Рыска снова потянулась за закуской – теперь ей действительно хотелось есть, кислое вино разбередило желудок – и снова не донесла ее до рта.
На освобожденную музыкантами площадку вышел и приветственно поднял руки знаменитый мудрец и путешественник Невралий. Для выступления в замке он приоделся в светло-серый плащ, прихватил высокий черный посох и напоминал старого доброго волшебника, готового за небольшую мзду сотворить чудо на радость людям.
Рыска торопливо отвела взгляд. Смотреть на мудреца, так ласково и безжалостно «выпоровшего» ее на глазах у всего города, было неприятно. И хоть бы не узнал!!! Совсем отвернуться не получилось, очень уж девушке хотелось послушать, что Невралий рассказывать будет. Может, она и впрямь чему-нибудь дельному от него научится. У него все-таки опыта о-го-го как побольше!
Для начала мудрец прочитал пару стихов, складных и едких, но малопонятных. Ему вежливо похлопали – поэзия хоть и считалась благородным занятием, но на сытый желудок и усталые ноги ложилась плохо. Невралий быстро это просек и, заверив почтенную публику, что сейчас «поведает ей удивительнейшую историю, которая исторгнет смех и слезы даже из самых черствых душ!», сделал мальчишке-ученику знак тихонечко подыгрывать на флейте и начал «творить».
Тут-то Рыска и допила вино, как воду.
Мудрец рассказывал ее сказку. Ну да, девочка стала мальчиком, волшебная летающая корова – обычной, только очень резвой, а веселое путешествие – занудным, с витиеватым поучением после каждого подвига. По мнению девушки, это только испортило байку. Если на пироге кучу завитушек из теста накрутить, то в печи они сухарями станут – пока до начинки доберешься, все зубы поломаешь!
Самое обидное, что гости слушали сказочника с большим интересом.
– Какое, однако, богатое воображение! – уважительно заметил пожилой купец слева от Рыски.
– Талант, – вздохнул его приятель. Свой отцовский долг они выполнили, дочерей на прием привели и теперь на пару наслаждались вином – то ли не обладая тонким вкусом Алька, то ли заглушив его парой-тройкой бокалов. Позабытые дочери гуляли по залу, не столько выискивая Шарака, сколько строя глазки братьям других девиц. – Старая выучка. Нынешние пустобрехи так не умеют, увы…
Рыска гневно уставилась на «таланта», желая Невралию лишиться зубов по еще менее приятной причине. Мудрец, непрерывно обводящий взглядом слушателей, дабы каждый почувствовал себя причастным к таинству сказки, добрался до лица девушки… И, не прерывая рассказа, отечески улыбнулся ей и чуть заметно кивнул.
– Я же сказал тебе есть, а не пить! – возмутился Альк, незаметно подошедший сзади и заметивший пустой бокал в Рыскиной руке.
Девушка отмерла и заполошно вцепилась в локоть саврянина. Жар, вернувшийся вместе с Альком, изумленно на это уставился – обычно подруга повисала так только на нем.
– Он меня узнал!!!
Саврянин мельком глянул на мудреца. Верхняя губа белокосого дернулась, как у раздраженной собаки, но Альк сдержанно сказал:
– Саший с ним. Мы все равно уже уходим.
– Куда?
– Сейчас увидишь.
– А еще со мной господин Шарак танцевал! – Другой рукой Рыска вцепилась в Жара, как в «домик» заперлась.
– Мы видели, – буркнул белокосый, направляя девушку к стене и вдоль нее.
– И что?!
– Убогое зрелище.
– Я имею в виду и что нам теперь делать?!
– То, зачем мы пришли.
– Но он грозился, что потанцует со мной еще раз! Вдруг он будет меня искать?!
– И как же тебе удалось его очаровать? – приглушенно захихикал вор.
– Никак! – растерянно возразила Рыска. – Он сам очаровался, я просто поддакивала, как Альк научил. «Да», «нет», «хи-хи»…
– Неудивительно, что ты поразила его в самое сердце, – фыркнул и саврянин.
– Но ты же сказал, что все благородные дамы так себя ведут! Почему он именно ко мне прицепился?!
– Я сказал, что так ведут себя идеальные благородные дамы, – поправил Альк. – С точки зрения богатых толстых женихов не первой свежести.
– Но зачем им такие дуры?!
– Зато это воспитанные и образованные дуры, – нравоучительно сказал саврянин, чем распалил Рыску еще больше.
– Можно подумать, от этого с ними интереснее!
– Нет, но они меньше раздражают.
– А разве даме нельзя быть образованной и умной?
– Рядом с умной и самому надо быть на высоте. Что удается далеко не всем. Но ты без жениха не останешься, не переживай. – Альк и Жар одновременно остановились.
– Видишь вон ту галерею? – прошептал вор, склоняясь к уху подруги. – Я порасспрашивал – это самый короткий путь к покоям господина Шарака. Где скорее всего он и ведет секретную переписку.
Рыска видела. Но видела и стражника, нерушимой железной глыбой перегораживающего проем.
– Сейчас мы подойдем как можно ближе, – продолжал наставлять Жар, – будто вон к тому столику. А когда начнется суматоха и «кот» отвлечется, шмыгнем внутрь.
– А почему она должна начаться?
– Потому, – друг сделал скорбное лицо, – что лучшая из нас пожертвовала собой ради этого.
– Кто, я?! – перепугалась Рыска.
– Ты себе льстишь, – высокомерно ответил Альк, подпихивая замешкавшуюся девушку к галерее.
Стражник бдительно шевельнул бровью, но, когда «господа и дама» обступили столик, успокоился и снова уставился прямо перед собой.
– И тут они, – фыркнул Жар. На столе стояла глубокая серебряная миска, доверху наполненная густым соусом, из которого, как мачты затонувшего судна, торчали длинные белые палочки. Вор потянул за одну и выудил котлетку, скрученную из пяти видов мяса. – Попробуй.
Подруга осторожно, стараясь не обкапаться, укусила ее за бочок.
– Странная какая, – прожевав, удивленно сказала Рыска, привыкшая, что из мяса готовят сытную еду, а не лакомство. – Сладкая.
– Во-во, девушкам нравится.
Тем временем другая девушка у другого столика тоже изволила отведать закуску. Оттопырив мизинчик, она со старательно изображаемой неохотой потянула за палочку. У благородной-то дамы ничего не капало, ни на платье, ни на пол. Ей даже не было нужды глядеть, как она это делает, да и вкус «орлиного гнездышка» дочка ювелира прекрасно знала.
Но здешнему кухарю удалось-таки ее удивить.
Девица потрясенно вытаращила глаза, подняла руку повыше – и обнаружила, что на палочку вместо котлетки цинично насажена мерзкая, мятая, уже изрядно пованивающая даже сквозь соус крыса.
Оказывается, благородные дамы визжали ничуть не благозвучнее простолюдинок. Даже пронзительнее. Последним судорожным движением отбросив «угощение», девица рухнула в обморок, впервые в жизни не проверив, есть ли кому ее ловить. Было, но без предупреждения никто не успел, зато потом сразу четверо лбами столкнулись.
