— Кой-чего помню, да и рассказывали. Твой огонь…
Алек понял с полуфразы.
— Предлагаешь?.. — его глаза расширились. Алек оглядел фургоны — перевёрнутые, горящие. Особое внимание уделил пока целым.
— Те, где труп валяется, — подсказал Норик, тоже поняв, что имеет в виду Даниэл. — Верхняя половина…
Маленького охотника во время "драпания" в Мечте не было, но он наслушался красочных рассказов.
— А сундуки для пороха — их ведь Макшем делал? — получив утвердительный ответ, парень прищурился на фургон. Джонатам и Джурай, не сговариваясь, шагнули заслонить его тело от возможной опасности, пока сам Алек в нём отсутствовал. Его быстрая мысль отыскивала в фургоне дерево, к которому прикасались руки друга, дерево, меченое сплетёнными буквами "МС".
Нашла.
В лучшем стиле ученика церковной школы Алек не стал прибегать к эффектным жестам. Стенка фургона вылетела от короткого мысленного усилия, сундучок с порохом воспарил вверх, над головами снова пошедших в атаку теней.
И взорвался, разбросав огонь, куски горящего дерева и фрагменты железной оковки.
Тени заорали, повалились, прикрывая руками головы. Кто-то упал, сражённый щепками и железной дробью.
— Ну-ка, где там суперпорох Кнопки, — прошептал Алек, под полуприкрытыми веками его глаза метались туда-сюда.
— Ой-ёй… — Мона втянула голову в плечи.
Враги тоже словно услышали его. Короткий хриплый выкрик — и они бросились врассыпную.
— Куды… стой!.. — один из кувшинов, уже летящих из нутра фургона, сунулся под ноги бегущему. Когда тот свалился — долбанул по затылку.
Войи ринулись в погоню, кидая по убегающим всё, что попадалось под руку — камни, палки, обломки фургонов. Поддавшись общему порыву, Мона швырнула разряженный громобой. Ни в кого не попала. Гарий посмотрел на дагу в руке и воздержался. Вместо этого плеснул рукой по воздуху, и на пути убегающих в воздух воспарила каменная дробь. Небрежным мановением ладони мальчишка послал её в полёт. Люди кричали, валились ничком.
Путь к фургонам открылся. Воличи похватали луки и короткие метательные дротики, тех, кто был ещё в состоянии передвигаться, безжалостно перебили. Тем, кто валялся или передвигался еле-еле, повезло.
Алек переходил от одного ушибленного к другому, сшибал их наземь и оглушал, одновременно успевая распоряжаться. Идущие следом освобождали пленных от оружия, вытряхивали из ремней, курток, связывали. Алеку попался под ноги безнадёжно раненый, с грудной клеткой, вдавленной силовым импульсом. Молодой вой пожал плечами, удивившись, что раненый ещё жив, и исправил это, короткой мыслью раздавив сердце.
Мона торопливо отвернулась. Прошлась между телами живых и пленных, нашла свой громобой в луже крови и замерла, не решаясь поднять.
Гарий — он, оказывается, шёл рядом, — сунулся вперёд, вытащил, вытер подвернувшимся под ноги клоком. Протянул ей, девочка неуверенно взяла:
— Спасибо…
Мальчишка холодно кивнул, посмотрел сквозь неё. Мона подавила желание попятиться, — в этот момент он показался ей чужим незнакомым человеком. И этот чужой ей не понравился. Застывшее лицо, только в глазах недобрый огонь.
— У тебя кровь, — она нервно указала, где.
— Не моя, — и манера выражаться у него стала не та — скупо роняемые слова, монотонно, без интонации. Гарий коснулся щеки, прошёлся ногтями, соскребая липкую подсохшую корку, пальцы его двигались суетливо и нервно. Маска бесстрастия сбилась набок, из-под неё выглянул напуганный и растерянный пацан.
Мона облегчённо выдохнула. Бой напугал её лишь самую малость больше, чем этот чужак, смотревший на неё серо-зелёными глазами.
— Пойдём, — сказал чужак, — провожу тебя.
— Куда? — поинтересовалась Мона.
— К пороху, — он посмотрел на громобой в её руке. — На всякий.
Она признала, что это не лишено смысла, и дети заторопились к фургону… к половинке фургона, расколотой, как яйцо.
Мона пробралась сквозь пробоину, ёжась, когда невольно касалась тёмных следов. Разумеется, Алек не был таким неопытным и не обращал специально свой дар ненависти на ни в чём не виноватую повозку. Просто мощь его гнева была так велика, что даже тут оставила свой отпечаток. Все мелкие эшты и родственники их!.. да ведь поцарапаться щепкой, "заляпанной" его гневом, всё равно что осенью уколоться колючкой лоха!..
— Невесело, — обронил Гарий, тоже нервно поводя плечами. Слово показалось ей совершенно неподходящим.
Найдя сундучок среди обломков, она потянулась мыслью и мягко вынесла его наружу. Гарий подхватил, тут же отпустил под ноги. Мона благодарно кивнула и присела на корточки. Мальчишка нависал над ней, тиская рукоять короткого клинка, раньше Мона от души посмеялась бы над его суровой физиономией… но не сейчас, когда эта самая физиономия была заляпана чужой кровью.
Он имеет право корчить такие рожи, подумала девочка. И я верю, что он действительно сможет меня защитить, если что. Мысли суетливо толкались в голове, но руки всё делали сами — мерка пороха, пыж, свинцовая пуля, снова пыж…
— Я готова, — сказала Мона, поднимая громобой. Мальчишка кивнул в сторону, и они отправились к учителю.
Александр как раз допрашивал одного из неудавшихся нападающих. Прервавшись на мгновение, он мрачно поглядел на подошедшего Джурая.
Тот, напротив, сиял как начищенная монета. Алек даже недоумённо поморщился. А потом на его лице появились неверие и отчаянная надежда.
Джурай кивнул.
— Мы никого не потеряли.
— Никого!.. — с восторгом повторил Алек. — Слышишь, ты?.. — ткнул босой ногой скорчившегося у его ног пленника. — Тебе повезло. Может быть, я просто тебя убью.
Мона вздрогнула. Повезло?
— Ранены человек десять, — продолжил Джурай. — Большинство легко, но трое… и ещё один, возможно, останется без руки…
Он понизил голос и отвёл взгляд. И увидел Гария.
— …А может быть, и нет, — сказал, просветлев.
Гарий кивнул.
— Я готов, — только и сказал. — Луиса?..
— Там, — Джурай посмотрел на Алека.
— Уведи их отсюда, — предложил молодой вой. — А я пока займусь…
Он многообещающе посмотрел на пленника. Мона решила, что не хочет знать, чем он займётся.
Дети пошли за Джураем через ночь, полную отзвуков боли, ярости и смерти.
— Где твой меч, парень? — поинтересовался Джурай. — Оставил в трупе?
— Угу. Вообще-то его у меня выбили. Почти сразу, — Гарий покосился в сторону Моны. Девочка решила, что от неё ждут какой-то реакции, но слишком устала, чтобы понять, какой именно. Промычала что-то неопределённое и сосредоточилась на том, чтобы увеличить расстояние между собой и учителем с его добычей.
