Костром теперь занимались рабы, они срубили низкие скамеечки из сухих деревьев, ставили новые палатки, разгружали повозки и таскали корзины со снедью.
Алвара я так и не увидела, робко пройдя к костру, я тут же нос к носу столкнулась с каким-то эльфом.
— Фольб! — зарычал он, — Прочь с дороги.
Я поспешно посторонилась, и данаари, проходя мимо, ощутимо двинул меня плечом, но сзади кто-то подхватил меня.
— Эй, ты что себе позволяешь? — услышала я за спиной вкрадчивый и чарующий женский голос, — Как разговариваешь с нандирами Его Высочества?! А ну извинись!
— Я… — эльф взглянул на меня и осекся, наконец, заметив мой красный пояс, — Я не знал…
Извиняться он не собирался, но эльфийке, похоже, до этого и дела не было, она, смерив его взглядом, забыла о нем буквально через мгновение.
Она была не похожа на тонкоруких хрупких волшебниц, тело было гибким, как тело настоящего воина, а руки были такими сильными, как будто она тренировалась не одно столетие. Высокая, одетая в обычный мужской кевей, с ясными ослепительно голубыми по-кошачьи загадочными глазами, она развернулась ко мне и представилась:
— Я Девора, нандир гвардии Его Высочества! Я видела тебя на испытаниях, это было потрясающе!
— Спасибо, Девора, я — Нари, и также немало слышала о тебе.
— Надеюсь, только хорошее, — хитро подмигнула она. — А я ведь тебя внизу не видела. Ты что — с Наездниками через Зубы прошла?!
— Да, точнее пролетела.
Девора тут же с жаром вцепилась мне в руку:
— Ой, как же я тебе завидую! Когда-нибудь я тоже оседлаю ветер. Глаза завязали?
— Нет.
— Ну, ты даешь! Мне о таком пока только мечтать приходится. Скучаешь одна? Хочешь, покажу тебе что здесь и как?
— Хорошо, давай! — с радостью согласилась я.
Мы побрели к общему костру, откуда доносились мелодичные мужские голоса и веселый смех.
— Ты наверняка слышала, как одна из Ошериш стала немного «того» и захотела помахать мечом?
Я невольно засмеялась.
— Совсем нет. Я лишь слышала о лучшей ученице Танарта, единственной из женщин ставшей нандиром.
Она смущенно улыбнулась.
— Не ожидала, спасибо. А меня ведь никто не понимает, все думают, я стала одержимой жаждой мести людям. Но ты не думай, я не про тебя.
— Стала бы ты тогда со мной разговаривать? — я тоже улыбнулась в ответ, — Если кто и одержим, то это Нэлвир, — я потерла плечо, где после его захвата остался здоровенный синяк, оно еще со вчера ныло и рука плохо слушалась меня.
Она звонко захохотала, да так, что на глаза ее выступили слезы.
— Вижу, вы уже встречались. Покажи-ка мне свое плечо.
На мой удивленный взгляд она ответила:
— Я была жрицей, помнишь?
— У меня даже после ударов Танарта таких синяков не оставалось, — тихо добавила я, закатывая рукав своей рубашки.
Когда Девора хмуро оглядела синяк и направила поток целительной силы в мое тело, она добавила:
— Да, я не спорю, Нэлвир силен… И значит, ты тоже тренировалась у Танарта! С тобой хоть поговорить можно, не то что с этими… Знаешь, я не особо люблю… магичек, — эльфийка тяжело вздохнула, — Ой, я не про тебя, конечно, но… Составишь мне компанию, Нари?
— С удовольствием, — ответила я.
Мы провели с ней почти целый день, и она взахлеб рассказывала о сражениях, в которых ей доводилось поучаствовать, и не было более благодарного слушателя, чем я. Ей нравилось, что хоть кто-то из женщин знает хотя бы с какого конца держать в руке меч, но сразиться с ней я бы никогда не решилась, хоть она и предлагала.
Костров теперь было несколько, на маленьких скамеечках вокруг огня сидели небольшими группками множество воинов. Также были и эльфийки, жрицы или волшебницы, которых сразу можно было узнать по надменным взглядам.
Гордые тауроны, сменившись с караула, сидели только возле своего отдельного костра, но нандиры свободно подсаживались к ним, чтобы послушать старые байки и легенды об их жарких схватках. У всех тауронов были длинные косы до колен и ниже. У каждого, в отличие от нандиров, были семьи и их собственные дети, младшие братья, племянники и даже внуки служили в доблестной гвардии принца.
Таши-нандиров было около десяти, и они тоже по-своему развлекались, метая свои смертельные звезды. Один из них делал молниеносный выпад, выкидывая вперед руку и отправляя лезвие в полет, а другой… ловил его раскрытыми ладонями, что было делом нешуточным.
Несколько эльфов устроили у одной из палаток веселую возню, угощая друг друга хорошими тумаками, другие гонялись за звонко хохочущими убегающими жрицами, эльфы легко сошли бы за детей, если бы я не знала об их возрасте. А ведь этим забиякам, что корчили рожи и задирали друг друга было по три-пять тысяч лет!
Но когда Девора проплывала неподалеку от какой-либо группы Аладраэ, все замирали и задерживали дыхание, провожая воительницу восхищенными глазами. Мужчины оживлялись, расправляли мускулистые плечи и разглаживали волосы, чтобы было видно плетение, а все женщины высоко задирали носы и, напустив равнодушно-пренебрежительный вид, гордо отворачивались. Ее походка не была легкой и изящной походкой утонченной леди, но ее движения были по-кошачьи плавными и мягкими, и если Девора как бы случайно бросала взгляд на какого-либо эльфа, у того перехватывало дыхание.
— Они ко мне как к женщине почти не относятся, — сетовала мне эта необыкновенная эльфийка, — Уважают — да. Но… Иногда приходится напоминать им, что я не просто воин или жрица.
— И как же?
Девора усмехнулась:
— А вот как схватишь одного, слегка по шее наподдашь, чтоб не дергался и он твой хоть на всю ночь.
Мои глаза полезли на лоб.
— Шучу я. Это дело, как и битва, требует мастерства и тонкого подхода, — Тут она внезапно зашептала мне в самое ухо, — Все мужчины изучают эту науку в каком-то тайном храме, они знают, как доставить женщине удовольствие. Поверь мне, недовольной ты не останешься… Они очень любят это дело.
Далее она продолжила уже чуть громче:
— Ты кого-нибудь себе уже присмотрела? Смотри, выбирай, я уверена — из тех, кто еще не связал свои волосы, ни один не откажется! — Девора заговорщицки подмигнула.
Я уклончиво ответила:
— Мне бы выспаться сегодня надо…
— Ладно, я поняла, но если не хочешь, то так и скажи, не вихляй.
— Не хочу, — смущенно засмеялась я.
— А зря, кстати, зря, — вон тот, — она указала на рослого воина, сидящего на самом краю скамьи, — хоть и неказист, но это настоящий пожар страстей, смотри, не обожгись! Последние три дня мне очень даже нравился. Забирай, если хочешь. А вот того — третьего с краю, видишь, даже не трогай. Посмотри, какие у него глаза! Они сияют, будто призрачный свет луны, отраженный в глубоком синем озере. Он сегодня мой, — она кокетливо помахала ему рукой, и он гордо выпрямился, демонстрируя ей свою великолепную осанку.
