— Что прикажете, уважаемый господин улфулдар? — тут же откликнулся солдат.
— Приберись тут и сделай что-нибудь с дырой.
— Как прикажете, уважаемый господин улфулдар.
Шус уже было подумал, что ему тоже стоит отправиться в постель, раз уж не удастся дослушать историю Холдара, но на самом пороге его остановил голос учителя:
— Шус.
— Да, учитель, — обреченно произнес ученик волшебника.
— Помоги Кафу с уборкой.
— Но ведь…
— И не каких «но». И не забудь собрать книги. Кажется, пара из них лежат за дверью с прочей грудой мусора. И поторопись. Завтра мы рано приезжаем.
— Как скажете, учитель.
Следующий час Шус занимался уборкой, что было не так то просто, учитывая, что свет был лишь в коридоре. В комнате же его по-прежнему не было, поскольку лампы с ДЖИНами, которые все-таки не разбились, и не думали откликаться на приказы Шуса гореть. Ситуация осложнялась еще и тем, что Урараград-Марз практически сразу же когда-то ушел. Впрочем, без него Шусу было несколько спокойнее. Единственной радостью было то, что мусор можно было выбрасывать прямо в окно. Во всяком случае никто не сказал Шусу что этого нельзя делать.
Когда же Шус наконец добрался до постели, его только-только пришедший сон прервал стук молотка. Видимо Фур-Дур-Каф где-то то умудрился достать доски со столярными инструментами. И заколачивал дыру.
Шусу оставалось лишь гадать где этот тип достал доски в шатре и проклинать его за то, что у него получилось.
* * *
Как оказалось, волшебник несколько преувеличивал, когда сказал, что они приедут рано утром. То ли расписание караванов несколько изменилось с тех пор, как Фамбер последний раз пользовался услугами «ГВХГиТП», то ли руфухиди шли медленнее обычного. Как бы там ни было, но Шус не только успел выспаться, одеться, спокойно и со вкусом выполнить утренние гигиенические процедуры, но посмотреть, как его спутники завтракают. Сам Шус по прежнему испытывал отвращение к пище, особенно тогда, когда рядом с ним лежал, с здоровенной рыбиной в зубах, кот — причина трудных отношений Шуса с едой. И порядком поскучать над очередным коробком спичек. Шусу оставалось лишь поражаться тому, откуда их постоянно достает учитель.
Впрочем, большую часть времени Шус смотрел в наконец открытое окно. По большому счету в раньше в нем и видеть было нечего. Конечно, когда впервые ее видишь, пустыня поражает и подавляет своей мощью, вечностью и незыблемостью, но довольно быстро все это надоедает. Но с утра караван ехал по дороге, вдоль которой тянулась аллея из неизвестных Шусу деревьев, листья у которых росли лишь наверху. Объяснения учителя о том, почему эти деревья такие странные, ровным счетом ничего не объяснили. Скорее наоборот,
запутали. Со слов волшебника выходило, что пальма, а именно так он назвал эти деревья, совсем не дерево, а трава. Шус было попытался поспорить, доказывая, что трава — это что-то маленькое, а эти пальмы намного больше «чего-то маленького», пусть с третьего этажа шатра они и вправду казались не такими уж большими. Волшебник заявил, что мол, если он углубиться глубже, Шус все равно ничего не поймет и поэтому ему, Шусу придется принять это как данность. Если же он до сих пор не согласен, волшебник проследит за тем, чтобы Шус до скончание веков только тем и занимался, что расфасовывал спички по коробкам силой мысли. Понятное дело, что подобная перспектива представлялась Шусу безрадостной и он счел за благо заткнуться.
За рядом пальм, до самого горизонта, тянулись поля, лишь изредка прерываемые рощами или же деревнями или маленькими городками.
На место они приехали лишь к полудню. Строго говоря, приехали они не совсем в город. Караван остановился невдалеке от стен города на специальной площади, с оборудованием вроде того, что было в Бахтир-Таль-Асе.
— Что ж, полагаю, нам не стоит здесь долго сидеть, — нарушил Холдар молчание, длившееся с тех самых пор, как загородные дома зажиточных жителей столицы сменили поля.
— Ну, если ты так говоришь, — протянул волшебник.
— А что, решил здесь остаться? Так и кататься в Бахтир-Таль-Асу и обратно? — поинтересовался улфулдар.
— Да мне и здесь хорошо, — ответил Фамбер.
— Конечно, если тебе так хочется и ты решил плюнуть на свою посольскую миссию, можешь так и сделать, — не стал спорить Холдар. — Другое дело, что у тебя довольно скоро закончатся деньги, даже при том, что ездить тебе придется не первым, а третьим классом, в котором тебе вряд ли так понравится, как здесь.
— Шус, не забыли ли мы чего-нибудь? — довольно резко сменил тему разговора волшебник, по всей видимости сломленный неопровержимой логикой улфулдара.
— Но учитель, ведь я проверял наши вещи уже три раза! — воскликнул ученик волшебника.
— Лишний раз никогда не будет… э-э… лишним, — возразил волшебник, — впрочем, если ты так уверен, так и быть, можешь не проверять.
— Спасибо учитель, я…
— Но каждая мелочь, которую ты забыл, будет стоить тебе очень и очень дорого. Будешь поднимать эти несчастные спички до тех пор, пока это у тебя наконец-то не получится, без перерывов на сон еду и, как ты выражаешься, «кусты»!
— Но учитель, — попытался возразить Шус, понявший, что сам себе вырыл яму, полную неприятностей.
— Никаких но, — прервал ученика Фамбер, — а теперь бери вещи и пошли.
Волшебник решительно встал и направился к двери. За ним последовали Холдар и Втри, молчавшая с самого утра. Настроение последней вообще было кислее молока бараномамонта, простоявшего неделю на солнце. Так что Шусу не оставалось ничего другого, кроме как бросить последний взгляд на комнату к которой он уже успел привыкнуть за те пару дней, что он в ней провел, взять в обе руки их багаж и отправиться вслед за учителем. Кот запрыгнул на плечо Шуса уже у самого выхода. Нельзя сказать, что Шус так уж обрадовался этому, но особого выбора у него не было. То есть бросать кота он конечно же не собирался, но предпочел бы, чтобы последний пошел своим ходом, в крайнем случае, полетел. Конечно, может показаться, что лишние 10–15 килограмм — не так уж много, когда тащишь все 70, но Шусу они порядком мешали. Особенно из-за того, что они мяукали и то и дело впивались когтями в кожу. Нагнал остальных Шус только у лифта, который любезно задержал Фур-Дур-Каф.
Несмотря на то, что к шатру была приставлено не одна, как в Бахтир-Таль-Асе, а две лестницы, справа и слева от руфухиди, внизу скопилась порядочная очередь. Впрочем, она довольно быстро растаяла, когда один из солдат узнал «уважаемого господина улфулдара» и позаботился о том, чтобы ему расчистили путь.
Насколько понял Шус, Фур-Дур-Каф не сделал этого, потому что Холдар не приказывал ему. А Каф, как опять же показалось Шусу, несколько серьезнее, чем следовало, относился к дисциплине.
