— Противный! — фыркнула Диса. — Когда это было!
— А я рад, что не пошёл. Хорошо ведь сидим, душевно, — усмехнулся Марк. — И тепло.
— Только петь не будем, — решительно сказала Диса.
— Сейчас не до песен, — согласился Марк.
Из Могильников вышел глава зубров. За ним Лунный волк. Они направились к берегу, к коряге. Лисички тут же улизнули обратно, в темноту.
Чпокала галька под ногами зубра. Белый волк стелился по туману мягко, бесшумно, как призрак.
— Сидишь? — вопросил зубр величественно, подходя к Марку.
— Сижу, — подтвердил Марк. — Присядешь?
— Постою, — плотно утвердился на берегу главный зубр.
Половинка луны покачивалась меж его рогов, словно хотела сбежать, а не могла.
— Ну и что решили? — начал светскую беседу Марк.
— А ты что решил, шестой человек? — спросил Лунный волк.
— Это после того, как ты меня на колючую проволоку под током бросил? — холодно поинтересовался Марк. — Я имею в виду шиповник этот ваш безумный. Решил я, что не любишь ты меня, смерти моей желаешь.
— Это неправда, — Лунный волк легко запрыгнул на корягу, туда, где до него сидела Илса. — Я не хочу, чтобы ты бессмысленно погиб.
— Ага, понял: ты желаешь, чтобы гибель моя была осмысленной, — сакрастически поправился Марк.
— Ты не веришь, что прорвёшь Круг Безумия? — уточнил Лунный волк.
— Меня об этот Круг так приложило, что я неделю отходил, — скривился Марк. — Ну шандархнет ещё разок, уже наверняка — и что?
— Ты по касательной задел, — уточнил глава зубров. — Я помню.
— Думаешь, попру в лоб, — эффект будет другой? — прищурился Марк.
— Я думаю, что если ты пойдешь один — просто погибнешь. Прорываться надо всем, и человеку, и звеРрям, и звеРрикам.
Зубр тяжело переступил, луна вырвалась из захвата могучих рогов. Укрылась за лёгким облаком.
— А зубры пойдут? — вздохнув, спросил устало Марк.
— За тобой — да.
— А волки?
Лунный волк молчал.
Потом сказал:
— Я бы на твоём месте спросил, не бросятся ли волки на спину, когда ты будешь занят Кругом Безумия.
Марк разозлился.
— Я сижу на своём месте и прекрасно себя чувствую. И отнюдь не факт, что пойду за тридевять земель киселя хлебать, понукаемый угрозами и загадочными фразами.
— Волки неспокойны, — снизошёл до объяснений Лунный волк. — Нужен новый главарь на место убитого мною. Идёт борьба.
— Час от часу не легче. А подождать недельки полторы волки не могут? Накроется всё медным тазом во время полнолуния — и пожалуйста, боритесь всласть.
— Это невозможно, — совершенно серьёзно ответил Лунный волк. — Такие вещи не ждут.
— И что делать будем? — поинтересовался Марк, глядя то на зубра, то на волка.
— Я не знаю, — глядя на реку, сказал волк. — Вот-вот закончится время, отпущенное ЗвеРре. Но костры у мельницы всё множатся и множатся. Город идёт к тебе, Последняя Надежда. И те, кто пришёл к мельнице, пойдут за тобой и к Кругу Безумия. Я не знаю, зачем они это сделают. Но я знаю, что буду рядом с тобой, если ты решишься порвать Круг. Пойду бок о бок с человеком через серебряный шиповник, даже если волки останутся без провожатого в тёмные поля.
Теперь молчал Марк.
Глава зубров не выдержал долгого стояния, присел рядом. Коряга хрустнула. Луне надоело сидеть за облачной занавеской, она вышла на чистое небо. Высунула мордочку из-за куста полярная лисичка и тотчась скрылась. Шумела ЗвеРра-река.
— Хорошо, пошли, — буднично сказал Марк. — Когда выйдем?
— Когда скажешь.
Марк снова задумался. О висящем на чердаке бумажном листе. О кострах у мельницы. О кислых мышах.
— Тянуть смысла не вижу. Приходи завтра, когда утренний иней растает.
— Хорошо.
Лунный волк спрыгнул с коряги. Та с громким хрустом развалилась.
Марк поднялся, отряхиваясь. Фыркая, встал с земли глава зубров.
— Говорят, "хорошо" — значит "солнечно", — улыбнулся Марк. — У нас.
— Кто ты, Марк? — спросил Лунный волк.
— Не скажу.
— Жаль.
Лунный волк потрусил к тёмному провалу в скале и скрылся в Могильниках.
Марк и глава зубров пошли берегом вверх по течению. К ним присоединились зубры свиты и лисички.
— Но почему завтра? — спросил глава зубров Марка. — Почему так рано?
— Предлагаешь ждать полнолуния? — грустно усмехнулся Марк. — А зачем? Если уж идти, то идти нужно сейчас. Пока народ не перегорел, пока междуусобица окончательно не захватила волков.
— Куда идти? — встревожилась Илса.
— На восток. На ту сторону реки. Туда, где всходит солнце, — отрапортовал Марк. — Пойдёте со мной?
— Обязательно, — фыркнула Диса. — А что тебе сказал этот седой убийца?
— Он говорит, что волки взбунтовались без главаря.
— Тогда я бы задумалась не о том, куда идти завтра, а о том, как пережить сегодняшнюю ночь, — подобралась, словно пружина, чернобурка. — Росомаху мы зря с собой не взяли. Вот что: я должна предупредить Лисьи Норы.
— Дойди с нами хотя бы до костров, — попросила её Илса. — Я боюсь.
— Ты? — поразился Марк. — Это так серьёзно?
— Если доберёмся до мельницы, спроси Нисиного папу — он лучше меня расскажет, чем заканчиваются волчьи бунты.
— А я-то думал, что высплюсь всласть перед завтрашним походом.
— Выспишься, — мрачно пообещала Диса. — Если дойдём.
— Мы должны отбиться, — сказал глава зубров. — В крайнем случае, поступим как тогда, с кабаном.
— Волки — не кабан, — заметил Марк. — Насколько я помню по мультикам, убегать от них нецелесообразно. Хотя и рад буду ошибиться.
Они миновали Олений Двор, и вышли к дороге на мост. Дозорные на мосту наблюдали за тем берегом. Огонёк в лачугах кислых мышей не гас.
— Сниму-ка я этот пост, — решил глава зубров. — Раз так дела повернулись, копейщики нужнее будут у мельницы. Вряд ли сегодняшней ночью кто-то из таборитов пойдёт на ту сторону громить хижины. А чинить препятствий волкам, если они захотят наведаться на тот берег я, честно говоря, не хочу.
Дозорные не скрывали радости, что не нужно больше стоять на мосту над холодной рекой и охотно присоединились к своим.
Мост остался позади.
Глава первым ступил c дороги на ту самую тропу, по которой убегал от мельницы похититель Артефакта. Туман на тропе стелился низко. Чуткие ноздри Илсы уже улавливали запах дыма костров.
Но именно здесь их ждали.
Волки применили старинный облавный приём: загонщики кинулись позади и с боков, понуждая добычу устремиться вперёд, домой, тесня её на основные силы засады. Все они были в зверином облике — молодые, сильные волки. Полагающиеся больше на инстинкт, нежели разум.
