А потом корабль исчез за горизонтом, я отвернулся и начал грести. Нам и парус-то был не нужен. Волны сами несли нас к острову. И веслами я работал больше от нечего делать.
Но вот лодка ткнулась носом в песок. Я выпрыгнул на мелководье, утешая себя тем, что джинсы скоро высохнут, и всем весом налег на корму. Жильбер что-то пробурчал насчет того, что кто-то суется не в свое дело, спрыгнул за борт, и тут уж все попадали в воду. Я бросился вытаскивать Жильбера.
— Вот спасибо, господин Савл, — отплевываясь, поблагодарил меня сквайр. — Поддержи меня так, чтобы я не падал.
И Жильбер, полный решимости, пошел по дну к корме.
— Послушай, — попытался я удержать его, — морская болезнь — она и есть морская болезнь, как на нее ни смотри. Ты же не должен...
Жильбер крякнул, навалился на корму, и шлюпка. взбороздив песок, выехала носом на берег. Жильбер уцепился за борт, тяжело дыша и отфыркиваясь.
— ...Доводить себя до изнеможения, — закончил я начатую фразу, стараясь при этом не смотреть на Жильбера.
Жильбер отчаянно держался за борт. Руки его на миг ослабели, он дышал, как выброшенный на берег кит.
Анжелика в один миг перескочила через планшир и наклонилась к сквайру.
— Ты изнемог? — участливо спросила она, хотя сама имела далеко не самый лучший вид. — Будь мужествен, храбрый сквайр! Все... все... пройдет!
Жильбер выпрямился.
— Ваш прекрасный пример вселяет в меня мужество, госпожа. — Он попробовал выбраться на берег, но побоялся отпустить планшир.
— Что это... за местность, чародей?
— Такая местность, — пожал я плечами. — Камни да колючки. Не самый гостеприимный из пляжей.
Берег был усыпан галькой. За узкой полосой пляжа ступенями вздымались скалы, напоминая скамьи в амфитеатре. За этой «лестницей» виднелась каемка травы, а выше кое-где попадались редкие, невысокие и корявые деревца. Такие же деревца или чуть пониже громоздились с горем пополам в расщелинах скал, соседствуя с валунами и жалкими кустиками.
— А что... тут людей вовсе нет, что ли?
— Я их по крайней мере не вижу. — Я склонил голову набок и прислушался к гомону чаек. — И не слышу, — добавил я.
Тут из-за скалы выпрыгнул горный козел, встал на камень и заблеял.
— Ну вот, — произнес я обрадованно, — какая-то живность тут все-таки имеется. Пошли, братцы. Поглядим — может, источник разыщем. Нужно немного передохнуть и собраться с силами, прежде чем мы отправимся на поиски острова Тимеи.
— Ага, — вяло пробормотал Жильбер. — Водички попить...
Он оторвался от шлюпки и побрел за мной.
Анжелика явно пребывала в смятенных чувствах. Я видел: ей очень хочется взять под руку Жильбера. Ведь она нисколько не затрудняла бы его этим при ее-то весе — а вернее, при полном его отсутствии.
Кто сказал, что я ощутил муки ревности? Какая ревность, Бог с вами! Вам показалось.
Крысолов замкнул наше шествие. Он испуганно озирался — не доверял открытому пространству. Если Гремлин и был где-то поблизости, он не показывался.
И в общем-то правильно делал, как вскоре выяснилось. Не успели мы одолеть и трех каменных ступеней, как из-за скал и кустов бесшумно вышли и встали полукругом, преградив нам путь, с десяток мужчин. Они встали, уперев руки в боки.
Я лупал глазами, совершенно сбитый с толку.
Вспомнил про шлюпку, обернулся...
А у шлюпки стоял еще один мужчина, и еще шестеро — между нами и шлюпкой.
— Похоже, — промямлил я, — мы выбрали неправильный остров. И вторглись в чужие владения.
— Я должен был догадаться, — проворчал Крысолов. — Где козлы, там и люди.
— Ну, так давайте сразимся с ними, — храбро заявил Жильбер, приосанившись и сжав кулаки.
Я искоса глянул на сквайра. Будь Жильбер в форме, я бы, может, и рискнул. Но даже без него у меня была убойная сила — наш Фриссон.
— Чародей, — шепнул мне на ухо поэт. — Позволь мне сказать...
— Нет, ни в коем случае! — резко оборвал его Крысолов. — Творить чудеса так близко от Аллюстрии и королевы Сюэ... королевы, которая с точностью до дюйма тогда определит, где мы!
— Думаю, она и так провела неплохую рекогносцировку, — буркнул я, — вот только я терпеть не могу проливать кровь, когда это не нужно.
— А и не нужно, — подтвердил Жильбер. — И не будем проливать. Поколотим как следует, и все. Но если промедлим — боюсь у тебя уже не будет возможности ни выбрать, ни придумать стишок.
— Дело говоришь, — согласился я. — Но как я погляжу, все они безоружны.
В каком-то смысле я был прав. Все мужики до одного имели при себе здоровенные ножи — настоящие тесаки, но ножи покоились за широченными крестьянскими ремнями. Правда, мужикам ничего не стоило в любое мгновение выхватить свои ножички из-за пояса. Мужики были широкоплечие, мускулистые, одетые в подпоясанные ремнями рубахи и широкие штаны. Лбы у всех украшали лихо повязанные яркие платки. Физиономии были свирепые и грубые, а у некоторых вдобавок имелись усищи непомерной длины. Если судить по внешности, я бы сразу сказал, что они — пираты.
— Драться не будем, — решил я. — Мы пока что не враги. — Я закусил губу, повнимательнее пригляделся к мужчине, который стоял прямо напротив меня, немного выступив вперед, и принял решением — Вы, ребята, стойте на месте, — распорядился я, пропустил мимо ушей предостерегающие выкрики Жильбера и приветственно склонил голову. — Простите, что вторглись в ваши владения, — начал я, — но, боюсь, иного выхода у нас не было. Видите ли, мы попали в шторм, и...
— Попали. Мы видели, — проговорил мужчина, показавшийся мне главным.
Его голос походил на зудение пилы-ножовки, которой пытаются распилить ржавую трубу. Я удивленно посмотрел на него. Несмотря на чудовищный акцент, в его речи угадывался тот язык, на котором разговаривали в Аллюстрии.
— И еще мы видали, как вас высадили в шлюпку. Высадили и уплыли! Ну, так какая же на вас зараза, если капитан порешил от вас избавиться?
Я, не мигая, смотрел на аборигена. А ведь и вправду все складывалось так, что нас в чем угодно можно било заподозрить. Я мельком глянул на цепочку свирепого вида крестьян, вспомнил, что со стороны моря нас прикрывают, и решил сказать правду.
— Мы — враги Сюэ... Королевы Аллюстрии. Мы и ваши враги?
Мужчина нахмурился, поиграл мускулами и ответил:
— Может, да, а может, и нет.
И все. Стоит и смотрит на меня.
В голове у меня все перепуталось, но, не придумав достойного ответа, я решил промолчать. Ответил мужчине взаимностью — уставился на него.
Немногого же я добился. Правда, крестьянин кивнул и отвернулся.
— Пошли, — бросил он через плечо, — пусть герцог разберется.
* * *
Нас отвели в замок, которому была не одна сотня лет, если судить по тому, как источила непогода его камни, какой на них лежал слой морской соли. Замок оказался приземистым и толстостенным. Тут преобладали римские арки и пухлые дорические колонны. Попади я в такой замок у себя на родине, он был бы выстроен предприимчивыми норманнами, которые, конечно, утверждали бы, что соблюли все каноны романской архитектуры.
