встретились с какой-то преградой примерно на полпути, так что весь ярус застрял и начал неистово дрожать. Мелкие визжали, пока механизм наконец не справился с препятствием и не опустил нас одним резким рывком на несколько метров. Мой стол улетел в пустоту; к счастью, чехол с сутрами висел у меня на спине, а Моя Прелесть, тоже надежно пристегнутая, сидела в переноске.
Вновь послышался рев – заработали мощные вентиляторы – и поток воздуха, подобный урагану, принялся раздвигать внешние стены комнаты. Они, как бумажки, летели вверх, чтобы, собравшись, превратиться в новую спальню для новичка – которую, как я надеялась, никто бы уже не занял. От мощного удара пол начал разваливаться на куски, а мы еще даже не достигли низа!
– Прочь с кровати! – крикнула я.
Сударат и остальные не стали ждать объяснений – они спрыгнули и правильно сделали, потому что в следующее мгновение кровать тоже улетела. Этаж остановился – с таким стуком, что у нас лязгнули зубы – я тут же распахнула дверь, и все мы выкатились в коридор.
Ребята выбегали из комнат и мчались к площадке, а помещения продолжали разваливаться вокруг нас. Душевые уже превратились в зияющие дыры, стены в коридоре тоже исчезали на глазах.
– Держитесь вместе! – велела я Сударат и остальным бангкокцам, и тут их всех подхватило течением, и меня тоже. Коридор сам собой понес нас к площадке, словно взбесившийся эскалатор, чтобы вывалить в еще дымящийся, свежеочищенный выпускной зал. Нас были тысячи – и все же в этом огромном помещении мы казались крошечными.
Честно говоря, по меркам Шоломанчи выпуск начался довольно спокойно: в прошлые годы нам пришлось бы пробиваться сквозь первую волну злыдней, чтобы добраться до своих союзников. Я знала, я это буквально видела своими глазами, но не верила собственной памяти, пока не оказалась в пустом зале, где не было ни единого злыдня.
Ворота еще не открылись – мы явились раньше срока. И хорошо, потому что несколько сотен человек, с вероятностью, инстинктивно бросились бы к выходу, невзирая на все обещания и планы. Мы в замешательстве бродили по залу; одних тошнило – в этом мы имели большую практику – другие всхлипывали, третьи искали друзей. И тогда Лизель закричала в телепатофон:
– Назад! Все назад! Освободите место перед воротами!
От толпы отделилась компания мастеров – они тащили несколько больших квадратных приспособлений, которые я раньше не видела; из них вылетали тонкие разноцветные ленты, которые падали наземь, прилипали и начинали светиться, как взлетная полоса. Перекрещиваясь, они делили пол на маленькие сектора разных цветов, помеченные номерами, которые Лизель присвоила разным командам. Все тут же разбежались по местам.
Алхимики рисовали полосы пошире там, где должна была выстроиться очередь, насыщая их защитными заклинаниями и возводя блестящие магические стены. Цзы-Сюань со своей командой проверял провода, спущенные с потолка, испытывал микрофон и убеждался, что из массивного первого динамика, висящего перед воротами, исправно идет звук. Еще одна группа возилась с огромной баррикадой вокруг второй шахты – той, что вела вниз, – и Орион стоял там, беззаботно вращая в руке магический меч.
Он поднял голову, увидел, что я за ним наблюдаю, и так радостно улыбнулся, что мне тут же захотелось подбежать и дать ему в нос, ну или поцеловать его напоследок, но, прежде чем я успела определиться, Моя Прелесть выглянула из защитного кармашка и настойчиво пискнула. Я обернулась и увидела, что Аадхья и Лю энергично машут мне с платформы у ворот. Там установили большую колонку. Лю что-то говорила своему фамильяру Сяо Циню, сидевшему в кармашке у нее на груди. Вероятно, «вели Моей Прелести подозвать сюда свою дуру-хозяйку».
Я подбежала к ним, огибая ребят, которые носились по залу во всех направлениях, и, как только я достигла платформы, тело включилось само собой, и мы принялись за дело, точно так же, как делали это неделю за неделей. Аадхья быстро настроила лютню, мы с Лю вместе пропели несколько гамм. Хлоя присоединилась к нам с тремя заранее приготовленными флаконами в маленькой шкатулке, выстланной бархатом; я распевалась, а она составляла в маленькой серебряной чашке зелье, помешивая его тонкой алмазной палочкой, которая светилась от маны. Хлоя подала мне блестящую розовую жидкость. Я дважды прополоскала ею горло и проглотила, и тут же трахея перестала судорожно сжиматься, а легкие наполнились воздухом, словно его накачали мехами. Я взяла еще несколько нот – они эхом разлетелись по залу, зловеще звеня, и все шарахнулись от платформы. Вот и хорошо – на тот случай, если кто-то думал в последнюю минуту ринуться к воротам.
– Готова? – спросила я у Лю.
Та кивнула, и мы вместе шагнули к динамику. Аадхья и Хлоя торопливо заняли свои места в очереди; остальные уже были там. Я сделала глубокий вдох и запела, как только Лю сыграла вступительные аккорды.
И тут же я страшно обрадовалась тому, что мы потратили столько времени на репетиции: до сих пор я не сознавала, что мы не будем слышать сами себя. Динамики забирали звук, полностью его поглощали и несли по многокилометровому кабелю, растянутому по всей школе.
Конечно, именно этого мы и хотели – если бы песня явственно исходила от меня, злыдни никуда не пошли бы, они сразу бросились бы ко мне. Нам было нужно, чтобы звук доносился из динамика, стоявшего прямо у входа, и заставлял злыдней следовать за ним по цепочке, чтобы они заполонили школу и, сделав круг, вернулись к воротам, которые охранял Орион. К счастью, слова намертво запечатлелись у меня в мозгу, в горле, в легких, потому что иначе я бы сбилась и спутала заклинание, как только первые ноты, пропетые мной, наконец раздались из динамика, установленного перед воротами.
Младшие заорали, когда личинки злыдней посыпались с потолка и полезли из трещин и из-под куч мусора, следуя волнующему призыву. Но настоящие крики ужаса раздались, когда сдвинулась одна из панелей в полу и из отверстия выглянул дряхлого вида пожиратель, расправляя длинные тонкие руки. Этой твари, наверно, было лет двести, не меньше; скрипучее дерево и древние, испачканные кровью железные шестеренки держались вместе благодаря комкам плоти. Вероятно, чудовище таилось здесь, пожирая учеников и злыдней, с тех пор как открылась школа.
Пожиратель вылез неподалеку от головы очереди, прямо посреди толпы младшеклассников. Но паника и беготня не успели толком начаться, потому что пожиратель ни на кого не обратил внимания – он устремил дюжину глаз на цепочку динамиков, свисавших с потолка, и бодро пополз вдоль нее. Вероятно, он бы спустился в шахту
