– Но это было…
– Попрошу не перебивать! Обратите внимание на такой еще факт – открывающие и закрывающие век правители России! Начинается двадцатый век с Николая Александровича Романова, а заканчивается Борисом Николаевичем Ельциным. Интересное совпадение – первый Николай, второй Николаевич. Но совпадение ли?.. Нетрудно догадаться, что так называемый «президент Ельцин» был на самом деле просто очередным царем – Борисом Первым, родным сыном Николая Третьего. Вспомним такой известный дом в Екатеринбурге, как Ипатьевский. В нем умер Николай Третий – а Борис Первый его сносит! Почему? Не потому ли, что он связан с дурными воспоминаниями? По-моему, это совершенно очевидно и можно считать полностью доказанным! Также несомненно то, что Леонид Кравчук, Леонид Кучма, Александр Лукашенко, Юрий Лужков, Джохар Дудаев, Эдуард Шеварднадзе, Георгий Алиев, Лех Валенса и прочие президенты так называемых «стран СНГ» – всего лишь отражения, результаты неверного, ошибочного написания имени Бориса Ельцина, который, однако ж, на самом деле никакой не Ельцин, а Романов! Борис Первый Романов! Николаевич! Кстати, Лев Троцкий – тоже он, это даже доказывать не нужно.
Зубатов не стал ничего возражать – только негромко вздохнул.
– А литература! Взгляните, что творится в русской литературе! Великий писатель девятнадцатого века – Лев Толстой! Великий писатель века двадцатого – Алексей Толстой! Кто поверит, что два великих писателя могли иметь одинаковую фамилию?! Абсолютно невозможное совпадение! Даже полный идиот догадается, что это одно и то же лицо! И это уже не говоря о многих других примерах подобного рода!
– Каких, например? – застенчиво спросил Зубатов.
– Многих! Мне нет нужды приводить их здесь – они известны всякому ИНТЕЛЛИГЕНТНОМУ человеку! Еще одна из явных нелепиц, приписываемых так называемому «двадцатому веку» – транспорт, основанный на двигателе внутреннего сгорания. Однако здесь мы сталкиваемся с неразрешимым противоречием, которое историки никак не в силах объяснить! Если на Земле в то время существовали десятки, даже сотни миллионов единиц транспорта с двигателем внутреннего сгорания… откуда же они брали столько топлива?! Каменный уголь для такого двигателя не подходит! А производить топливо из воды научились только несколько столетий спустя! Так откуда же?..
– Из нефти, профессор, – спокойно заметил Зубатов. – Нефть великолепно служила нашим далеким предкам.
– Да вы бредите, уважаемый! – фыркнул Коньков. – Всей нефти на планете едва ли хватит даже на десять… нет, даже пять лет такого активного использования!
– Сейчас – да. Именно потому, что наши предки тратили нефть столь расточительно, ее мировые запасы и уменьшились до нынешнего весьма скромного состояния. Но когда-то в недрах земли существовали целые океаны нефти, и наши предки не испытывали в ней никакого недостатка.
– Это противоречит всякому здравому смыслу!
– Если не верите мне, спросите у геологов, они подтвердят.
– Глупости! Если исследования геологов противоречат математике – это чушь! Мои математические методы абсолютно точны, и они…
– Профессор, разрешите мне задать вопрос, – спокойно поднял руку Зубатов. – Если двадцатого века не было вообще, и все его события – вымысел, то как же вы объясните столь резкий переход между девятнадцатым и двадцать первым веком? В конце девятнадцатого века Россия – государство монархическое, а в начале двадцать первого – демократическое. Когда же произошла смена строя, если не было двадцатого века? Когда произошло исчезновение колониальной системы, царившей в девятнадцатом веке и отсутствующей в двадцать первом?.. Значительные перемены в мировых границах?.. Колоссальный технический прорыв?.. В девятнадцатом веке люди летали на воздушных шарах, а в двадцать первом уже начались первые межпланетные полеты – когда же случился переход?
– Господин председатель!.. – возмущенно повысил голос Коньков. – Я отказываюсь продолжать диспут в таком тоне! Мой оппонент целенаправленно оскорбляет МЕНЯ! Я требую немедленно УДАЛИТЬ его из зала!
– Можете не трудиться, я выйду сам, – безразлично отмахнулся Зубатов, поднимаясь со стула.
Коньков проводил его взглядом, удовлетворенно улыбнулся и сказал:
– Ну вот, теперь, когда фанатичные приверженцы устаревших догматов поняли, что им нечего возразить на ИСТИНУ, можно продолжать доклад. Итак, основываясь на новейших математических методах, мы предлагаем полностью отказаться от прежней замшелой концепции и перейти к Истинно Верной Хронологии…
Вечером, порядком утомившись после насыщенного дня, Коньков опустился в мягкое кресло и вышел на связь со своим агентом. Сегодня тот выглядел на редкость довольным.
– Ну как? – коротко спросил Коньков.
– Разошлось уже семьсот тысяч экземпляров, и темп продаж по-прежнему нарастает, – потирая руки, сообщил агент. – Ваш труд пользуется огромным спросом, профессор!
– Отлично. Значит, приступаем ко второму тому.
– Название уже придумали, профессор?
– Конечно. Том второй я назову «Почему Россия – это Америка».
– Название уже интригует!
– Конечно. И доказательство мы начнем с того неоспоримого факта, что город Санкт-Петербург был столицей Соединенных Штатов Америки. Ведь именно в Санкт-Петербурге родился американский национальный герой – Том Сойер…
Антикварная лавка разместилась в подворотне - такой темной, что идти приходилось практически на ощупь. Вход освещался одним-единственным фонарем. Лампа в нем светила тускло, постоянно моргая, грозя в любой момент потухнуть совсем.
Каширин медленно шаркал по пыльным булыжникам, постоянно озираясь и прислушиваясь. Солнце еще не село, но тени уже удлинились до предела. Волей-неволей приходилось быть осторожным - в бумажнике пригрелась толстенькая хрустящая пачка.
Тот, к кому шел Каширин, принимал только наличные.
Сообщенный по большому секрету адрес он отыскал далеко не сразу. Старый квартал, старые дома. Судя по обветшавшей штукатуре, многие из этих четырехэтажек будут постарше самого Каширина.
Над лестницей белеет старая вывеска - «Семерка пентаклей». Необычное название для магазина. И дела явно идут не блестяще - ни единого покупателя в поле зрения. Впрочем, если слухи верны, хозяин «Семерки пентаклей» зарабатывает на жизнь отнюдь не торговлей…
Каширин коснулся дверной ручки и несколько секунд стоял так, не решаясь сделать последнего шага. Он знал - войдя в эту дверь, пути назад уже не будет.
