить состояние парня, которого оба считали своим сыном. Но состояние Гарри не менялось, и каждый раз миссис Уизли уходила в слезах. Фадж тоже приходил ежедневно, но Гарри ему нужен был совсем с другой целью — для допроса. Такое отношение бесило Ремуса и Сириуса, и они едва сдерживались, чтобы не напасть на министра. На Фаджа же вовсю давила общественность, так как статья Риты Скиттер о третьем испытании не замедлила появиться. Каким‑то образом неизвестному фотографу удалось запечатлеть Сириуса, качавшего Гарри. Эта фотография и статья Скиттер, в которой та объявила о смерти Седрика и борьбе за жизнь Гарри Поттера, вызвала в волшебном сообществе горячее желание получить ответы — ответы, которые мог дать только Гарри Поттер.
Сириус передал Дамблдору последние слова Гарри, перед тем как выпроводить директора из Больничного крыла, предупредив, чтобы тот не смел даже появляться рядом с парнем. Это была, конечно, пустая угроза, но директор пока не приходил, интересуясь у других преподавателей и мадам Помфри о прогрессе в состоянии Гарри или отсутствии такового. По правде сказать, обеспокоены были многие, накопилось много вопросов, но Гарри был не в состоянии ответить хотя бы на один. Поднимался даже вопрос о перемещении парня в госпиталь св. Мунго для более продвинутого лечения.
Дверь Больничного крыла открылась, и Сириус с Ремусом подпрыгнули от неожиданности, но сразу успокились, увидев, что это вошла мадам Помфри, несшая в руках небольшую баночку. Опекуны уже поднаторели в работе сиделок и тут же встали, чтобы помочь. Сириус тихонько откинул одеяло, а Ремус осторожно поднял руки Гарри, чтобы Сириусу они не мешали. Когда мадам Помфри подошла к кровати, Ремус уже успел расстегнуть рубашку Гарри и открыть еще покрытую гематомами грудь парня.
— Какие‑нибудь изменения были? — тихо спросила мадам Помфри Ремуса.
Теперь все узнали на собственном опыте, что стоит обращаться именно к Ремусу, если не хочешь нарваться на саркастический или злой ответ. Он, как и Сириус, переживал за состояние Гарри, но жуткий страх сорваться заставлял его держать свой гнев под контролем. Волк в нем выл от желания защищать "детеныша", стремился мстить за все нанесенные раны и за боль Гарри, и мстить долго. Время от времени ему приходилось все же принимать успокоительное, но, по крайней мере, он его принимал.
