Если бы секретность не была так важна для нас, Люси наверняка использовала бы свою теорию, чтобы объявить личный крестовый поход в нашу защиту.
— Это не одно и то же.
— Одно!
— Моему отцу разодрали горло.
Наступило молчание, потом папа нахмурился и сказал:
— Только хел-блары рвут людям горла, сынок.
— Вампир есть вампир, — упрямо произнес Кайран.
Люси покраснела.
— Зачем ты на самом деле явился сюда? — спросил папа, прежде чем она успела взорваться.
— Из-за премии, — сдержанно ответил агент «Гелиос-Ра».
Мама вдруг неестественно притихла. В ее глазах отразился свет.
— Что за премия?
— Премия… Вознаграждение за семью Дрейк.
Кто-то зарычал. В воздухе повисло такое напряжение, что я даже слегка удивилась тому, что нигде не вспыхнула искра и ничто не загорелось.
Папа подошел к телефону, стоявшему на столе, и начал отдавать приказы, не трудясь даже поздороваться:
— Удвойте патрули. Сообщите всем. Да, даже ей. И — совет.
Потом он достал из кармана сотовый, мрачно набрал чей-то номер, но заговорил так тихо, что я ничего не могла разобрать. Мой слух не был достаточно острым. Пока.
— Какого черта, что за премия? — резко спросил Себастьян.
— Не знаю.
Куинн не спеша подошел к Кайрану, наклонился над ним и заявил:
— Ты нам объяснишь.
Пленник слегка побледнел, попытался отвести глаза в сторону. Рука Куинна приблизилась к его горлу.
Кайран, похоже, едва не терял сознание, когда наконец заговорил:
— Об этом объявили сегодня вечером. — Он сильно вздрогнул, над его верхней губой выступили капельки пота.
— Это касается Соланж?
— Не знаю… — Кайран подавился, пытаясь сглотнуть, и повторил: — Не знаю. Я просто услышал, что будет какое-то вознаграждение, и захотел его получить.
Что-то в его тоне заставило меня подумать, что дело было не в самом вознаграждении, а в том, что это касалось именно нашей семьи.
Куинн отодвинулся и опустил руку.
— Целая организация, нападающая на пятнадцатилетнюю девочку — Он сплюнул. — Ублюдки.
— Мы защищаем невинных. — Кайран несколько раз судорожно вздохнул.
— Ты не в комиксе, идиот, — сварливо бросила Люси.
— Если вы намерены убить и меня, так кончайте с этим поскорее.
— Мы не пьем кровь таких, как ты. — Николас презрительно усмехнулся, стараясь говорить как можно более оскорбительным тоном.
— А ее кровь вы пьете? — Кайран кивнул в сторону Люси. — Вы сделали девчонку своей рабыней?
— Кого, Люси? — заржал Николас.
— Эй! — огрызнулась та. — Заткнись!
Я не была уверена, к кому именно она обратилась.
— Так мы ни к чему не придем, — спокойно сказал папа, который, как и Себастьян, редко выходил из себя. — Давайте-ка не отвлекаться на пустяки.
Он закрыл рот Кайрана черным платком, надежно завязал его, одобрительно кивнул, показал в сторону кухни и распорядился:
— Все туда. Быстро.
Наша кухня выглядела так же, как на любой другой ферме: огромный стол, деревянные стулья, шкафы, выкрашенные масляной краской, и чайник на плите. В углу стояла корзина, полная красных яблок и гранатов, и даже в холодильнике имелась кое-какая еда, в основном для меня и Люси, на тот случай, когда она у нас задерживалась. Подруга, кстати, уже наливала себе стакан клюквенного сока. Кровь хранилась в старом винном погребе, скрытая за толстыми стенами, запертая на три надежных засова, открываемые ключом, да еще и с сигнализацией, которая была неплохим нововведением. Поставили ее после того, как брат одной из девиц, брошенных Логаном, вломился к нам из-за того, что тот порвал с его сестрой. Охрана не остановила парня. Могло бы показаться весьма подозрительным, если бы на него налетели просто потому, что он без приглашения подошел к чьей-то двери. Зато его задержали собаки, еще до того, как подоспела мама. Незваный гость не смог пройти дальше холла. Нам просто повезло, что он не заглянул в кухню, где на столе стояла банка с кровью. Нечего и говорить, что после этого нам не слишком хотелось назначать свидания людям.
Теперь Куинн расхаживал возле этого самого стола, а Николас прислонился к стене, скрестив руки на груди. Остальные братья сели, хотя видно было, что они напряжены и готовы к мгновенному действию. Я подозрительно всматривалась в темные поля за окном. Ожил папин телефон.
Мама посмотрела на Люси и сказала:
— Нам нужно позвонить твоим родителям.
— Не нужно. — Люси поставила стакан на стол. — Они же на две недели уезжают в ашрам, вы забыли? — Над горизонтом показался краешек солнца. — Родители всегда отправляются в путь пораньше, чтобы увидеть, как солнце поднимается над озером.
— Да, конечно. — Мама вздохнула — Тогда ты останешься здесь.
— Правда? Но они же не за мной охотятся.
— Ты — часть этой семьи, юная леди, и твоя мама никогда не простит мне, если я оставлю тебя без защиты, особенно теперь — Завершением этой фразы был строгий взгляд, брошенный на Люси.
— Да, мэм.
Моя мама была единственным человеком на планете, который мог услышать от Люси столь кроткий ответ. Никто больше и не подозревал, что подруга на такое способна. Я упала в кресло рядом с ней и глотнула сока из ее стакана. Я старалась не думать о том, каково это будет — выпить вместо сока крови. У меня от этого сжимался желудок.
— Это просто недопустимо, — задымилась тетя Гиацинт. — У семьи Дрейк доброе честное имя. Они не имеют права поступать так. Мы состоим в совете!
— Давайте отправимся прямиком в штаб-квартиру «Гелиос-Ра», — мрачно предложил Куинн — Я вполне могу с этим разобраться.
— Да уж, как будто от твоего характера нам когда-то была польза, — фыркнул Логан.
— Полегче, братишка!
Они переругивались, пока мама не откашлялась и не заявила:
— Мальчики!..
Все замолчали, неохотно, но сразу. Папа отключил свой телефон. У его рта залегли морщины, которых я никогда прежде не видела.
— Этот парень прав. Действительно объявлено вознаграждение.
Мама выругалась и спросила:
— Но почему?
— Над этим следует подумать. Исчезли несколько человек, ходят разные бессмысленные слухи. Мне кое-что рассказали. — Он оперся о стол сжатыми кулаками — Я должен потребовать объяснений у Харта и леди Наташи.
— Наташа? — Тетя Гиацинт нахмурилась. — Умно ли это? Она изгнала всех нас.
— Знаю. — (Харт был главой всех «Гелиос- Ра» и отнюдь не поклонником леди Наташи.) — Пока мы не узнаем больше, никто не выйдет за границу наших владений в одиночку. А ты, Соланж, вообще останешься за стенами.
