Ну вот, теперь я остался совсем один!
Время шло, постепенно светало, и чем меньше звезд оставалось на небе, тем сильнее меня трясло. Тревога терзала сердце, и собственные мысли пугали сильнее вражеских мечей. Какой она придет: удар клинка или пылающее масло? За время пребывания на втором рубеже я уже сотню раз успел представить свою гибель. Не таким я представлял себе свой первый бой… Ни чести, ни рыцарского благородства из песен менестрелей в нем нет, лишь кровь и резня. Выбраться бы отсюда поскорее…
«Пожалуй, надо гнать скорбные мысли! — решил я. — От них становится только горше в горле. Или, может, это дым? Ах, все равно! Надо успокоиться, еще в бою не участвовал, а руки дрожат, — я выглянул из-за стен. — Гавейн не возвращается, что же там произошло?»
Судя по всему, брат смог доложить о наступлении. Наши силы успели развернуться навстречу новой опасности и принять бой. Однако общего положения дел это не исправило. Мы несли тяжелые потери.
Великий Магистр был крайне напряжен, быть может, мне это только показалось, но я даже расслышал скрежет его зубов. Он осмотрелся вокруг и, не найдя никого подходящего, остановил взгляд на мне. И была в нем какая-то невообразимая смесь обреченности, жалости и брезгливости.
Наверное, как стратег, как полководец, разумом он понимал, что я сейчас слишком ненадежен, чтобы поручать мне что-либо. Да и повел я себя отвратительно, дав страху овладеть собой. А с другой стороны, как человек, проживший жизнь и немало повидавший, он сочувствовал моей участи, и где-то в глубине его сердца жалел меня, тринадцатилетнего мальчишку.
— Подойди, Гарет, — как-то по-отечески обратился он ко мне. — Не хотел я этого делать, да иного выбора у меня не остается.
Я вышел из укрытия, стараясь держаться уверенно, чтобы не ударить в грязь лицом. Хотя какое там! И так уже показал себя не с лучшей стороны, да и страх написан у меня на лице так четко, что не увидит лишь слепой. А нет, показывать свою трусость Пейну рука не поднялась.
Ну не может настоящий рыцарь показывать трусость господину! Рыцарь? Забавно, почему я вспомнил это именно сейчас… Наверное, потому, что я им так хотел стать… А вот не судьба!
Да, Великий Магистр суров и, бывало, наказывал меня, но он находится здесь не меньше моего, и лопните мои глаза, если магистр Пейн не испытывает того же, что и я! Да и ответственности у него больше. Как же ему удается не терять самообладание?
Великий Магистр склонился надо мной и положил свои руки мне на плечи.
— Слушай, Гарет, слушай внимательно. Пока мы еще можем отступить за вторую стену, но скоро бойцы побегут под натиском врага. Ступай вниз и передай приказ отступать. Ты меня понял?
Не скажу, что понял его с первого раза. Меня как молотом ударили, и на осознание услышанного понадобилось время… Это же мне придется спуститься на поле боя! Я поднял глаза к небу: начинало светать. Великий Магистр встряхнул меня за плечи.
— Ты понял, что нужно сделать, Гарет? — Я кивнул, так как язык у меня отнялся. — Хорошо, тогда спеши! — Великий Магистр выпустил меня, и я двинулся по пути брата.
Как во сне, я добежал до башни, стараясь не смотреть вниз, вошел внутрь и начал спускаться по винтовой лестнице. В башне было пусто. У конца лестницы мои ноги остановились. Просто приросли к полу, отказываясь двигаться. Где-то минуту я стоял и смотрел, пытался понять, в чем дело. Выход был совсем рядом. Снаружи горело, и из дверного проема на ближайшую стену падали тени бойцов. Они рубили и кромсали друг друга.
— Смерть придет за тобой! — напомнил мне шепот. И, словно в подтверждение его слов, среди пляски теней появилась тень старухи с косой. Она взмахивала ею, собирая кровавую жатву, и бойцы падали замертво под ее пятой.
— А может, ее все-таки удастся обмануть?! — запротестовал другой голос. — Всего-то нужно, — это избегать опасностей. Не высовываться!
Я бросил взгляд вниз и увидел там нечто демоническое. Из открытой пасти прохода доносились истошные и отчаянные крики, выл огонь. Вокруг витал запах крови и пота. Кажется, если я войду туда, то эта пасть неминуемо меня проглотит. Сомкнется у меня над головой.
Я не мог сойти с места. Ну, нет же, ни Пейн, ни сэр Борс так бы не поступили! Так почему ноги не хотят меня слушаться?! Что-то капнуло со лба, я отпрянул назад, прижав к лицу руку. Ах, и чего я испугался, это всего лишь пот! Хоть и течет градом…
Медленно и тяжело, сражаясь со страхом, я спускался к выходу, стараясь подбадривать себя. Ведь мне еще надо найти брата и сэра Борса, и самое главное — передать приказ! Не могу же я их бросить!
Но на последней ступени я замер, не в силах пошевелиться. Сердце готовилось выпрыгнуть наружу, и тут чья-то тень перекрыла проход. Я закрыл глаза, успев подумать лишь одно: «Ну вот и она — старуха с косой!» Однако тень проскочила внутрь, и у моих ног упал Гавейн!
— Брат! — воскликнул я и кинулся помогать ему. Гавейн тяжело дышал, его ранили. Меча при нем не было. — Идти сможешь?
Гавейн кивнул, потом сухим голосом спросил:
— Что ты тут делаешь? Что с Великим Магистром?
— Пейн на втором валу, — ответил я. — Он послал меня передать приказ об отступлении.
— Поздно… — выдохнул Гавейн. — Им удалось прорвать наши ряды. Минутой раньше бы… и все было бы иначе…
— А сэр Борс?
— Где-то там остался… Бойцы бегут… Наверное, пытается задержать наступление.
Гавейн постарался встать.
— Давай помогу! — обратился я к брату и схватил его под плечи.
Вместе мы кое-как доковыляли наверх. Когда мы оказались у выхода, ведущего на второй вал, я обернулся. Внизу пасть бездны все еще дышала огнем и кровью, рядом бесились тени. Все складывалось паршиво, но какая-то часть меня была рада тому, что мне не пришлось входить туда.
— Лучше пусть погибнут они, чем ты! Не высовываться — это главное сейчас! — твердила она.
Выйдя на второй вал, мы остановились. У брата не было сил, чтобы идти дальше, а у меня — сил, чтобы тащить его. Гавейн устало опустился на камни крепостной стены. Я осмотрелся. У ворот второго вала теснились бойцы. Кажется, противник прорывался именно там. Великого Магистра на своем месте я не увидел. Должно быть, он отступил за третий вал. Лучники сэра Галахада заняли позицию на стенах третьего вала, у самых ворот и поливали наступающих потоками стрел.
Гавейн был бледен и чах на глазах, по-моему, у него был шок.
— Братик, держись! — попросил я у него. — Держись, я сейчас приведу кого-нибудь на помощь.
Но брат не слышал меня. Он еще несколько раз тяжело вздохнул и потерял сознание. Я прижал ухо к его груди: «Дышит! Слава богу!»
