— Нечестно! — вскочив, закричал он. Из носа текла кровь. — Ты дрался не по правилам!
— Правила устанавливает тот, кто побеждает! — произнес Стас. — Так что пошел ты… лесом!
Круторыл зарычал. Похоже, он еще не успокоился. Но среди окруживших место схватки демонов произошло движение.
— Круторыл, ты опять за свое!?
На поляне явился шаман, и ярость Круторыла угасла, испаряясь, как попавшая на сковородку вода.
— Впрочем, вижу: теперь все стало на свои места, — усмехнулся шаман. — И ты получил то, за чем пришел.
— Нечестно, — пробурчал Круторыл. — Ставры не должны так биться!
Стас не мог сдержать улыбки. Как маленький.
— Возвращайся в клан, — велел побежденному Криворог. — Заодно передашь Зримраку, что завтра я и Мечедар приедем. Пусть готовится.
Склонив бычью шею, Круторыл поднял пояс и ушел, косясь на Стаса налитым кровью глазом.
— Тебе не следовало с ним драться, Мечедар, — недовольно произнес шаман. — Надо было позвать меня! А если бы он побил тебя?
— И что, если бы побил?
Криворог вновь скривил губы.
— Ничего. Вождь не должен проигрывать — разве ты это не понимаешь?
— Я и не проиграл.
— Идем спать, — сказал Криворог. — Завтра в дорогу.
Почесывая бока и переговариваясь, аборигены расходились.
— Здорово ты его ударил! — восхищенно воскликнул Скалобой. Он возник тотчас, едва отошел шаман.
— Ничего особенного.
— Я думал, Круторыл убьет тебя! Он самый свирепый в клане!
— Чего ему вообще надо было? — Стас пощупал нос. Ему тоже досталось.
— Он хочет стать вождем! Но шаманам он не нравится. Они избрали тебя.
Вот как… Конкурент, значит. Эх, думать надо, много думать. Не все тут просто, не все.
Сон не шел. Стас ворочался на лавке, но заснуть не мог. Рога цеплялись за лавку, а Скалобой храпел, как машина без глушителя. Больше всего Стаса напрягало отсутствие информации, и вследствие этого страх. Нет, так действительно двинуться можно. Сто вопросов — ноль ответов. И неясное, но стойкое чувство, что его обманывают. А если не обманывают, то недоговаривают что-то — это факт. Стас всегда доверял интуиции, и сейчас она сигнализировала об опасности. И никто не поможет. Он в чужом мире, и рассчитывать может лишь на себя. Вот храпит Скалобой. Младший брат, по всей видимости, любит старшего, то есть Мечедара. Этим надо воспользоваться, и как можно скорее. Узнать, что здесь и как. Прямо сейчас!
Стас осторожно привстал на лавке. Сколоченная из огромных толстых досок постель даже не скрипнула. Скалобой лежал рядом, Криворог поодаль, у противоположной стены. Не разбудить бы шамана. Говорить надо один на один, без свидетелей.
Стас коснулся руки Скалобоя, тот моментально проснулся. Стас поднес палец к губам, запоздало сообразив, что его жест может быть не понят или истолкован неверно. Рот брата приоткрылся, но прежде чем он успел что-то сказать, ладонь Стаса зажала ему пасть.
— Тихо. Иди за мной, — прошептал Стас. Скалобой с готовностью кивнул. Вскочив на ноги, абориген неслышно последовал за Мечедаром.
Оказавшись снаружи и аккуратно притворив дверь, Стас прошептал:
— Пойдем в лес. Надо поговорить.
— Хорошо.
Скалобой беспрекословно слушался. Это хорошо. Тем проще.
Они покинули поляну и вошли в лес. Черные, едва ли не сливавшиеся со тьмой стволы сосен обступили их. Стас не знал, водятся ли в этом лесу хищники, но судя по спокойствию брата, им ничто не угрожало. Вот и отлично.
— Что ты хотел мне сказать? — спросил Скалобой.
— Хочу поговорить с тобой. Как брат с братом. Чтобы никто не слышал.
— А что случилось, Мечедар?
— Не нравится мне Криворог. И я не хочу, чтобы он знал о нашем разговоре. Ты понял меня, брат?
Скалобой изумился:
— Отчего же, Мечедар? Криворог всегда помогал нашему клану. Он мудр и опытен.
— Я тоже не дурак. Но ты мой брат, а у братьев могут быть свои тайны, разве нет? Я скажу тебе кое-что, Скалобой. Я не такой безумец, каким кажусь.
— Значит, ты все помнишь? — обрадовался Скалобой. — Просто не хочешь, чтобы Криворог знал об этом?
— Не совсем так. Думаю, нам действительно стоит держать кое-что в тайне. Ты расскажешь мне, что знаешь обо всем, что здесь происходит, но шаману об этом — ни слова.
— Хорошо, — не совсем уверенно сказал Скалобой. — Что ты хочешь знать?
— Все. Предки лишили меня памяти, но дали мудрость, — «Хорошо сказал, — мелькнуло в голове Стаса. — Как в кино про индейцев». — В этом и есть их замысел: чтобы я по-иному взглянул на нашу жизнь.
— Я поражен, брат! Прости, но прежде ты никогда не говорил так… умно. Даже Зримрак не говорит так красиво! Я сделаю все, как ты велишь. Но с чего мне начать?
— Давай так. Я буду задавать вопросы, ты будешь отвечать.
— Хорошо, Мечедар.
— Как название этого места? Как вы называете себя?
— Ты и этого не помнишь!?
— Стоп, брат! Если ты без конца будешь изумляться, ночь закончится, а я так ничего и не узнаю. Представь, что я… чужестранец, попавший в вашу страну. Теперь говори!
— Мы живем в Великой Долине уже сотни лет и называем себя ставрами. Мы владели долиной раньше, но сейчас ей владеют аллери.
— Что за аллери?
— Уродливые чудовища. Они пришли с севера и захватили наши земли, разрушили многие селения и заставляют служить им.
При последних словах морда Скалобоя вытянулась, а уши обвисли, так что он стал похож на грустного ослика. Стас отметил, что уже может различать эмоции на телячьих физиономиях аборигенов. Печаль и радость, ярость и смех читались одинаково легко.
— Так. Следующий вопрос. Криворог назвал меня вождем. Вождем кого?
— Ты вождь нашего клана Буйногривых, владеющих этой землей. Ты ведь и пошел на испытание, потому что хотел стать вождем.
— У вас… то есть нас… вождями становятся? А не передают право по наследству?
— Нет, ты что! Так заведено у поганых аллери, у ставров все по-другому. У нас вождями становятся только достойные.
— Ага…
Стас поразмышлял. Из полученной информации выходит, что ставры устраивают какие-то испытания. Если их проходишь, становишься вождем, но только если тебя поддерживают шаманы. Любопытно.
— Слушай, если я — вождь, почему меня держали в том сарае? Не подобает вождям в сараях валяться, как ты считаешь?
Скалобой потупился:
— Криворог так велел.
— Почему?
— Перед тобой вождем хотел стать Гнилозуб. Он отправился в Пещеры Предков, но выйдя оттуда, обезумел, набросился на своих и многих убил. Ты, наверно, это тоже забыл.
