И, по молодости, несколько самоуверенные.
Зверя, прыгнувшего на спину замыкающего, зубр (копейщик из числа тех, что стояли на мосту), скинул, сшиб круговым движением, ударил древком. А бокового нападающего уже поймал на остриё. Волка, набросившегося на второго копейщика, заколола Диса.
Зубры окружили Марка, лишая волков возможности пробиться к человеку.
А потом глава зубров оборотился.
И на тропе встал, яростно фыркая, громадный взбешённый бык. В лунном свете блестели золотые обручи на его рогах.
Доведись столкнуться один на один Лунному волку и главному зубру — Марк не знал бы, на кого поставить.
Глава зубров, наклонив голову, тараном попёр на основную засаду, топча всё на своём пути. Он лягался и бодался, разбивал копытами черепа и вскидывал на рога, и ревел, низко и гулко трубил, словно рог Роланда в Ронсенвальском ущелье. Волки не могли справиться с ним.
Рог Роланда в ЗвеРре услышали.
От мельницы быстро двигалась толпа. И зубры, и звеРрики, все вперемешку, — а впереди с факелом в руке бежал росомаха и медальон светил на его груди кровавым глазом.
Оставшиеся в живых волки отступили в темноту. Вслед за ними чернобурой лисой устремилась Диса.
Марк подумал, что, видимо, волки приходили за его головой: это был бы очень убедительный трофей в руках любого претендента на главаря Волчьих Башен. Принесший голову шестого, последнего человека становился равным тем легендарным волкам, что съели основателя города.
ЗвеРри и звеРрики окружили свою Полярную Звезду и направились в лагерь. Глава зубров снова вернулся в привычный облик. Он забрал факел у росомахи и высоко поднял, освещая путь.
— Да никто не осмелится больше перейти зубрам дорогу! — рявкнул он, заглушая мельничный водопад и рокотанье ЗвеРры-реки. — Растопчу!
Вняли ли волки его предупреждению, или просто убрались, зализывая раны, но, во всяком случае, засад на пути больше не было.
* * *
В лагере у мельницы царило веселье. Ночевать на берегу реки горожанам пока не приелось, и они с удовольствием коротали вторую ночь у костов. Ещё не все истории были друг другу рассказаны, и много песен можно было спеть не один раз.
Вернувшись, первым делом глава зубров усилил караулы. Потом ушёл в свой шатёр. Переживать, что пришлось оборачиваться (как объяснили шёпотом зубры). Прислушиваться к себе, глушить звериное начало.
Марк, усевшись на ступеньках лестницы, устало смотрел на костры, на огни Волчьих Башен в тёмном городе.
Илса сидела рядом. Молчала.
— А ты почему с Дисой не пошла? — спросил Марк. — Зубры бы меня доставили в целости и сохранности.
— Я бы ей только помешала, — спокойно объяснила Илса. — Она сейчас бежит лисой, почти незаметная в темноте. А меня же только на снегу не видно, да на фоне Лунного волка. Неудачная окраска.
Из кухни выбрался Птека. Сверху сбежали росомаха и рыжая лисичка. Не торопясь, сошёл архивариус.
Они все окружили Марка, сели на ступеньках, кто ниже, кто выше.
— И что вы там решили? — высказал наболевшее Птека.
— Всё нормально. Завтра с утра на тот берег пойдём. Прямо табором.
— Ты не шутишь? — ахнул Птека. — Что же тут нормального?
— Не шучу. Вполне логично. Решили попробовать всем миром порвать Круг Безумия. Пока луна в полную силу не вошла.
— А что за рёв был? — спросил архивариус. — Что случилось? Я опять что-то важное пропустил?
— Волки напали, — объяснила Илса. — У них безвластье.
— Говорят, это не в первый раз? — Марк обернулся и посмотрел на старого лиса, который сидел ступенькой выше.
— Волки всегда играли в ЗвеРре роль возмутителей спокойствия. Уж очень расположение Волчьих Башен этому способствует, — подтвердил лис. — И волчий норов. Будь у волков замок на отшибе, как у зубров, всё было бы по-другому. Их стычки не выходили бы за стены замка. А так — весь город вынужденно принимает участие в очередной сваре. У них очень сложная система подчинения, причем слабостей своим вожакам волки не прощают. Вожак каждой башни должен постоянно подтверждать, что он способен справиться с молодыми и наглыми членами клана. А главарь всех волков обязан превосходить на голову вожаков башен.
— В их системе ценностей, — буркнул Марк, — я, наверное, выгляжу сопля-соплёй. Я не рву врагов пачками, причём голыми руками. Мёрзну. Меня здесь постоянно прикрывают и защищают. Даже звеРрики.
— Где-то так, — улыбнулся лис. — Они не могут понять особенности твоей силы. Поэтому волки и не присоединились пока к кострам.
— Пока они норовят присоединить мою голову к голове пророка, — процедил Марк. — Это, наверное, крутое деяние в их глазах, достойное нового главаря.
— Лунный волк за такое им самим головы пооткручивает, — напророчил Птека. — Ведь кого бы они не выбрали, самый главный у них всё равно он?
— Глава зубров уже разобрался с волками, — объяснил Марк. — В гневе он великолепен и ужасен. А вот интересно мне, что бывает, если волки с новым главарем не определятся?
— Тогда они начинают охотиться друг за другом на улицах города. А всё остальные стараются не попадаться им на глаза. Хотя представители башен могут собраться и сообща придумать правила той игры, что определит победителя.
— Например? — вспомнил разволновавшуюся Дису Марк.
— В последний раз, помнится, когда требовалось выбрать нового главаря, волки охотитились на горожан. Три дня полнолуния. Кто больше убьёт, тот и главный, — ехидно сказал Птека. — ЗвеРри ценились дороже звеРриков. Особенно лисы. Их хвосты привязывали к знаменам башен. Все тогда не чаяли, когда этот кошмар закончится. Ночью звеРрюги бесчинствовали, днем — звеРри. Хотелось удавиться от этих игр.
— Было такое, — подтвердил архивариус.
— Поэтому Диса и понеслась в Лисьи Норы, да? — уточнил Марк. — Хвосты спасать? А вернётся она когда?
— Никто не знает, так что лучше не гадать, — вздохнула Илса. — Будем надеятся, что скоро прибежит. Ей не впервой выкручиваться.
— Не сомневаюсь, — подтвердил Марк.
Погода изменилась.
ЗвеРра показала свой привычный норов: луна спряталась, задул ледяной ветер, разметавший прибрежный туман, и повалил снег. Сначала сыпал мелкой крупой, потом закружились хлопья всё крупнее и крупнее. Снежные кляксы оседали на шубы Марковых домочадцев, на полотнища шатров. На жадно высунутый язык росомахи, запрокинувшего лицо к небу и широко раскрывшего рот.
— Пойдёмте под крышу, — поднялся Марк. — Посиделки переносятся. Теперь понятно, что Диса точно не придёт.
День
